Дэлия Мор - Охота на мудрецов

– Сколько у тебя детей? – спрашиваю я Наилия.

– Тридцать четыре, – отвечает он, не раздумывая.

– Пятнадцать девочек и девятнадцать мальчиков? Первенец, наверное, старше меня.

– Нет, младше, – отвечает генерал и хмурится. Не ждал от меня такой осведомленности? – Ему еще три цикла до окончания училища. Зовут Дарион. Похож на меня как брат-близнец. Причуда наследственности.

Киваю и молчу, не в силах продолжать разговор. Чувствую, что забираюсь туда, куда не следует. Не мне думать о том, сколько у генерала должно быть детей. Как он их воспитывает, легко ли мальчикам в училище, дал ли возможность сыновьям выбрать иную судьбу? Самого Наилия, как я помнила, никто не спрашивал.

– Дэлия, я буду рад, если у нас с тобой появятся дети, – тихо говорит генерал, так и не дождавшись от меня ни слова. – Операции ведь еще не было?

Отрицательно качаю головой.

– Что вы решили с Публием? – продолжает спрашивать генерал. Клещами тянет из меня слова. – Дэлия, я знаю, что капитан Назо не очень аккуратно исполняет некоторые инструкции. Но боится Публий совсем не меня. У врачей в погонах кроме военного трибунала еще и медицинская коллегия. А там я не имею права голоса. Поэтому покрываю капитана точно так же, как многие его пациенты. Просто молчу.

Все равно чувствую себя предательницей. Бормочу про барьер на пять циклов и закрываю рот ладошкой. Наилий думает. Дважды порывается что-то сказать, а потом просто обнимает. Принял, согласился. Выдыхаю и мысленно благодарю всех несуществующих богов.

Утром нас никто не будит. Отгул у генерала. Даже кошмары не дергают меня и не заставляют кричать. Светило едва пробивается через затемненное стекло, и я бы вовсе не просыпалась, но Наилий целует в висок. Расчесывает пальцами пряди моих волос и тихо шепчет:

– Дэлия, мы завтрак проспим.

Морщу нос в наигранном недовольстве и ворчу, что еще немного, совсем чуть-чуть. Генерал целует в плечо, накрывает покрывалом и встает с кровати.

– Я на тренировку. Умывайся, одевайся. Два крайних левых шкафа – твои.

Говорит и идет к высоким белым стеллажам. Сдвигает дверь в сторону, а я недоуменно смотрю на одежду, висящую в ряд. Сколько здесь вешалок? Наилий удивлен не меньше меня.

– Я дал Флавию задание подобрать тебе несколько платьев. Вижу, либрарий увлекся.

Генерал достает из своего шкафа штаны для тренировок, одевается, кивает мне и уходит. А я смотрю на результат чрезмерного усердия лейтенанта Прима. Белое, бирюзовое, бордовое, терракотовое, бежевое, изумрудное, кобальтовое. И это только платья. Брюки, юбки, блузки. Да мне до конца жизни и половины не износить до дыр. Радует то, что вкус у Флавия отменный. Можно одеваться и не крутиться перед зеркалом, переживая, идет или нет. Идеально.

Завтракаю уже одетая для прогулки в бежевые брюки и белую блузку. Стол Стол накрывали виликусы. Бесшумные и незаметные тени, скользящие по комнатам третьего этажа. Только писк дверного замка сообщает об их появлении. Генерал не замечает присутствия рядовых, будто это не живые цзы’дарийцы, а дроны-уборщики. И они проходят мимо, не поднимая глаз. Не приветствуют, не задают вопросов. Пока мы здесь вообще стараются не показываться. Неуютно от их безмолвия. В санитарах психиатрических клиник больше жизни.

Наилий почти все время молчит. За завтраком вежливо хвалит мой наряд и рассказывает о погоде. Теплая. Безветренная. С трудом проглатываю остатки омлета и запиваю апельсиновым соком. Зря я надеялась, что легко привыкну к новому дому. Однако, со своими правилами в чужие игры не полезу.

Пока спускаемся по лестнице, генерал церемонно держит под руку. Словно на бал ведет. У главного входа встречает вечно хмурый Рэм. Разговор про сканер у ворот отвлекает мужчин и я, потакая любопытству, ныряю в облако привязок майора. Фиолетовая на сюзерена пульсирует. Служебное рвение у лысого стервятника искреннее. Пересчитываю зеленые нити и улыбаюсь. Мало. У выпускников училищ, зеленых кадетов, больше. Понятно теперь, откуда столько презрения ко мне. Не балуют женщины вниманием. Жаль. Значит, будем с майором точить друг об друга зубы, как когда-то со старшим санитаром. Дэцим оставил меня в покое не раньше чем его самая крепкая зеленая привязка реализовалась.

Погода и правда чудесная. Наилий в темно-синем костюме одет слишком тепло. На равнине ранняя весна, как в горах лето. Воздух пропитан ароматом цветения и трава уже должна доходить до пояса, но на территории особняка её безжалостно состригают до жесткого и колючего газона.

– Я возьму машину. Подождешь здесь? – спрашивает Наилий.

– Может лучше пешком?

– Нет, апельсиновая роща слишком далеко, – возражает генерал, – ты устанешь.

Подчиняюсь и в этот раз. Машина та же. Черный агрессивный монстр. Мысленно сравниваю с Рэмом и улыбаюсь. Наши вкусы и привычки иногда говорят больше, чем мы сами. По дороге опускаю стекло в двери машины и подставляю лицо теплому ветру. Светило мелькает золотыми зайчиками в густой листве деревьев. Птицы поют на разные голоса. Умиротворенно, спокойно. Наилий водит аккуратно и медленно, совсем не так, как летает. Не отрывает взгляд от дороги и держит руль крепче, чем нужно.

– В воздухе легче, правда? – поднимаю стекло и оборачиваюсь к генералу. – Нет дорожного полотна, обочин, перекрестков.

– Светофоров, пешеходов, – подхватывает он, – и пробок. Вообще нет границ. Даже тех, что здесь.

Наилий касается пальцем виска и продолжает.

– Столько свободы, сколько ты можешь осознать.

– Если свобода вообще существует, – вздыхаю я. – И мы не мухи в паутине. Кто сильнее, тот активнее дергается. И, кажется, будто еще немного и вырвется. Но где-то далеко в листве прячется паук, которому наши барахтанья смешны. Сожрет всех. И зовут паука – время. Вот я и думаю иногда, а стоит ли дергаться? Или лучше смириться?

– Стоит, – серьезно отвечает генерал, – паутину можно порвать. Разрушить можно вообще все. Главное ответить себе на вопрос: «Зачем?»

Вспоминаю, как на этот вопрос отвечали Сновидец с Телепатом, задумывая убийство двух генералов. Счастливой жизни хотели вне стен психушки. Так сильно хотели, что весь мир видели в огне.

Наилий паркуется перед апельсиновой рощей, огороженной плетеным забором. Выходит первым и подает мне руку. Траву здесь никто не косил. Она лежит мягким, пушистым ковром, по которому приятно ходить. Его Превосходство забирает из багажника два коврика для тренировок, свернутых в трубки и вещмешок.

– Обед на свежем воздухе? – с улыбкой спрашиваю я.

– Почему нет?

Генерал вешает на плечо вещмешок и легко перепрыгивает через забор. Препятствие низкое, но я не рискую. Перешагиваю. Аромат цветов апельсиновых деревьев кружит голову. Пропитывает одежду и вымытые утром волосы. Вернусь в особняк и буду благоухать сильнее, чем от парфюма. Деревья раскидистые, с густой зеленой кроной. Мелкие цветы стыдливо прячутся за жесткими листьями. Скоро ветки отяжелеют от оранжевых плодов, и будут устало ронять их в траву. И тогда запах станет еще ярче. Как от Наилия на пике его силы. Генерал срывает белый цветок и подходит ко мне.