Сергей Лукьяненко - 2084.ru [сборник, litres]

– Это правда, что он увел у вас девушку?

– Говорят, парня?

– Как давно вы вынашивали замысел убить своего приятеля?

– В каком возрасте в вас проснулся инстинкт убийцы?

– Легко ли убивать? Не ощущаете ли вы теперь у себя аппетит серийного хищника?..

– Друзья, друзья! – Полковник Плеханов поднял руки, потом миролюбиво развел их в стороны, словно собираясь обнять всю толпу репортеров сразу. – Проявите понимание! Наш герой сегодня убил своего первого человека. Такое случается в жизни далеко не каждый день, поэтому ему немного не по себе!.. – Дождавшись, когда журналисты перестанут ржать, продолжил: – Совсем скоро мы доставим счастливчика в студию Первого канала, где его уже дожидается президентское помилование, и вы сможете задать любые вопросы, какие сочтете нужным. Но просьба учитывать, что герой ошеломлен произошедшим и переполнен новыми впечатлениями, а перед убийством, кажется, принял стаканчик для храбрости. Похоже, даже не один… – Новый взрыв смеха. – Так что непременно делайте скидку на его эмоциональное и физическое состояние! Пока же я прошу вас покинуть помещение, чтобы мы могли провести на месте убийства необходимые правовые процедуры. До встречи через час на Первом!

Младшие офицеры начали быстро вытеснять репортеров из квартиры, профессионально рассекая толпу на сектора и квадраты. Вскоре в квартире остались только Семенов, Плеханов и майор. И труп Лобачевского на диване.

– Господи, только на месте происшествия можно покурить спокойно, – проговорил полковник, вытаскивая из кармана пачку сигарет. – Отовсюду нас, несчастных курильщиков, выдавили…

– И поделом, – заметил доктор. – Травите нас, пассивных курильщиков, своей гадостью…

– Поговори мне еще. – Плеханов щелкнул зажигалкой, сделал глубокую затяжку. – Короче, выводите потихоньку этого овоща, вроде бы не бузит. Займитесь толпой, там сейчас будет ад. Я быстренько докурю и спущусь, поеду следом. А то попадется опять какая-нибудь склочная бабка, начнет снимать на смартфон, как офицер спецслужб совершает неописуемое преступление против человечества – курит в публичном месте…

– Смартфон-то отобрать можно.

– Вони будет… Проще не светиться почем зря. Валите, короче, я сейчас спущусь. Полторы минуты.

Ядвига Юпопой в телевизоре уже захлебывалась от восторга в экстренном репортаже:

– Котаны, всем трямки! Сенсация: приз Тотальной лотереи разыгран! Господин Семенов наконец воспользовался выигранным правом на убийство и застрелил как собаку своего сексуального партнера Алексея Лобачевского, с которым жил почти десять лет, пока тот не начал ходить налево! Особую пикантность этой информации придают полученные нами сведения, что любовник порой изменял Семенову не с мужчинами, а с девушкой по имени Кристина! В течение часа ожидайте прямого включения из нашей студии, в которую придет сам герой первого розыгрыша Тотальной лотереи – усталый, но умиротворенный! Туда же мы пригласили Кристину, которая подробно расскажет о своей рискованной сексуальной интриге с покойным геем!..

Полковник Плеханов тщательно затушил сигарету об экран, прямо о лицо трещащей без умолку Ядвиги, выключил телевизор и вышел из квартиры.

Болел желудок.

Кажется, он болел всегда.

Кажется, он будет болеть всегда.

Дудки. Прорвемся.

Нескончаемая ноющая боль изматывает. Ведь это не просто тупой кол в брюхе, это еще и сигнал: внутри тебя чужой, враждебный, неумолимый. Надо срочно что-то делать! А ничего сделать нельзя.

Боль можно превозмогать, но к ней нельзя привыкнуть. Это как с толерантностью, которая терпимость. Терпеть можно долго, мужественно, приветливо, с улыбкой на устах, но на самом-то деле, пока терпишь что-то одно, уже не в силах по-настоящему радоваться ничему другому. Нарастает раздражение, и если не можешь претворить его в отпор, начинаешь раздражаться на что-нибудь совсем не виноватое, расположенное поодаль и сбоку.

Например, на давно умершую последнюю жену, которая так и не научилась не пережаривать котлеты.

Как, впрочем, и предыдущая.

А ведь сколько раз им было говорено. И лаской, и таской…

Ох, ладно.

Например, на всю собственную жизнь.

Но так нельзя. Жизнь я прожил достойную.

Почему, собственно, прожил? Я еще живу!

Я живу достойно, другим бы так. И буду жить впредь, не меняясь. Не изменяя себе. По совести. Не по лжи. Честно. Смело. Вечно.

Надо почаще себе это повторять. Как молитву. Это же физзарядка души, чтоб не захирела и не сникла. Аутотренинг.

Какой-нибудь упертый христианин сразу вспомнил бы тут евангельскую притчу. Дескать, «два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне, грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». Но это же чушь. Компенсаторные выдумки неудачников, которым ничего не остается, кроме как уповать, что кто-то большой и верхний их почему-то за их неудачи оправдает. Зависть к тем, кто умеет и добивается. Просто зависть.

О какой ерунде я думаю, однако… Тех, кто несет по кочкам религию, и без меня хватает.

Я решительно схлопнул мембрану окна. Нет там никакого свежего воздуха.

От кондея несло ледяной духотой и словно бы машинным маслом. Или не маслом… Все равно чем-то ненастоящим, мертвенным. А снаружи – хлесткая морось, порывистый ветер со всех сторон, плюгавые кусты обреченно скачут на одном месте, размахивая блестящими ветками, и дальние деревья метут распухшее от серой воды небо.

Климат совсем охренел.

Рост мировой экономики, без которого немыслима социальная стабильность, требует непрерывного роста потребления, и хоть тресни. Неспроста рекламы навязывают такой образ жизни, что на зарплату хрен потянешь. И вот итог: в начале века пятно мусора в Тихом океане было, как говорили, со штат Техас. Теперь с Австралию. И вдобавок его подкипячивает Эль-Ниньо. От Аляски до Тасмании в воде формальдегид от миллиардов медленно плавящихся в горячих струях пластиковых бутылок. Про Атлантику и ее моря и говорить не остается. Жрать осталось одно ГМО. Лидеры «зеленых» заняли достойные места среди мировой финансовой элиты, остальные кусают локти от того, что не сориентировались вовремя и воображали, будто и впрямь спасают мир.

Болит. Жалобно и безнадежно.

Стоишь – болит. Сядешь… Кресло мягкое, удобное, свет светит идеально, но читать ничего не хочется. И смотреть ничего не хочется. Ведь все равно болит.