Сергей Лукьяненко - 2084.ru [сборник, litres]

Неожиданно движение прекратилось.

– Прошли первый уровень защиты, – шепнул Ермолай и положил руку Максу на плечо.

Вокруг быстрее замерцавшего треугольника возникла сложная конструкция. Фигурка дернулась вправо, затем влево и словно мышь Шеннона забегала по лабиринту. Стоило красному треугольнику найти выход и освободиться, как затаивший дыхание Максим вздохнул с чувством облегчения.

– Второй! – удовлетворенно заметил Ермолай.

Красный треугольник по-прежнему мерцал в центре экрана. Казалось, что долгое время ничего не происходило, и Максим успел подумать, не было ли изображение на дисплее лишь анимированной заставкой, не имеющей никакого отношения к процессам в черном кубе. Ермолай снова привлек его внимание к экрану. Теперь, присмотревшись, Максим заметил, что вокруг его фигурки появилось несколько темных, чуть светлее фона, кругов. Они медленно и как-то безысходно сужались, и треугольник пульсировал все чаще и чаще – до тех пор, пока не исчез.

– Хак и фак! – обреченно выругался Макс.

– Да, не получилось… – Ермолай быстро отсоединил экран, вытащил из куба паспорт Максима и, тщательно протерев его платком, вернул владельцу.

Поток сгенерированных данных уже иссякал, и времени на вторую попытку, будь она возможна, не осталось.

– Ладно, не расстраивайся. – Ермолай ободряюще похлопал Макса по плечу. – В следующий раз попробуем использовать арктический хаб. Выйдет, правда, чуть дороже, но и траблов таких не будет.

Не с той ноги встал, с горечью подумал Максим. Он вздохнул и закрыл глаза на несколько долгих секунд – а когда открыл их, обнаружил, что Ермолай уже покинул здание.

На запястье закликал осведомитель, сигнализируя о загрузке персонального выпуска новостей. И не тот индекс был у Максима, чтобы отказываться от просмотра.

Первым – всеобщим – сюжетом традиционно стало выступление Верховного, посвященное актуальным вопросам современности. На сей раз лидер старых технократов объявил, что экономика страны вышла из стагнации. Максим вспомнил, что месяц назад экономика уже вышла из кризиса, и безучастно подумал, куда же она направится теперь.

Тратить время на просмотр остальных сюжетов не было необходимости, и Макс перешел к листу уведомлений. Дом не стал перезванивать после того, как утром он дропнул его звонок, и просто направил Максиму список продуктов. В шеринг-хаус нужно было купить яйца, молоко, батон и булку хлеба.

На деле дом мог заказать все продукты самостоятельно, с доставкой на себя. Но его постояльцев объединял не только низкий индекс, но и круговая порука, и дом в воспитательных целях заботился о том, чтобы каждый вносил в совместное проживание свою лепту.

В дополнение к списку дом выслал карту мест, где необходимо было закупить продукты, и по неизвестной причине настоятельно рекомендовал проделать этот маршрут пешком. Вступать в споры с умным домом Максим не рисковал – поговаривали, что за непослушание тот мог начислить штрафные баллы, которые скоринговая система учитывала при расчете индекса гражданина.

Он выключил для экономии свет и перед тем, как закрыть лавку и отправиться за покупками, несколько минут смотрел на едва различимые в темноте силуэты пустых и старых, бесполезных телодвижений.

22:15

Максим вошел в шеринг-хаус, оставил телодвижение в прихожей и убрал продукты в холодильник, на именную полочку.

День выдался тяжелый, и ему отчаянно хотелось спать. Он забрался на свободную верхнюю койку и приготовился к ежевечерней процедуре. Умный дом заранее скачал суточный апдейт по Максиму и начал вещание из небольшого динамика, вмонтированного в изголовье. Он отметил продвижение Максима в рейтинге постояльцев шеринг-хауса и напомнил о предстоящем тестировании на курение, алкоголь и наркотики. Дом советовал меньше общаться с Ермолаем – тот успел попасть в список неблагонадежных персон, хотя Максим был уверен, что это ненадолго.

В завершение входящих в арендную плату рекомендаций дом предложил ему пройти онлайн-курс обучения продажам. Так как считал, что утром за экстренный ремонт постсовременного телодвижения можно было выручить куда большую сумму.

Внизу тихо посапывал художник по видеомэппингу, вернувшийся с очередной инсталляции. Обычно он работал в домашней студии, но заказчики неизменно требовали личного присутствия и контроля. И его сосед выбирался на пленэр, как он это называл, едва ли не каждый день.

Макс отогнал от себя колючую мысль о том, что в этом городе кому-то всегда находилось, что праздновать, и мысленно закурил, старательно воздерживаясь от того, чтобы поднести ко рту пустую руку с воображаемой сигаретой. Он шепнул дому показать ночное небо, и теперь на потолок над ним проецировались ровно мерцающие звезды. Максим сделал мысленную долгую затяжку, и ему стало совсем хорошо.

Вот и прошел еще один день, подумал он.

Пусть выбраться из долговой ямы у него пока (пока!) не получилось, но зато удалось внепланово разжиться малой деньгой. Семь сотен – не овер дохуа, конечно, но этого хватит, чтобы протянуть еще немного, до той поры, когда дела пойдут в гору, а жизнь широко и по-настоящему улыбнется ему своей щербатой улыбкой. А значит, неплохой выдался денек, уже засыпая, заключил Максим.

По расчету большой квантовой машины, дней таких ему было отпущено тридцать две тысячи сто пятнадцать. Может быть, с половиной.

Если бы мы жили не на первом этаже, то ничего бы у нас не получилось.

Но мы жили именно на первом, причем окна выходили на заднюю сторону многоэтажки. Да и многоэтажка была из тех, что понастроили в период очередного расширения, от Новой Москвы до Новейшей, со всеми вытекающими последствиями типа неработающей системы камер. Их установили, но не подключили, в отличие от камер спереди дома и внутри подъездов. Да и зачем – рядом уже лесопарковая зона, дальше такой же микрорайон, преступность низкая, ну и извечный российский бардак. Базу на Марсе строим, а мусорные контейнеры на утилизацию ни черта не по графику забирают. Ну и камеры не работают, как я уже сказал.

Потому Тимуру ничего не стоило подогнать свою «Ладу Электрон» прямо к окну и загрузиться, остальное было делом пары минут.

Закрыв багажник, Тимур погнал машину на стоянку перед домом, а я полез в квартиру обратно через окно и включил чайник. Он не успел закипеть, когда Тимур уже звонил в дверь.

– Так, братец, – сказал он, шаря в холодильнике. – Сейчас почти два часа ночи. Давай что-нибудь сожрем и покатим, мало ли что по пути приключится, да и ехать часа четыре.

– Там колбаса есть. И арахисовая паста.

Тимур повернулся ко мне, удерживая приоткрытую дверцу холодильника.