Райан Гродин - Инвиктус

Стрелы молний пронзили сбоку горло Августа Аккермана, когда он сглотнул во второй раз.

— Кто была та девушка? — Охранник предпринял еще одну попытку. — Как вышло, что она взяла и просто исчезла? Почему у нее на бейдже другой девиз? Зачем она подключалась к архивам записей с «Аб этерно» 95?

Потому что кадет Маккарти настолько глупа, что думает, будто время может что-то изменить, и будет продолжать создавать поворотные точки, распространяя Угасание все дальше и дальше по искаженным мирам, пока не сдастся и не перепрыгнет в какую-нибудь нетронутую цепь, притащив с собой контрсигнатурную инфекцию.

Этого не должно случиться. Металл вонзился в кожу Августа, когда он попытался поднять запястья. Прикованный к стулу, застрявший в этой поганой вселенной… Нет, молчанием делу не поможешь.

— Надвигаются кое-какие крайне удручающие события, — сообщил он своему инквизитору. — Я пытался предотвратить их, когда вы вмешались.

Глаза расширились. Охранники переглянулись.

— Ты из будущего, да? — спросил рыжий. — Объясни, почему мы не опознали твои удостоверения.

От мысли, что уважаемую эмблему Мультигалактического Бюро — символы бесконечности, сплетенные друг с другом в узор кольчуги, — приняли за эмблему путешественников во времени, у Августа подскочило давление. Где-то во вселенной МВ+251418881НТ8 предки Аккермана перевернулись в своих временных криоконсервационных камерах.

— Вы очень сообразительны. — Глаза агента Аккермана скользнули мимо охранников к зеркалу. Кто бы ни руководил этим допросом, он стоял за стеклом и слушал. Август устремил суровый взгляд за свое отражение. — Ваше настоящее в опасности. Кадет Маккарти путешествует назад во времени, чтобы изменить ход событий, но она играет с силами, которые находятся далеко за пределами ее квалификации…

Хрясь! Дверь в допросную распахнулась с такой силой, что Август даже испугался: как бы зеркало не разлетелось от этого грохота на тысячи серебряных осколков. Стекло выдержало. Агент Аккерман узнал прибывшего из записей своего путешествия в MB+178587977FLT6. Дублер директора Марина выглядел абсолютно так же и в этом мире — вплоть до усов. Это были замечательные усы, нафабренные, с заостренными кончиками, которые задрожали, когда их владелец заговорил:

— Вы сказали Маккарти?

— Да, — осторожно ответил агент Аккерман. Имя явно было взрывоопасным.

— Первый день нового назначения, и эта треклятая семейка уже тут как тут. Всегда терпеть не мог Фарвея, вечно он раздувался от гордости из-за того, что родился вне времени. Как будто тут есть чем хвастаться, а на самом деле безответственная мамаша просто продолжала пялиться на гладиаторов, когда у нее уже начались схватки!

A-а. У исторических прыгунов имеется история, нечто очень личное и болезненно неприятное, судя по тону усача. Но именно слова «родился вне времени» возбудили интерес Августа. Могли ли обстоятельства рождения Фарвея Маккарти быть тем событием, на которое ссылалась кадет Маккарти? Является ли 95 год н. э. тем временем, которое она намерена изменить?

— Кто эта девчонка? Дочь Фарвея?

— Она — опасность для вас и вашего времени. — Кадет Маккарти и живой катализатор уже, вероятно, в 95 году, распространяют это разложение еще дальше… Даже если Августу удастся оперативно вернуть свои способности к телепортации, толку от этого будет мало. — Я как раз занимался предотвращением катастрофы, когда ваши электрошокеры повредили мое оборудование. Директор Марин…

— Директор? — Только когда Марин нахмурился, агент Аккерман осознал свой промах. Другой мир, другое звание. — Нет, нет. Коммандер Марин.

— Коммандер Марин. — Замороженные предки Аккермана все переворачивались и переворачивались, но семейной чести придется подождать. Угасание необходимо сдержать. Если агенту Аккерману придется совершить путешествие во времени, чтобы убить последнего катализатора, значит, так тому и быть. — Мне надо будет прокатиться.

Рассвет, которого ждали и боялись, наконец наступил. Гай отгонял его, цеплялся за сон как можно дольше, потому что во сне видел Эмпру. Эмпра — женщина, пришедшая с небес, или так она говорила. Именно так шутливо отвечала на его серьезный вопрос: Откуда ты? Гай размышлял над ним с тех пор, как впервые увидел Эмпру на трибунах во время учебного боя на арене — яркое пятно в самой унылой зиме его жизни. Долги заставили Гая поклониться ланисте, принудили произнести клятву — тренироваться, сражаться, убивать и умирать по приказу этого человека. Теперь он поднимался на рассвете только для того, чтобы продолжать кровавую литанию с оружием в руках.

Когда Эмпра наблюдала за его учебными схватками, жизнь казалась не такой серой. И кусок лез в горло, и шутки становились смешными. По вечерам женщина навещала Гая; они преломляли хлеб, Эмпра расспрашивала о жизни гладиатора, и он снова чувствовал, что весна пахнет теплом и свежими цветами, как и любовь.

Днем Гай бился. А по ночам жил.

Их беседы касались множества вещей. Вопросы, ответы, страхи, мечты молодости. Ничто в ней не указывало на какой-то один город или провинцию, а когда Гай пытался выяснить, она не называла никакого места.

Откуда ты? Со звезд.

Откуда ты? С небес.

Откуда ты? Не отсюда. Из других мест.

И в слова женщины верилось. Эмпра была как небо — подвижная и не ограниченная в возможностях. Но Гай? Гай, о чем буквально сообщало его имя, был земным человеком. Он чувствовал эту брешь между ними даже после того, как их любовь стала свершившимся фактом, даже когда возлюбленная лежала в его объятиях: лопатки выпирали, как расправленные крылья, она словно готовилась улететь в любую секунду. Даже ребенок, его ребенок, растущий в утробе любимой женщины, не мог помешать уходу Эмпры, ее возвращению туда, откуда она прибыла, — где бы ни находилось это место.

Почему? Сегодня Гай не услышал обычного, шутливого и вместе с тем уклончивого ответа.

Открыв глаза, он не увидел неба, только серые камни потолка, вытесанные для того, чтобы давить мечты. Крик петуха возвестил, что наступает утро. До выхода на первый официальный поединок оставалось совсем немного.

— Гай, ты?

Акцент как у Эмпры, и фигурка у женщины, стоявшей по ту сторону решетчатой двери его камеры, походила на статуэтку. Но свет факела позволял заметить и различие: глаза оказались темнее и волосы тоже. Эмпра ушла , и этой женщины здесь быть не должно: даже состоятельные матроны редко заглядывают к гладиаторам в такой час.

— Откуда ты знаешь мое имя? — Гай поднял руку, чтобы протереть заспанные глаза, а потом понял, что этого можно не делать, поскольку он еще спит. А как по-другому объяснить то, что женщина уже внутри камеры, если решетка не открывалась?