Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга [litres]

– А я не пытался угадать. Но я, конечно же, рад. Не знаю почему, но к высоким женщинам у меня особая симпатия. Встань и дай мне посмотреть на тебя.

Она лениво изогнулась.

– Что за вздорный критерий. Все женщины одного роста, когда лежат. Ложись рядом – здесь уютно.

– Женщина, когда я говорю: встань! – значит надо встать.

Она хихикнула.

– Да ты просто ходячий атавизм. Но довольно милый. – И, протянув руку, она дернула его за лодыжку. Не удержавшись на ногах, он плюхнулся рядом с ней. – Так будет лучше. Теперь мы одного роста.

– Как ты смотришь на то, чтобы перекусить среди ночи, соня? – спросила она.

– Я, кажется, задремал? – пробормотал он. – Было от чего. Действительно, можно и перекусить! И чем же ты меня угостишь?

– Только назови. Если этого у меня нет, то я за ним пошлю. Для тебя все что угодно, дорогой.

– Отлично. А как насчет десяти шестнадцатилетних рыжеволосых девственниц? То есть девушек.

– Да, дорогой. Мне ничего не жаль для моего Галахада [18] Галахад – рыцарь Круглого стола в легендах о короле Артуре, сын Ланселота Озерного и дочери короля Пеллеса; как самый чистый душой из всех рыцарей, он единственный, кто преуспел в поисках Святого Грааля. . Хотя, если тебе необходимы сертифицированные девственницы, времени уйдет больше. Но откуда у тебя такой фетиш, дорогой? В твоих психопрофилях не было намеков на какие-либо экзотические аномалии.

– Отменим этот заказ. Пусть будет блюдо мангового мороженого.

– Как прикажете, сэр. Я сейчас же пошлю за ним. Но персиковое мороженое можно подать немедленно. Искушений подобного рода мне не доводилось испытывать с шестнадцати лет. Как это было давно.

– Пусть будет персиковое. Действительно, наверное, это было очень давно.

– Сию секунду, милый. Ложкой есть будешь или мне размазать его тебе по лицу? Нашел чем дразнить! Я прошла всего одно омоложение, как и ты, но мой косметический возраст меньше твоего.

– Мужчина и должен выглядеть зрелым.

– А женщина молодой – так и есть. Но я знаю твой календарный возраст, мой Галахад, – я младше тебя. А знаешь, как я это выяснила? Я узнала тебя сразу же, как увидела. Я помогала тебя омолаживать, дорогой, и мне очень приятно, что я в этом участвовала.

– Черт знает что ты говоришь!

– А я рада, дорогой. Такая приятная неожиданность. Своих клиентов редко видишь снова. Галахад, а ты понимаешь, что мы еще не прибегли ни к одному шаблонному способу совместного блаженства? Но мне не жаль. Такой радости и бодрости, как сейчас, я не испытывала многие годы.

– И я тоже. Правда, я так и не увидел персикового мороженого.

– Свинья. Животное. Чудовище. Я тебя выше. Повалю и наброшусь. Сколько ложек, дорогой?

– Клади, пока рука не устанет, мне потребуется много, чтобы восстановить силы.

Он последовал за ней на кухню и сам разложил мороженое.

– Простая предосторожность, – пояснил он. – Это чтобы мне его на лицо не намазали.

– О, право, дорогой! Неужели ты считаешь, что я и впрямь способна поступить так с моим Галахадом?

– Ты неуравновешенная женщина, Иштар! [19] Иштар – в аккадской мифологии богиня плодородия и плотской любви, войны и распри, астральное божество, олицетворение планеты Венера. Соответствует шумерской богине Инанне и древнесемитской Астарте. Я могу доказать это – у меня теперь повсюду синяки…

– Глупости! Я была так нежна с тобой.

– Ты не знаешь собственной силы. И ты выше меня, как уже сама говорила. Мне следовало бы назвать тебя не Иштар, а… кстати, как ее звали? Царицу амазонок в мифологии Старого отечества.

– Ипполита [20] Ипполита – в греческих мифах правительница амазонок. У Шекспира в пьесе «Сон в летнюю ночь» она становится невестой Тезея, царя Афин. , дорогой. Но в амазонки я не гожусь как раз из-за того, чем ты только что восхищался… совсем как ребенок.

– Жалобы? Хирурги все недостатки устранят за десять минут и даже шрама не оставят. Не беда, Иштар тебе подходит больше. Но есть тут какая-то несправедливость.

– Какая, дорогой? Давай сядем перед камином и закусим.

– Хорошо. Значит, так, Иштар. Ты говоришь, что я был твоим клиентом, и знаешь оба моих возраста. Значит, логично предположить, что ты знаешь и мое имя в регистре и Семейство… и даже можешь припомнить кое-что из моей генеалогии, ведь ты, должно быть, изучала ее для омоложения. Но мне правила «Семи часов» запрещают даже спрашивать твое имя. В итоге мне остается звать тебя «той высокой блондинкой, в чине старшего техника, которая…

– У меня еще хватит мороженого, чтобы залепить твою физиономию!

– …разрешила мне называть себя именем Иштар и провела со мной семь самых счастливых в моей жизни часов». И теперь они близятся к концу, а я даже не знаю, позволишь ли ты мне сводить тебя когда-нибудь в «Элизиум».

– Галахад, у меня никогда еще не было такого несносного любовника, как ты. Конечно же, ты можешь отвести меня в «Элизиум». И тебе незачем уходить домой через семь часов. Кстати, Иштар – это мое официальное имя. Но если ты еще раз упомянешь мой чин во внеслужебной обстановке, дежурный, у тебя тут же появятся настоящие синяки, чтобы получше меня помнил. Большие синяки.

– Грубиянка. Я трепещу. Но все-таки мне следует уйти вовремя, чтобы ты могла выспаться перед дежурством. Неужели тебя и в самом деле зовут Иштар? Неужели я получил пять тузов, когда мы давали друг другу имена?

– Да и нет.

– Это ответ?

– У меня было прежде имя из тех, что приняты в Семействе, но оно мне никогда не нравилось. Но вот любовное прозвище, которое ты мне дал, настолько восхитило меня, что, пока ты спал, я обратилась в архивы и приняла новое имя. Теперь я Иштар.

Он уставился на нее.

– Правда?

– Не пугайся, дорогой. Я не пытаюсь тебя поймать, я даже не хочу наставить тебе синяков. Дело в том, что я совершенно не домашний человек. Ты бы удивился, если бы узнал, как давно у меня в последний раз был мужчина. Можешь уйти, когда захочешь, – ведь ты обязался пробыть со мной лишь семь часов. Но тебе совсем не обязательно уходить. Завтрашнее дежурство мы оба пропускаем.

– Да? Почему… Иштар?

– Я позвонила и вызвала на завтра резервную бригаду. Надо было сделать это пораньше, но ты так увлек меня, дорогой. Завтра Старейшему мы не понадобимся. Он крепко спит и не заметит, как день пройдет. Но я хочу присутствовать при его пробуждении, поэтому изменила расписание дежурств и на следующий день: возможно, нам придется задержаться на работе – все будет зависеть от того, в каком состоянии он проснется. То есть мне придется. Я не настаиваю на том, чтобы ты провел со мной две или три смены.

– Раз ты можешь, значит и я могу, Иштар. Кстати о твоем чине, о котором ты запретила упоминать… На самом деле он у тебя еще выше. Верно?