Сергей Лукьяненко - 2084.ru [сборник, litres]

Последняя фраза прозвучала фальшиво, Геннадий осекся и замолчал.

– Я не могу лететь! – Алекс воздел руки. – Я страдаю, а там буду страдать еще больше. И не с кем поделиться даже… Я лучше покончу с собой… Вот я точно покончу с собой, слышите? И вы будете отвечать за мою смерть. Все будете отвечать!

– Ваша очередь, Алекс, – остановил истерику Джи Джи. – Почему на Марс должен лететь… Геннадий?

– Вот потому что он готовился, – возбужденно заявил коммунист, сверля сталкера злобным взглядом. – Он хочет в экстремальную зону. Весь Марс – экстремальная зона, а он почему-то привередничает. Мутанты ему. Обойдется! Вот там он будет счастлив, точно говорю. Вот такие и должны лететь. Еще и спасибо нам скажет!

Сталкер показал Алексу кулак.

– Ваша очередь, Николай, – обратился этик-майор к царю. – Почему на Марс должен лететь… Лука?

Николай кивнул, широко улыбнулся и выдал неожиданное:

– Он и не должен лететь. Марс – это ведь не Татуин, все согласны? Пусть Геннадий летит.

– Да, да! – закричал эльф Иван, отнимая ладони от лица и указывая пальцем на сталкера. – Он пусть летит! Не я, а он пусть летит!

– Все высказались? – сказал Джи Джи скорее утвердительно, чем вопросительно. – Голосуем!

До ракетодрома Выхино сталкера сопровождал Джи Джи. По дороге этик-майор заполнял анкету призывника. Последние вопросы он задавал уже на траволаторе, движущемся от станции маглева к порталу ракетодрома.

– Как поступить с вашими крысами? – спрашивал Джи Джи.

– Разберите на запчасти, – отвечал Геннадий потерянно. – Серийные номера занесите в базу электронного кладбища.

Этик-майор сделал пометку на планшете.

– Зря вы от них отказываетесь, – сказал он при этом. – Право на любимцев можно реализовывать и в космосе.

– Ненавижу их. Твари!

– Когда проинформировать родителей?

– Не надо сейчас. – Геннадия затошнило. – До Марса доберусь… если доберусь. Тогда и сообщите…

Тут сталкера осенило. Он сглотнул вязкий комок и с подозрением посмотрел на Джи Джи.

– Вы же манипулировали нами, гражданин этик-майор! Вы с самого начала выбрали меня на полет, а потом подвели к голосованию остальных. Зачем? Там ведь был ваш родственник? Сын? Ради него? Кто из них?..

Этик-майор спрятал планшет и спокойно встретил осуждающий взгляд Геннадия.

– Это не запрещено. Голосовали вы все, но не я. Протокол соблюден.

– Знаю. Ваш сын – Иван? Эльф. Точно он! Вы ему сопли вытирали все время. Но это же несправедливо.

– Справедливо все, что выгодно. В данном случае – выгодно мне и моему сыну.

– Я не заметил, что вы для него авторитет, – решился поддеть напоследок Геннадий. – Он звал маму.

– Я и есть его мама, – заявил Джи Джи спокойно.

Кровь ударила в лицо, и Геннадию показалось, что он теряет сознание. Но он выдержал, выпрямился. И сказал с прорезавшейся хрипотцой:

– Спасибо… Теперь-то я понял, зачем нужен космос и зачем лететь на Марс. У нас все будет по-другому. У нас там будет утопия… настоящая утопия!

Герасим страшно матерился. То есть просто ужасно. Ужасно это было потому, что в ушах, а точнее, мнемопроцессоре Толика и всех остальных ребят из класса слышалось только свирепое «бип-бип-бип». Судя по мучительному выражению лица Герыча, он и рад бы был остановиться, да прошивка не позволяла. А не качай пиратку для того, чтобы выпендриться на уроке физики. Ребята вокруг в основном ржали. Толику было Герасима жалко. Он один раз сам качнул пиратскую прогу для урока литературы. Его пиратка, кстати, оказалась еще ужасней. Если из Герыча, судя по бип-бип-бипам, лился поток отборной ругани, то его самого пробило на полную абракадабру – тире, дефисы, параграфы и прочую лабутень. От этого мучительно сводило губы, и вместо слов выходило сплошное мычание. Отследить поток знаков можно было на хедтопе, и Толик в отчаянии затранслировал его на паблик класса. Учительница литературы МарьМихална, она же ММ, была теткой строгой, но не жестокой. Своим учительским ключом вскрыла мнемопроцессор Толика и провела обширную чистку. Правда, не слишком профессиональную. Он потом еще дня три заикался и путал красное с классным.

Физик оказался суровей. Он даже не делал никаких попыток помочь Герычу, просто стоял у доски и ухмылялся. На доске светился забибиканый контент. Тоже, естественно, весь в значках параграфов и процентов.

– И вот тебе, коршун, награда, – со вкусом прогудел физик в рыжую бороду.

Он так всегда говорил. Толик однажды спросил, что такое коршун. Физик НикНикыч, сделав брови домиком, ответил своим обычным раскатистым басом:

– Коршун – это такой нехороший человек, который ответы на ЕГЭ качает из сети.

И пальцем сделал перед носом Толика «вот так». Палец был в рыжих коротких волосках. Довольно противных.

Все в классе знали, что НН с ответами и сам не заморачивается: качает уроки с сайта edunet, ставит свой паблик-интерфейс на автомат, а сам, пока бубнит стандартную лекционную рыбу, режется по сети в «Звездный удар». Причем играл он как мегалузер – постоянно подставлял под выстрел корму и дох даже в топе, подводя союзников. К тому же НН не хватило ума придумать уникальный логин, и он использовал для игры адрес своей публичной мнемопочты. Чем и не замедлил воспользоваться нехороший человек Герыч – записал прикола ради пару боев учбана и затранслировал все прямо во время урока физики на скрин. Класс поржал от души, потому что учитель поначалу ничего не заметил – так и продолжал долдонить урок, расстреливая в это время по сети вражеские крейсера. Когда вышел из боя, конечно, заметил, но shame is the name of the game. Его еще и к директору потом вызывали. В общем, невзлюбил НН Герасима после того случая и сейчас ему помогать явно не собирался.

– Да как же так, – тихо сказала Лизка. – Он же мучается.

Смех в классе постепенно утих. Толька завороженно уставился в светлый пушистый затылок Лизы. Конечно, кто еще мог заступиться за мерзкого, в общем, Герыча, как не она?

Толька давно и безнадежно Лизку… бип-бип. Нет, не бип-бип, а тишина, потому что ни в базовых, ни в продвинутых платных лексопакетах не было такого слова, которое могло бы описать его чувства к Лизке. Обычно программа-помощник выдавала что-то типа: «Я хотел бы вступить с вами в половой контакт». Толик от отчаяния даже обращался к классике. К самому Пушкину А. С. Тот, конечно, выражался покрасивее:

Складно, но все равно не то. Толик Лизку не хотел. Во-первых, хотелка еще не выросла. Он специально в душе проверял. Герасим говорил, надо пятнадцать сантиметров, а у него пока всего двенадцать. Но дело даже не в этом. Лизку нельзя было хотеть. То есть, наверное, можно, всем девчонкам нравится, когда их хотят. Вон Хорхе Соньку – это старшую Толькину сестру – хотел так наглядно, что ни у кого сомнений не возникало. Они, сидя на Хорхином циклере, сосались минут по пять. Естественно, для лиц, не достигших четырнадцати (то есть и для него, Толика), контент был заблюрен. Тупо, что не можешь посмотреть, как собственная старшая сестра лижется с Хорхе.