Рик Янси - 5-я волна

Эван поднимает руку. Я не бью его по руке и не убегаю. Тогда он осторожно берет меня за запястье и усаживает на землю. Сердце выскакивает из груди, холод собачий, а я чувствую, что вспотела. Что дальше?

Эван смотрит мне в глаза.

— Жил один мальчик, настоящий мальчик, его звали Эван Уокер, — говорит он. — Как у любого ребенка, у него были родители, еще были братья и младшая сестра. Меня поместили в него перед его рождением. Его мама спала. Мы оба спали. Тринадцать лет я спал внутри Эвана Уокера. Он учился садиться в кроватке, есть твердую пищу, ходить, говорить, бегать и кататься на велосипеде, а я все это время был внутри его и ждал, когда придет время проснуться. По всей Земле тысячи иных спят в тысячах Эванов Уокеров. Некоторые из нас уже разбужены, чтобы в нужное время сделать то, что следует сделать.

Я киваю и сама не понимаю, с чем соглашаюсь. Его поместили в тело человека? Что, черт возьми, это значит?

— Четвертая волна, — пытается подсказать мне Эван. — Глушители. Подходящее для нас название. Мы скрывались внутри человеческих тел, внутри человеческих жизней и ничем не выдавали свое присутствие. Нам ни к чему было притворяться вами. Мы были вами. Эван не умер, когда я проснулся. Он… растворился во мне.

Эван замечает, что мне страшно. Он всегда все замечает. Протягивает ко мне руку, я отшатываюсь.

— Так кто же ты, Эван? — шепотом спрашиваю я. — Где ты? Говоришь, что тебя… — Мысли у меня в голове скачут с бешеной скоростью. — Поместили? Куда тебя поместили?

— Ну, может, поместили — не то слово. Тут больше подходит «загрузили». Меня загрузили в мозг Эвана, когда он находился в процессе развития.

Я мотаю головой. Для существа, которое опережает меня в развитии на тысячи лет, он слишком долго формулирует ответ на простой вопрос.

— Какой ты? На кого ты похож?

Эван хмурится.

— Ты знаешь, какой я.

— Да нет же! О господи, иногда ты такой…

«Осторожнее, Кэсси, не увлекайся. Помни о том, что сейчас важно».

— До того, как ты стал Эваном. На что ты был похож, прежде чем появился у нас?

— Ни на что. У нас не было тел десятки тысяч лет. Мы вынуждены были расстаться с ними, когда покидали свою родину.

— Опять врешь. На кого ты был похож? На жабу, на бородавочника, на слизня? Все живые существа на что-нибудь похожи.

— Мы — чистое сознание. У нас нет плоти. Мы покинули свои тела и загрузили наше сознание в бортовой компьютер корабля-носителя. Только так мы могли отправиться в путь. — Эван накрывает мой кулак ладонями. — Это Эван. Аналогия не идеальная, потому что нельзя сказать, где заканчиваюсь я и начинается он. — Он улыбается. — Не очень-то хорошо у меня получается, да? Хочешь, покажу тебе, какой я?

Матерь Божья!

— Нет. Да. Что ты имеешь в виду?

Я представляю, как он стягивает с себя лицо на манер персонажа из фильма ужасов.

— Ты меня куда-то поместишь?

Эван смеется:

— Ну, в некотором роде. Я покажу, если хочешь увидеть.

Естественно, я хочу увидеть. И конечно, я не хочу увидеть. Может ли это приблизить меня к Сэмми? Но дело тут не только в Сэмми. Если Эван покажет себя, я пойму, наверное, почему он спас меня, когда должен был убить. Почему обнимал темными ночами, не давал сойти с ума.

Он улыбается — должно быть, рад, что я не пытаюсь выцарапать ему глаза и не смеюсь, что, возможно, было бы для него больнее. Моя рука в его большой ладони, как сердце розы в бутоне перед дождем.

— Что я должна делать? — спрашиваю шепотом.

Он отпускает мою руку и тянется к лицу. Я вздрагиваю.

— Я никогда не причиню тебе боль, Кэсси.

Я вздыхаю. Киваю. Еще один вздох.

— Закрой глаза.

Он легко, как бабочка крыльями, прикасается к моим векам.

— Расслабься. Дыши глубже. Освободи сознание. Если этого не сделаешь, я не смогу войти. Ты хочешь, чтобы я вошел, Кэсси?

«Да. Нет. О господи, как далеко я должна зайти, чтобы выполнить свое обещание?»

— Я хочу, чтобы ты вошел, — шепчу я.

Я думала, это начнется у меня в голове, но все совсем не так. Приятное тепло распространяется по всему телу. Оно исходит из моего сердца; кости, плоть, кожа растворяются в нем. Тепло заливает Землю, преодолевает границы Вселенной. Оно везде, и оно — все. Мое тело и все, что вне моего тела, сливаются с ним. А потом я чувствую его. Он тоже там, вместе со мной; нас ничто не разделяет, нет такой точки, где заканчивается он и начинаюсь я. Я открываюсь, как цветок навстречу дождю. Мучительно долго и в то же время головокружительно быстро. Я растворяюсь в тепле, растворяюсь в нем. Здесь не на что смотреть, его нельзя описать, он просто есть.

Как только я открываю глаза, сразу начинаю рыдать. Просто ничего не могу с собой сделать. Никогда в жизни мне не было так одиноко.

— Наверное, все произошло слишком быстро, — говорит Эван.

Он прижимает меня к себе и гладит по голове, а я не сопротивляюсь. Я опустошена, я растеряна, я осталась совсем одна, у меня нет ни капли сил, все, что я могу, — это позволить ему обнимать себя.

— Прости, что обманывал, — шепчет он, прикасаясь губами к моим волосам.

Снова со всех сторон подкрадывается холод. Теперь у меня есть только память о тепле.

— Наверное, невыносимо жить взаперти. — Я прижимаю ладонь к груди Эвана и чувствую, как стучит его сердце.

— Мне не кажется, что я взаперти, — отвечает он. — Скорее есть ощущение, что мне дали свободу.

— Свободу?

— Да, свободу, возможность снова что-то чувствовать. Вот это, например.

Эван целует меня, и другое тепло разливается по моему телу.

Я лежу в объятиях врага. Что со мной такое? Эти существа сжигали нас заживо, давили, топили, морили; они выкачали из человечества всю кровь. И вот я распускаю нюни с одним из них! Я открыла ему дверь в свою душу. Я разделила с ним нечто более дорогое, чем свое тело.

Сэмми. Все это я делаю ради него. Хороший ответ, только сложноват. Правда проще.

— Ты сказал, что проиграл в споре о том, как поступить с человеческой заразой. А ты что предлагал?

— Сосуществование. — Эван разговаривает со мной, но обращается к звездам над нами. — Нас не так уж много, Кэсси. Всего несколько сот тысяч. Мы можем загрузиться в ваше сознание и жить новой жизнью. И никто никогда об этом не узнает. Не многие согласились с таким решением. Большинство посчитало, что притворяться людьми — это ниже нашего достоинства. И есть опасность вскоре стать такими же, как вы.

— А кому-то хотелось превратиться в человека?

— Мне — нет, — признается Эван и добавляет: — Пока я не стал человеком.

— Это когда… когда ты «проснулся» в Эване?

Он качает головой и просто, как будто это самый очевидный ответ, говорит:

— Когда я проснулся в тебе, Кэсси. Я не был до конца человеком, пока не увидел себя в твоих глазах.