Питер Страуб - Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит [сборник, litres]

Но оно все же настигло меня. Видишь? Я сколько угодно могу это отрицать, но изменить то, что произошло, мне не под силу. Я открыл глаза и больше не увидел белого пятна.

Это было едва ли не хуже. Мне все же хотелось, чтобы этим пятном оказался Ди Спаркс – как обычно безрассудный и отчаянный, бешено носящийся вокруг и лазающий по деревьям, чтобы напугать меня. Но это был не Ди Спаркс, а это означало, что мои худшие опасения подтвердились. Все вокруг умирало. Ты ничего не знал, никому не мог доверять, ты был потерян посреди необъятного океана смерти.

Большинство людей утверждают, что когда ты взрослеешь, то перестаешь верить во всякие хэллоуинские штуки. Со мной все наоборот: чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю, что самые жуткие страхи окружают нас постоянно, как воздух, которым мы дышим.

Я таращился на то место, где в последний раз заметил белое пятно, мысленно желая вернуться во времени в тот момент, когда я еще не заметил мчащегося по Меридиан-роуд доктора Гарленда. Должно быть, на моем лице было такое же выражение, как у доктора – теперь я понимал, что призраков в самом деле можно увидеть. Тут сквозь звон в голове донеслись тяжелые шаги, которые я прежде слышал, и, обернувшись, я встретился лицом к лицу со своим преследователем. В ту секунду мне показалось, что призрак, который я увидел, был моим собственным.

Эдди Граймс был здоровенным, как дуб. В руке у него был длинный нож. Его ноги заскользили, и он съехал по склону к ручью, но я и не думал бежать: удрать от него, даже пьяного, было невозможно. Я лишь отступил к поваленному дереву и наблюдал. От страха я потерял дар речи. Рубашка Эдди Граймса была нараспашку, на животе и груди красовались длинные шрамы. С тех пор, как его убили на танцах, он воскресал еще по меньшей мере дважды. Вскочив на ноги, он двинулся на меня. Я раскрыл рот, но не смог выдавить ни слова.

Эдди Граймс приблизился еще на шаг, но вдруг остановился и взглянул на меня. Он опустил нож. От него несло потом и спиртом. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня. Эдди Граймс знал меня в лицо, знал, как меня зовут, знал всю мою семью – даже в темноте он не мог меня ни с кем перепутать. Тут мне стало ясно, что Эдди сам перепуган, будто бы это он, а не я, увидел призрака. Еще пару секунд мы молча стояли по щиколотку в воде, после чего Эдди указал ножом куда-то на противоположный берег.

Этого было достаточно. Мои ноги вновь обрели силу, и я напрочь позабыл о боли и усталости. Когда я перевалился через лежащий ствол, Эдди опустил нож. Шлепая по воде, я поднялся на холм, хватаясь за кусты. Ноги замерзли, одежда насквозь промокла и перепачкалась грязью, я весь дрожал. На полпути к вершине холма я обернулся, но Эдди уже не увидел – будто его там и не было. Будто он привиделся мне после удара головой о камень.

Наконец я перевалился через холм и увидел в десяти футах от себя, в рощице хилых березок, мальчика в простыне и больших неуклюжих башмаках, вприпрыжку удаляющегося от меня. Перед ним тянулась тропа, которую я смог разглядеть даже с такого расстояния. Наверняка там и я должен был оказаться, если бы не пропустил в темноте одно яблоко или еще какой-то ориентир. Вместо этого я скатился вниз по холму, едва не разбил голову и перепугал Эдди Граймса.

Как только я увидел Ди Спаркса, то понял, что ненавижу его. Если бы он тонул, я не бросил бы ему веревку. Не задумываясь, я пошарил рукой, нащупал камень и швырнул его в Ди. Камень попал в дерево, и я подобрал еще один. Ди обернулся, чтобы посмотреть, кто это шумит, и второй камень попал ему между ребер, хотя метил я в голову.

Задрав простыню на голову, как арабскую куфию, он уставился на меня, разинув рот. Затем отвернулся, словно ожидая, что настоящий я покажется с другой стороны. Мне хотелось было еще разок пульнуть камнем в его глупую физиономию, но я просто спустился вниз. Ди мотал головой, не веря своим глазам. «Братан, – прошептал он, – ты где пропадал?». Вместо ответа я хорошенько вломил ему в грудь. Он хотел знать, что произошло. Я рассказал, что после того, как он меня бросил, я упал с холма и встретился с Эдди Граймсом.

Это заставило его хорошенько задуматься. Ему хотелось знать, гнался ли Граймс за мной, видел ли, куда я направляюсь, узнал ли он меня. С этими тупыми вопросами Ди потащил меня в лес, но я отпихнулся. Простыня болталась у него на пузе как слюнявчик. Ди не понимал, почему я зол на него. С его точки зрения он поступил умно и находчиво, и я сам был виноват в том, что сбился с дороги. Он не понимал, что я злюсь не потому, что заблудился. Я злился даже не потому, что попался на глаза Эдди Граймсу. Я злился на Ди из-за всего остального. А может, и не на Ди.

Я прошептал, что хочу вернуться домой живым. Во второй раз Эдди меня не отпустит. Затем я притворился, что не замечаю Ди, и попробовал придумать, как вернуться на Меридиан-роуд. Мне казалось, что до падения я двигался на север, а значит, после подъема на холм по другую сторону ручья должен был по-прежнему двигаться на север. В таком случае тропа, по которой ездили повозки, и которая вывела нас с Ди к Задворкам, была по правую руку. Не обращая внимания на Ди, я повернулся и побрел в лес. Мне плевать было, идет он за мной или нет. Я был сам по себе, он был сам по себе. Когда я понял, что он плетется позади, то даже расстроился. Мне хотелось убраться подальше от Ди Спаркса. Подальше от всех.

Я не хотел, чтобы рядом были друзья. Уж лучше бы за мной снова гнался Эдди Граймс.

Тут я остановился, потому что увидел за деревьями свет в окне. Желтый огонек зловеще полыхал, словно глаз самого дьявола. В Задворках все было зловещим, ядовитым – даже воздух и деревья. Будь то жуткое выражение на лице доктора Гарленда или бледное пятно среди леса – все было для меня олицетворением вещей, которых я ни за что не хотел знать.

Ди подтолкнул меня в спину, и если бы мне не было так дурно, я бы развернулся и хорошенько ему вмазал. Вместо этого я обернулся через плечо и увидел, как он кивает в сторону хижины. Он хотел к ней приблизиться! В эту секунду он казался мне столь же безумным, как и все вокруг. Но тут я понял: я неправильно определил направление, и вместо того, чтобы выйти на главную тропу, увел нас обратно к хижине, где была та женщина. Поэтому Ди последовал за мной.

Я помотал головой. Ни за какие коврижки я бы не приблизился к этому месту. Мне совершенно не хотелось знать, что в действительности произошло внутри. Аура этого места отвадила даже Эдди Граймса, что уж говорить обо мне. Ди понял, что я не прикидываюсь. Обойдя меня, он покрался к хижине.

И черт бы меня побрал, но я проводил его взглядом и через секунду двинулся следом. Чем я хуже? Если не смогу сам взглянуть на то, что там творится, то хоть понаблюдаю за Ди и так узнаю все, что нужно. К тому же Ди вряд ли увидит что-то существенное, если только входная дверь не будет открыта настежь, а в это мне слабо верилось. Он ничего не увидит, я ничего не увижу, и мы наконец пойдем домой.