Александр Афанасьев - Враг за моей спиной

Рвать вперед было нельзя, понимаете? Если бы я был одним из них – несмотря на то, что силы очень малы – я бы оставил одного, возможно раненого в засаде, чтобы обезопасить тыл. Я не знаю, какой у них уровень подготовки, кто вообще готовил этих выродков, расстреливающих сейчас людей как в тире – но вынужден предполагать худшее…

Где-то уже выли полицейские сирены. Не успеют – час пик.

За прилавком с мороженным я вдруг остановился. Со стороны пола на меня смотрели внимательные, огромные, испуганные глаза – как у мыши. Похоже, продавщица, одна из тех немногих, кто сумела спрятаться и не привлечь внимание ублюдков. Я кивнул ей – и о, чудо, она кивнула мне в ответ и показала три пальца.

Трое.

О, русские женщины. Любая другая – билась бы сейчас в истерике. Ну, может быть, еще и израильтянка сохранила бы хладнокровие, для них бойня – норма жизни. Хотя у них норма – и вооруженный автоматом охранник, и пистолет в кармане – так что эти уроды так далеко не прошли бы…

Мой лучший выстрел. Красиво, с перекатом, спиной по залитому кровью мрамору я прошел поворот и с пола – трижды выстрелил в одного из подонков, которые были уже у самого эскалатора, поднимавшего людей на второй этаж торговой галереи. Террорист, в которого я выстрелил – рухнул на пол, как подкошенный, второй – только что поменявший магазин обернулся и открыл по мне огонь – я вынужден был перекатиться, чтобы поставить между собой и террористом стену из небольших торговых прилавков и двух машин, стоящих в центре, в проходе. Омерзительно завизжала картечь на рикошетах от пола. Не поднимаясь, я перекатился еще раз, вскинул автомат, пытаясь выстрелить в третьего террориста – но он уже бегом, по эскалатору поднимался наверх, мелькали только ноги. Ноги – тоже дело, я открыл огонь по ногам, полетели искры, лопнуло ограждение из стеклопластика, и я видел, как одна из пуль попала в цель – из перебитой ноги хлынула кровь, и террорист стал падать. Но эскалатор – унес его вверх, он оказался вне линии огня – а вот я оказался в смертельной опасности. Если он придет в себя – или если он ширнулся перед тем, как идти на дело – то он сможет почти безнаказанно, как в тире расстрелять меня сверху, с галереи, продвинувшись вперед. Или – залечь на одном из поперечных переходов и стрелять каждый раз, когда я или кто-то другой попытается продвинуться вперед, поднимаясь на второй этаж. Снять его – сможет только удачливый снайпер, или стрелок, который взберется наверх и будет стрелять через стеклянную крышу.

Я покатился обратно, намереваясь опередить последнего из стрелков, который похоже что не ранен. Но успел увидеть только ноги… кто-то затаскивал тяжело раненого или убитого в безопасное место, за укрытие. Самого стрелка я уже не видел.

Твою же мать…

И снова – то же самое. Они все таки были не профессионалами, не военными – а просто пацанами совершенно без тормозов, отмороженными, плохо воспитанными, которым в детстве никто не рассказал про ценность человеческой жизни, зато которых научили делить людей на своих и врагов умные, хитрые и жестокие люди. Они просто шли и стреляли, шли и стреляли, никто из них не бывал ни в городских боях, ни просто в настоящей перестрелке – и они не знали, что надо прикрывать тыл. Прикрывать постоянно, кто-то должен смотреть туда постоянно и при необходимости открывать огонь и подавать сигнал опасности. Все то же самое – серия быстрых, хлестких щелчков винтовки – и осел Саламбек, а Алишер обернулся и начал поливать со свежего магазина угол галереи. Но увидел только мелькнувшую на полу тень… кто-то решительный и беспредельно жестокий, как и они сами шел за ними по пятам, ища момента, чтобы убить – и убивал одного за другим. Алишер не попал в него, но винтовка – загрохотала с другой стороны, и он увидел, как пули ударили по эскалатору и как поскользнулся и упал Мага с перебитой ногой, и эскалатор унес его вверх, не дав неизвестному добить его. И Мага вдруг понял – все. Не будет ни второй, ни третьей цели. Они все примут шахаду здесь и вопрос лишь в том, как.

Он схватил Саламбека за плечи, затащил в проход, из зоны огня. Саламбек был еще жив, он мелко дышал и вздрагивал.

– Брат…

– Я здесь…

– Брат… я так хочу к Аллаху…

Саламбек вздрогнул – и умер.

Алишер, когда то бывший Александром – остался один. И времени у него не было совсем.

Он перезарядил ружье. На углу, на выходе – был ювелирный салон, он шагнул туда, окровавленный, страшный, пахнущий порохом, схватил первую попавшуюся, лежащую на полу девчонку в белой форменной блузке и черной юбке – и рывком поднял ее на ноги.

Все. Осталось лишь умереть.

– Пошла, тварь!

Схватив проститутку за горло – он вытащил ее в проход у касс – и, заметив, как на самом углу что-то мелькнуло – вскинул ружье и выстрелил.

Торговый центр был спроектирован так, что вбок, вправо – если смотреть по направлению к эскалаторам – были два входа в огромное помещение, которое занимал якорный арендатор – торговая сеть электроники Медиа Маркт. Было два входа – один, в который закатился я, другой – у самых эскалаторов. Теперь вопрос – что предпримет террорист. Между нами – непробиваемая преграда в виде нескольких торговых точек со всеми их перегородками и стенами. Он может выйти как влево, к эскалаторам – так и вправо, в торговый зал Медиа Маркта. Мы можем либо увидеть друг друга, либо нет. Оружие лучше у меня – сто метров, на таком расстоянии автоматическая винтовка лучше дробовика, даже снаряженного картечью. Но там, на выходе – скорее всего люди, и он уже наверняка захватил заложников.

В сущности, терять ему нечего. Его даже до тюрьмы не довезут – здесь же и исполнят как бешеную собаку. Это не человек и остальные – тоже не люди. Это – похожее на людей СУЩЕСТВО, питающееся людскими жизнями.

Люди были и здесь – я увидел двоих, девчонку в форме и какого-то мужика, которые прятались за массивной торговой стойкой одного из провайдеров Интернета. Я сделал страшное лицо, показал – уходите. Они поняли – метнулись в торговую улицу.

Выстрелов не последовало. Значит, справа…

Выкатился – и тут меня окатило волной стекла с лопнувшей под ударом картечи витрины. Едва успел убраться, успел заметить, что у стрелка – заложник, которого он держит перед собой.

– Аллах Акбар!!!

– Я твоего Аллаха… – дальше я понес совершенную нецензурщину, и был вознагражден новыми выстрелами, три снопа картечи один за другим покалечили стену, разлетелись осколками. Четыре. В магазине восемь. Рано или поздно – придется перезаряжать?

Прорваться вперед по левому флангу и попытаться выйти ему в спину? Тогда меня могут расстрелять с галереи, плюс он может понять, что я намереваюсь сделать. И самое худшее – он может прорваться в зал – а я уверен там есть еще люди. Тогда у него будет еще больше заложников.