Александр Афанасьев - Враг за моей спиной

В Сирии – он использовал румынский карабин РОМАК с оптическим прицелом, прикладом как у СВД и самодельным глушителем и винтовку М16, тоже с оптикой. Там – он окончательно отшлифовал свое искусство городского стрелка – снайпера, научился перемещаться по развалинам, стрелять под крутым углом вверх и вниз, использовать проломы в стенах. Сейчас – братья снабдили его хорошим, очень качественным, пристрелянным карабином Вепрь под его любимый автоматный патрон и с глушителем. Приемник магазина Вепря был переделан так, чтобы принимать стандартный магазин автомата или ручного пулемета. Партию таких карабинов – братья как раз сумели достать и готовились отправить в горы, там они были куда лучше стандартных АК – и автомат, и почти снайперская винтовка в одном лице.

Сейчас – он работал через приоткрытое окно их Форда, который служил им и транспортом и укрытием. Он снял двоих ментов так просто, что даже было оскорблением его как профессионала – ни один из них не знал, как вести себя в уличном бою, стреляли со стабильной позиции вместо того, чтобы перемещаться, не знали, как правильно занимать и использовать укрытия. Он же, примкнув магазин на сорок патронов – мог положить столько же людей – пассажиров, встречающих, провожающих – но пока он этого не сделал. Не хотел раскрывать позицию – да и его гордость как профессионала не позволяла ему стрелять по совсем простым целям. Это все равно, что убить сидящую на цепи собаку.

Он видел, что один из стрелков убит наповал, второй ранен. Третий, кажется, невредим, пытается помочь второму…

Две полицейские машины остановились прямо посреди дороги, полицейские, вооруженные автоматами, начали занимать позиции – за машинами, спиной к нему, полностью открытой спиной, беззащитной…

Нет, это просто подарок Аллаха…

Шестеро полицейских умерли, прежде чем хоть один из них успел понять, что происходит. Упали как сбитые ударом ловко подкрученного шара кегли.

Стреляли теперь со всех сторон, со стороны здания УВД на транспорте, со стороны Ленинградского, Казанского вокзалов, со стороны входа на станцию Комсомольская…

Он увидел, как со стороны Ленинградского вокзала бежит один из братьев. Ружье колотится по груди, белое лицо и совершенно безумные глаза. Отвоевался – никто его не преследовал…

И бежал он – прямо к машине…

Укрытие раскрыто. И им – надо сматываться, уже достаточно нашумели. Для многих русистов площадь трех вокзалов – это все равно, что Кремль, потому что приезжая в Москву – они оказываются именно здесь. Значит, сделать джихад здесь это все равно, что сделать его на Красной площади, каждый, кто посмотрит сегодня новости – подумает, что то же самое могло произойти и с ним, когда он в последний раз был с ним. Каждый, кто увидит трупы под простынями, через которые проступают кровавые пятна – представят себя на месте убитых. И познают страх… страх перед неотвратимым возмездием за страдания мусульман.

Он рванул ручку двери, ввалился на переднее сидение. Снайпер схватил его сзади.

– Заводи… – спокойно сказал он.

– Аллах…

– Заводи, сказал. Ключ. Слева.

Заработал двигатель…

– Теперь разворачивайся…

– Но где!?

– Прямо здесь, давай!

Со всех сторон – к площади трех вокзалов стекались полицейские патрули. Времени не было совсем…

– Жми! – снайпер взял две гранаты, сменил магазин и взял еще один запасной, тоже пулеметный.

Большой, разлапистый Форд – начал разворачиваться, боднув по пути одну машину, вторую. В нужный момент – снайпер толкнул в сторону удобную боковую дверь, похожую на вертолетный люк, спрыгнул, пробежал несколько шагов по инерции. Дернул кольца гранат, кинул обеими руками – правой и левой…

Бух! Бух!

Два столба разрывов, дым, пламя, полностью перегородили тротуар, узкую полоску асфальта, с одной стороны заставленную витринами, а с другой – автомобилями. Хлопнули, разлетаясь под воздействием ударной волны витрины кафе и банка, осыпалось стекло, синхронно взвыли сирены автомобильных сигнализаций припаркованных «тачек» многие из которых весили сотку баксов. На тротуаре – распластались раненые и убитые люди, помощь им оказывать было некому и некогда…

Снайпер подбежал к только что убитым им полицейским, подхватил автомат – короткий, кургузый, полный смерти. Развернулся в сторону идущих со стороны третьего транспортного полицейских машин – полицейским передали сообщение о перестрелке, но не передали, насколько все серьезно. Кроме того – сообщение было, что стреляют на вокзале, и не было информации о том, сколько всего стрелков.

Автомат застрочил непрерывной очередью – и лобовое стекло идущего первым Форд Фокуса покрылось белым кружевом трещин и дыр, он вильную в сторону и врезался в стоящие машины у Транскредитбанка. Вторая машина попыталась свернуть, но неудачно. Снайпер подхватил второй автомат и стрелял, пока не кончились патроны. Остался ли после этого кто-то жив – неважно, главное, что опасности больше они не представляют…

Он перехватил винтовку, целясь в бегущих от здания УВД на транспорте вооруженных людей.

Первый – словно поскользнулся и упал на тротуар на бегу, через секунду то же самое произошло со вторым. Остальные – бросились по сторонам, укрываясь за колонками Ярославского и в проходах. Он успел подстрелить еще одного – но его затащили в укрытие, быстро.

Снайпер глянул в сторону братьев – один из них помогал идти другому, они то ли бежали, то ли ковыляли к автобусу…

Он сделал несколько выстрелов в сторону платформы, чтобы прикрыть их, нарочно целясь в то, попадание во что будет хорошо видно со стороны и заставит тех, кто находится на платформе поопасаться. Затем – развернулся в сторону Казанского вокзала – чтобы притормозить возможную погоню и оттуда.

– Снайпер!

Крючок оказался на асфальте прежде, чем понял, что происходит. А на него мягко, брызгая кровью из простреленной шеи – опустился Николай. Так получилось, что он держал ребенка, и на его лилась кровь.

Через секунду – на асфальте, с пулей в затылке оказался так и не успевший докурит сигарету пожилой полицейский, он упал Крючку на ноги…

– Братуха… – Крючок попытался зажать брызгающую кровью рану – держись, б… не подыхай! Держаться, десантура!

– Поздно – очень отчетливо сказал Николай.

Вздохнул и умер.

Крючок огляделся. Упав, пожилой полицейский выронил автомат, он так и лежал рядом, второй был у Николая. Наверное, если бы даже снайпер попал в него сейчас – он не смог бы его остановить – столько в нем сейчас было ненависти. Он выдернул магазин из одного автомата, сдернул и забросил за спину второй. Волчий взгляд метнулся по ряду машин, моментально выделив стоящий с открытой дверью приземистый, спортивный Лексус. Пригибаясь, он метнулся к нему… так и есть! Ключ в замке зажигания, водила просто убежал! Он ввалился в салон машины, окровавленный, страшный, кровь сохла на лице, на руках, стягивала кожу. Повернул ключ, стрелки дернулись с места, зажглись какие-то лампочки – но двигатель молчал. Матерясь, он начал тыкать по кнопкам, потом изо всех сил ударил по рулю – и тут заметил красную кнопку.