Клиффорд Саймак - Всякая плоть – трава [litres]

– Я меньше всего склонен думать, будто кто-либо может управлять временем, а цветы как-то причастны к тому, что случилось у нас в Милвилле. И то и другое в корне противоречит всем моим понятиям и убеждениям. Но в отличие от некоторых из вас я готов сначала выслушать, а уже потом судить.

– Постараюсь вам все выложить, – сказал я. – Постараюсь рассказать подряд все, как было.

– Тебя разыскивал по телефону Элф Питерсон, – перебила Нэнси. – Он звонил раз десять.

– А свой номер он оставил?

– Да, вот я записала.

– Элф обождет, – сказал Хигги. – Сперва послушаем, что ты там припас.

– Пожалуй, и правда не стоит откладывать в долгий ящик, – сказал Джералд Шервуд. – Пройдемте в гостиную, там будет удобнее.

Мы все перешли в гостиную и уселись.

– Ну, приятель, – любезнейшим тоном сказал Хигги, – валяй начистоту.

Я готов был его придушить. И, думаю, встретясь со мной взглядом, он отлично это понял.

– Мы будем тише воды, ниже травы, – пообещал он. – Валяй выкладывай, мы слушаем.

Я подождал, пока все утихли, и сказал:

– Начну вот с чего. Вчера утром, когда моя машина разбилась, я пришел домой и застал Таппера Тайлера, он качался у меня на качелях.

Хигги так и подскочил.

– Да ты спятил! – заорал он. – Таппер уже десять лет как пропал без вести!

Хайрам тоже вскочил.

– Я ж тебе говорил, что Том разговаривал с Таппером, а ты меня поднял на смех! – взревел он.

– Тогда я тебе соврал, – сказал я. – Поневоле пришлось соврать. Я не понимал, что происходит, а ты пристал с ножом к горлу.

– Значит, ты признаешь, что солгал, Брэд? – переспросил преподобный Сайлас Мидлтон.

– Ну, понятно. Эта горилла приперла меня к стене и…

– Если раз соврал, так и еще соврешь! – визгливо крикнул Том Престон. – Как же тебе верить? Мало ли чего ты нарасскажешь!

– Не хочешь – не верь, – сказал я. – Мне плевать.

Все опять уселись и молча смотрели на меня. Конечно, это было ребячество, но уж очень они меня допекли.

– Я предложил бы начать сначала, – заговорил отец Фленеген. – Давайте все сделаем героическое усилие и постараемся вести себя пристойно.

– Да, я тоже попрошу, – угрюмо сказал Хигги. – Сидите и помалкивайте.

Я обвел взглядом комнату – никто не произнес ни слова. Джералд Шервуд серьезно кивнул мне. Я перевел дух.

– Пожалуй, мне надо начать еще раньше, – сказал я. – С того дня, когда Том Престон прислал Эда Адлера снять у меня телефон.

– Ты задолжал за три месяца! – взвизгнул Престон. – Ты даже не позаботился…

– Том! – одернул адвокат Николс.

Том надулся и замолчал.

И я стал рассказывать все подряд: про Шкалика Гранта, про телефон без диска, оказавшийся у меня в конторе, про работу, о которой говорил мне Элф Питерсон, про то, как я ездил к Шкалику домой. Умолчал только о Джералде Шервуде и о том, что он-то и выпускает эти телефоны. Почему-то я чувствовал, что говорить об этом я не вправе.

– Есть вопросы? – сказал я затем.

– Вопросов очень много, – отозвался адвокат Николс. – Но вы уж расскажите все до самого конца, а потом будут вопросы. Никто не возражает?

– Я не против, – проворчал Хигги Моррис.

– А я против! – вскинулся Престон. – Джералд упоминал, что Нэнси разговаривала с Брэдом. А как это ей удалось, спрашивается? Тоже, конечно, по такому телефончику?

– Да, – сказал Шервуд. – У меня много лет стоит такой телефон.

– Вы мне про это не говорили, Джералд, – сказал Хигги.

– К слову не пришлось, – коротко ответил Шервуд.

– Видно, тут еще много всякого творилось, а мы и не подозревали, черт подери, – сказал Престон.

– Безусловно, вы правы, – промолвил отец Фленеген. – Но, мне кажется, этот молодой человек только еще начал свою повесть.

И я продолжал. Старался рассказать всю правду, припомнить все подробности.

Наконец я договорил. Минуту-другую никто не двигался, быть может, все они были поражены, ошеломлены, быть может, поверили не каждому слову, но чему-то все-таки поверили.

Отец Фленеген неловко пошевелился на стуле.

– Молодой человек, – промолвил он, – а вы вполне уверены, что это была не галлюцинация?

– Я принес оттуда машину времени, вот она. Сами видите.

– Да, нельзя не признать, что происходит много странного, – раздумчиво сказал Николс. – В конце концов, то, что рассказал нам Брэд, не более удивительно, чем барьер вокруг Милвилла.

– Временем никто управлять не может! – закричал Престон. – Время – ведь это же… ведь оно…

– Вот то-то! – сказал Шервуд. – Никто не знает, что это за штука – время. И еще много есть в мире всякого, о чем мы ничего не знаем. Взять, например, тяготение. Ни один человек на свете не может объяснить, что это такое.

– Не верю ни одному слову, – отрезал Хайрам. – Просто Брэд где-то прятался…

– Мы прочесали весь город, – возразил Джо Эванс. – Негде ему было спрятаться.

– В сущности, какое это имеет значение – верим мы Брэду или не верим, – заметил отец Фленеген. – Поверят ли ему те, кто едет к нам из Вашингтона, – вот что важно.

Хигги выпрямился на стуле.

– Вы говорили, к нам едет Гиббс? – переспросил он Шервуда. – И еще кого-то везет?

– Да, с ним кто-то из Госдепартамента.

– А что он сказал, Гиббс?

– Что выезжает немедленно. Что разговор с Брэдом будет только предварительный. А потом он вернется в Вашингтон и обо всем доложит. Он сказал: может быть, тут вопрос не только государственного значения. Может быть, это придется решать в международном масштабе. Пожалуй, Вашингтон должен будет посовещаться с правительствами других стран. Он стал спрашивать у меня подробности. А я только и мог сказать, что у нас в Милвилле один человек хочет сообщить чрезвычайно важные сведения.

– Эти приезжие, наверно, будут ждать нас по ту сторону барьера. Скорей всего на шоссе, с восточной стороны.

– Да, наверно, – согласился Шервуд. – Мы точно не условились. Сразу по приезде он мне позвонит откуда-нибудь из-за барьера.

– По правде сказать, – Хигги доверительно понизил голос, – если только не стрясется никакой беды, можно считать, что нам крупно повезло. Шутка ли, прославились всем на зависть, ни у одного города сроду не было такой рекламы! Да теперь лет десять от туристов отбою не будет, всякому захочется на нас поглядеть, похвастать, что побывал в Милвилле!

– Если все, что говорит Брэд, верно, то можно ожидать последствий куда более серьезных, чем наплыв туристов, – заметил отец Фленеген.

– Да, конечно, – подхватил Сайлас Мидлтон. – Ведь это значит, что мы встретились с иным разумом. Как мы справимся, будем ли на высоте – может быть, это вопрос жизни и смерти. Я хочу сказать, не только для нас, милвиллцев. От этого может зависеть жизнь или смерть всего человечества.

– Да вы что? – заверещал Престон. – Неужели, по-вашему, какая-то трава, какие-то несчастные цветы…