Сергей Лукьяненко - 2084.ru [сборник, litres]

– Гады, – скучным голосом сказал Семенов. – Какие же вы гады…

– Ты поплачь, правозащитник, – посоветовал Плеханов. – Может, легче станет. Или водки вон выпей. Хочешь, ребята метнутся мухой, если у тебя в заначке нету. Но придется смириться с тем, что уклониться от выигрыша тебе никак не удастся. Слишком большие деньги на кону. Чудовищные деньги. Правительство ради них не одну сотню человек готово похоронить. Но сейчас ему нужен только один труп. Для показательной демонстрации, что все честно.

– Идите нафиг, – сказал Семенов.

На самом деле он употребил другой термин из трех букв, гораздо более грубый, за который на обложку книги, в которой таковой термин употребляется, обычно лепят контрастный стикер «18+».

Потом он снял с вешалки плащ и таки отправился гулять, оставив Плеханова в квартире. Он ничуть не сомневался, что при желании полковник способен запросто проникнуть в нее без ведома хозяина – и что, уходя, он, напротив, благоразумно захлопнет замок, чтобы в нее не проникли посторонние.

Снаружи были телевизионщики и прочие упыри, поэтому следовало сразу продумать пути отхода. Игорь собирался спуститься в подвал, оттуда вылезти через вечно выломанное подвальное окошко, а потом незаметно слиться с толпой и тихонечко из нее ускользнуть. Едва ли стая бабуинов снаружи внимательно следит за всем периметром дома, основное внимание сейчас сосредоточено на подъезде и на окнах его квартиры.

Семенов не питал напрасных иллюзий насчет того, что ему удастся исчезнуть насовсем. Федералы выпустят его из дома, но потом наверняка будут плотно пасти. Он не собирался сбегать, он хотел просто немного прогуляться и привести мысли в порядок.

Из создавшегося безвыходного положения непременно должен был найтись выход.

Два, если уж совсем строго следовать классике, но Игоря вполне устроил бы один.

«Его детство пришлось на лихие нулевые – время антинародного режима автократа Путина, когда народ был доведен до отчаяния тотальным обнищанием, катастрофической коррупцией, западными санкциями и низкой позицией страны в рейтинге деловой активности. Теперь Игорь Семенов вырос и вернулся для того, чтобы мстить – за свое погубленное детство, за просмотренные в детстве лживые фильмы о позорной для России Второй мировой войне, за унылую промозглую погоду за окном и такие же унылые промозглые рожи пьяного быдла, составляющего 86 % населения этой страны…»

В прихожей грянул звонок, и Лобачевский спрыгнул с дивана.

– О! Ты как раз вовремя, – сказал он, открыв дверь. – Тут как раз про тебя передачу показывают. Интересная! Я узнал много нового.

– Счастлив, – безжизненно сказал Семенов. – Уже сказали, что моего прадедушку съел Сталин в ГУЛАГе, и от этого я такой злой?

– Прабабушку, – уточнил Леха. Как всегда при появлении друга, он привычно свернул голову очередной бутылке марочного виски и, вернувшись в комнату, наполнил бокалы. Сегодня в целях экономии это был «Glenlivet».

– Фактическая неточность. – Игорь поморщился. Он ненавидел эту лобачевскую привычку, но противиться ей был не в состоянии. Тем более что сейчас ему действительно было надо. – Черт, видел бы ты, какое адище творится вокруг моего дома…

– Уже видел, – поведал Лобачевский. – Половина сегодняшних новостей – прямые включения от твоего дома. Нет, есть и весьма достойные плакатики – от всяких девочек, которые клянутся, что готовы предложить себя в жертву тебе, если ты их предварительно трахнешь. Но остальные я бы забил в глотку авторам. Особенно такие же трогательные плакатики, только от мальчиков. При этом заметь: я отнюдь не гомофоб, просто я возмущен, что эти мальчики готовы променять свой честный гей-прайд на дешевую популярность. Ясное дело, тот, кого ты хлопнешь, на несколько дней станет звездой новостей, и многие готовы ради этого на что угодно. Люди не против жизнь отдать за десять минут славы, и подставить шею под твой мясницкий нож – менее ссыкотно и мучительно, чем, к примеру, делать селфи, насмерть замерзая на Эвересте, как тот ненормальный альпинист. – Лобачевский посмотрел на Семенова. – Ты откуда вообще весь такой перемазанный? Тебя били? Сильно?

– Нет. Ничего особенного. – Игорь сжимал в руке бокал виски, пытаясь справиться с колотящей его крупной дрожью. – В меня стреляли.

– Стреляли?! – охренел Леха. – Кто?..

– Антифа. Из снайперки. Еще бы полметра в сторону – и голова вдребезги. – Семенов поднял взгляд на приятеля. – А это страшно, оказывается…

– За каким чертом антифе в тебя стрелять? – сумрачно осведомился Лобачевский.

– Сразу ведь предупреждали. И плакатиками, и по электронной почте, и в эсэмэс. Что человеческая жизнь священна типа, и если я попытаюсь на нее посягнуть, меня прикончат, как бешеную собаку. Ну и вот. Решили, видимо, нанести превентивный удар. Федералы велели мне немедленно менять место дислокации. Ты извини, что я к тебе – они меня хотели на свою конспиративную квартиру везти, я их послал…

– О чем речь, брат. Живи сколько надо. Кристинка все равно зависла у своего симпатичного коллеги. Думается мне, придется искать новую подругу. У них, кажется, все очень серьезно.

– Спасибо. Федералы будут контролировать подъезд и лестницу, чтобы никакие уроды не пробрались незаметно. И к окнам велели не подходить – снайперка далеко бьет. И точно.

– Да вот и я думаю. Чтобы из снайперки промазать на полметра, надо очень постараться. Ты уверен, что это была именно антифа?

– Федералы так сказали.

– Ну, еще бы.

– Я тоже думаю, что это были сами федералы. Пугали. Побуждали действовать, как они говорят.

Лобачевский со вздохом посмотрел на Игоря.

– Долго еще продержишься?

– Не знаю. Сколько смогу.

– А как на работу ходить собираешься?

– А я не собираюсь. Пока не рассосется. Взял отпуск за свой счет.

– Думаешь, рассосется?

– Само – нет.

– То есть морально ты уже готов…

– Почти.

– И уже знаешь кого?..

– Плеханова. – Игорь жутко осклабился. – Нужно валить Плеханова. Но это, конечно, очень сложно. Ноль шансов…

– Наконец-то, Игорь Петрович! – донесся из-за спины спокойный голос. – Кого собрались валить, если не секрет?

Семенов чертыхнулся. Нужно было все-таки проверить, заперта ли входная дверь, прежде чем распускать язык.

– Хорошо, что вы рассуждаете позитивно и уже начали подбирать варианты, – продолжал полковник. – Вы забыли в машине свою сумку. Большая – наверное, собрали вещи для комфортного временного проживания в чужой квартире. Треники там, шлепанцы… – Он вручил сумку хозяину. – И кстати, Игорь Петрович… – Он достал из кармана мобильник. – С вами хочет поговорить Анна Кирилловна. Смартфон она выбросила, как вы и рекомендовали, но потом купила новый, не удержалась. Женщины…