Владимир Савченко - Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)

– А вот я, между прочим, электробритвой пользуюсь, – сказал Валерьян Вениаминович. – У меня хорошая, японская.

Корнев поглядел на него без улыбки:

– Не надо иронизировать, Вэ Вэ: мол, мелкий факт и такие глубокие выводы. Это ведь как в том кризисе физики: все факты соответствуют классической механике, а один, постоянство скорости света, нет – и теории летят к черту. Так и здесь: если не в трудах своих, которые все от «надо», не в изобретениях и даже не в глубокомысленных речах сейчас, а там, в парикмахерском кресле, я обнаружил себя до самого донышка, то – чего же стоит остальное? Что весит мое огромное, но не прошедшее через сердце знание? Нуль.

– Но… ну-ну! Вы уж совсем… – Валерьян Вениаминович встал, прошелся, сунув руки в карманы, наклонив голову; собирался с мыслями. Больше всего ему было жаль корчившегося от душевных мук Корнева, хотелось как-то выручить. – Не надо так болезненно все воспринимать, Саша. Я понимаю, эти наблюдения навалились на нас сразу, в них много такого… не каждому по плечу. Но, понимаете, их исключительность не делает нас с вами автоматически интеллектуальными гигантами. В принципе, на нашем месте могли оказаться другие люди – и на вашем, и на моем. Давайте не считать себя самыми умными людьми в мире: если мы сейчас не поймем всего, то, как вы говорите, хана. Не хана. И кстати, давайте не забывать, что у нас здесь было-перебыло столько ошарашивающих, сногсшибательных открытий и идей… Это банально, но я призываю вас к скромности и смирению.

– Да не могу я так, Вэ Вэ, не умею! – сказал Корнев глухим голосом. – Если я вникаю в дело – да еще в такое! – я не могу не считать себя самым умным в нем. Или так – или я действительно бродильный фермент в процессах, которые мы ошибочно считаем «созиданием» и «познанием». Марионетка.

– Ну вот вы опять! Саша, все это не впервой: не раз и не два познание мира пребольно щелкало человека по носу, теснило его самоуважение, спесивый антропоцентризм. Считали Землю всей Вселенной, а себя созданным по образу и подобию Божию, никак не меньше. Выяснилось, что Земля – шар, люди, подобия Божьи, в противоположных местах ориентированы друг относительно друга самым несолидным образом. Шум, шок, скандал… «Но зато уж наша планета – самое большое тело. И солнце светит только для нас, и луна, и другие тела вокруг нас вращаются. А звезды и вовсе украшения небесной сферы – чтоб было приятно для глаз». Новый шок: не солнце всходит и заходит, а Земля вращается вокруг огромного светила в ряду всех планет, среди которых она – одна из малых. Снова шок, скандал, костры. А вскоре выясняется, что не Божьи мы подобия, а мерзких обезьян… опять негодования, обиды, «обезьяньи процессы». Смирились с трудом. «Но зато уж Солнце – самое. Единственное. Средоточие!» Оказалось, что и оно – рядовая звезда на окраине Галактики. «Но зато уж наша Галактика!..» Выяснилось, что и галактик во Вселенной навалом. – Валерьян Вениаминович перевел дух; давно ему не приходилось говорить так горячо и убедительно. – И всякий раз крушение иллюзий было болезненным – но в конечном счете полезной, здоровой встряской развивающейся человеческой мысли. Думаю, так будет и сейчас.

Корнев, сидя в той же позе на столе возле проектора, следил за директором исподлобья с легкой усмешкой; в глазах возникли и исчезли искорки.

– Положительный вы какой-то, Вэ Вэ. Просто образцовый.

– А необязательно всем быть с декадансом, с червоточиной! – задорно парировал Пец.

– Да, конечно. Так мысль человеческая развивается? Прогресс наличествует? Музыка играет, штандарт скачет?

– Ну… это, на мой взгляд, даже не тема для спора. Подумайте сами; неужто природа с ее вселенским могуществом и размахом не нашла более простых способов разрушать, распылять планеты, чем через наши дела, изобретения, труды! Да у нее полно таких возможностей, и мы их видели в MB. Все они взрывные преимущественно…

– В темпе «кадр-век» развал через цивилизацию как раз и будет выглядеть взрывом.

– Да бросьте, Саша! Уж не говоря о всем наземном, как вы объясните в своей гипотезе развала космоплавание? Вы его почему-то обошли. Ведь там такое скопление идей, изобретений, достижений – сгустки мысли людской вылетают в космос, не просто тела!

– Я не обошел… просто я подумал, что вы и так поняли. Но раз нет – я вам это все покажу.

Александр Иванович слез со стола, выбрал из стопки кассет одну, вставил в проектор, протянул и заправил ленту, выключил свет в зале.

На экране пошли – с надлежащей переменой планов и ритмов, с переходом съемок с дневной части на ночную и обратно – импульсные кадры жизни одной из землеподобных планет MB. Сначала крупные: материки, моря, извивающиеся ветвистыми змеями долины рек; переползают цветными амебами водоемы и растительные покровы по суше, пульсируют год от года ледники у полюсов и на вершинах горных хребтов. Сначала только по легкому помутнению атмосферы да по новым очагам света в ночной части Пец мог угадать, что на планете шло послеэкстремальное смешение. Но вот в ближних и сверхближних планах показались первые, заметные более размытостью, тепловым свечением и точечными пузырьками сыпи, свищи.

– Вот они на верхнем берегу моря… на северном, если для Земли, ну а там-то кто знает, – вон у отрогов хребта, – указывал и комментировал главный инженер, стоя по другую сторону проектора. – Вон на нижнем берегу, при впадении реки. Можете толковать, как хотите, Вэ Вэ, но, по-моему, вы слишком легко отметаете: неужели, мол, природа ничего другого не нашла!.. Для газового или расплавленного состояния веществ найти способы изменений не штука. – А вот для твердого состояния: как ему пузыриться, рыхлиться и течь потоками? Вполне возможно, что, окромя «созидательной деятельности разумных существ», здесь ничего более и не изобретешь… Разрастается сыпь-то, тепловые «трещинки» соединяют ее скопления, лучатся от свищей – видите? Это, полагаю, там массовое производство пошло и «покорение природы». В соревновательном темпе: кто лучше, кто быстрее, кто больше. Давай-давай! Надо-надо!.. – Голос Корнева зловеще, саркастически как-то похрипывал. – Похоже, мы проскочили уже шесть секунд развития, соответствующие трем векам нашей НТР, теперь на той пленке прокручивается наше будущее. Видите: ледниковые шапки около полюсов уменьшаются, горные ледники тают, атмосфера мутнее, ночная сторона все ярче излучает… Думайте, как хотите, но, боюсь, это выгорают добытые в недрах там угли, нефть, сланцы, газы, переплавляются в нужные им металлы руды, выдавая в среду ненужный дым, золу, пыль, шлак. А свищей-то все больше, Вэ Вэ, а тепловых растрескиваний от них сколько ветвится – не дороги ли это с интенсивным движением? А то и воздушные трассы, и морские…