Александр Михайловский - Момент перелома

– Это вы хорошо придумали, сэр Уильям, – кивнул британский премьер, – действительно, пусть лучше на русских полях умирают германские гренадеры, чем наши британские солдаты, которых у нас и так едва хватает, чтобы удерживать в подчинении расположенные по всему свету колонии. Сэр Генри, я думаю, что дипломатическая работа в этом направлении должна начаться немедленно. Общая опасность в опасении возможной агрессии со стороны свирепых русских должна сплотить все европейские народы. И еще, сэр Уильям. Я, конечно, понимаю ваше стремление к осторожности, но подданные ее Величества не поймут, если мы так просто бросим нашего союзника в беде. Да и в преддверии заключения возможного общеевропейского союза было бы крайне нежелательно показывать, что мы безразличны к интересам наших друзей. В особых, конечно, случаях, мы можем и поступиться некоторыми своими принципами. Надо показать, что наши нынешние друзья вполне могут рассчитывать на нашу поддержку. Поэтому распорядитесь, чтобы наша Вэйхавейская эскадра немедленно приступила к конвоированию британских торговых пароходов, следующих в японские порты. Посмотрим, как русские крейсера будут осуществлять свои блокадные операции в присутствии доблестных моряков Ройял Нэви. А если с нашими кораблями что-нибудь случится, так все британские моряки – люди военные и давали присягу королю. Зато мы лучше узнаем сильные и слабые стороны противника и проверим, готовы ли русские прямо сейчас идти на прямой военный конфликт с Британией. И с точки зрения политики это почти безопасно, ведь любой неблагоприятный для нас инцидент мы сможем объяснить самовольными действиями командиров кораблей, ведь инструкции им будут даваться исключительно в письменном виде.

– Как прикажете, сэр Артур, – кивнул Первый лорд Адмиралтейства, – инструкции будут составлены так обтекаемо, что из при желании можно будет трактовать в любую сторону. Почему бы и не потрепать нервы русским, если это не будет грозить нам большой войной. Кстати, сэр Генри пока так и не рассказал нам, что же такого произошло в Петербурге, что он срочно захотел нам это поведать.

– Да, сэр Генри, – поддержал Первого лорда Адмиралтейства премьер-министр, – поведайте нам, пожалуйста, и эту историю.

Министр иностранных дел Ге́нри Чарльз Кит Пе́тти-Фицмо́рис сделал похоронную физиономию и мрачным заупокойным голосом произнес:

– Несколько часов назад из нашего посольства в Петербурге сообщили о том, что в полдень по местному времени в результате преждевременных родов скоропостижно скончалась русская императрица Александра Федоровна, в девичестве принцесса Алиса Гессенская. Врачи ничего не смогли сделать, все началось рано утром, когда императрица вдруг потеряла сознание в кабинете своего мужа, а к обеду в результате внутреннего кровотечения ее уже не стало. Дополнительно наш агент при семействе Романовых сообщает, что перед смертью русская царица прочла некий доставленный из Порт-Артура документ, лежавший на рабочем столе императора. Предположительно именно информация из этого документа и вызвала тот самый приступ смертельного волнения, который свел императрицу на тот свет. Содержимого самого документа наш агент не знает, но теперь я предполагаю, что это был план войны против Британии, составленный господином Одинцовым и доставленный его эмиссарами в Петербург.

– И что император? – поинтересовался премьер Бальфур, – винит кого-нибудь в этой смерти? Ведь мы прекрасно знаем, как он был привязан к своей жене, в которой он буквально не чаял души.

– А жена его была душой привязана к Британии, – буркнул Ге́нри Пе́тти-Фицмо́рис, – что позволяло нам надеяться рано или поздно поставить эту строптивицу Россию в свое стойло. Но теперь в этом смысле все кончено, и по британскому влиянию на русскую политику нанесен жесточайший удар. Тем более что сам император, находясь в состоянии шока, говорит, что из смертных только он сам виновен в этой смерти и вообще это было проявление Божьей воли и наказание за грехи, и что теперь ему вечно нести этот крест…

– Надо сделать так, – жестко сказал британский премьер, – чтобы газеты всего мира писали о том, что русскую императрицу за ее любовь к Британии отравили агенты господина Одинцова, который, если ему дать волю, перетравит весь свет. И не делайте такие глаза, джентльмены. На войне как на войне. Против ТАКОГО врага хороши все средства. Думаю, что сэр Генри абсолютно прав, и после этой смерти мы потеряли одного из самых сильных своих союзников в русской властной верхушке. Помолимся же за душу безвинно убиенной Алисы, принцессы Гессенской.

– Аминь, – хором сказали Ге́нри Пе́тти-Фицмо́рис и Уильям Уолдгрейв, граф Селбурн.

31 марта 1904 года 07:05 по местному времени. острова Эллиота, пароход «Принцесса Солнца»

Великая Княгиня Ольга Александровна Романова, 22 года.

Это прекрасное утро не предвещало для меня ничего дурного, тем более что ночью меня не мучили никакие кошмары, и я спала сном праведника без всяких сновидений, после чего проснулась в отличном настроении. Бывают такие дни – когда с самого утра порхаешь как на крыльях и все у тебя получается… Чувствуешь в себе особенный прилив энергии, и откуда-то берется эйфорическая уверенность в том, что «все будет хорошо». И в этот день царит в голове особая ясность ума, и все вопросы решаются легко и быстро.

Однако за завтраком я не могла не заметить мрачноватую задумчивость Павла Павловича, как будто над всеми нами нависла какая-то черная туча грозящая нам грозой. То и дело господин Одинцов бросал на меня странные взгляды – словно собирался мне что-то сообщить и пытался предугадать мою реакцию. Да и остальные люди из будущего выглядели так, словно им известно нечто важное и вместе с тем ужасное. От меня не ускользнуло и то, какими взглядами обмениваются Дарья и Павел Павлович – и в тот момент впервые нехорошее предчувствие закралось в мою душу. Но так не хотелось сбивать радостный настрой – и я убедила себя, что это все мне почудилось. Ну что, в самом деле, могло произойти плохого – сейчас, когда эти люди, посланные нам Богом, всей своей силой и мощью, а также душой и сердцем, стоят на защите интересов России? Уже позже, гораздо позже я поняла, что в то время я находилась во власти ошибочного мнения о том, что эти гости из будущего всесильны. Я приписывала им свойства Бога. Я полагала, что они могут контролировать абсолютно все… В какой-то степени мне многое виделось в розовом свете. Видимо, такой образ мыслей являлся последствием шока от самого этого невероятного факта – попадания сюда людей из двадцать первого века. Мое восприятие слегка исказилось. Я была уверена, что теперь все пойдет так, как задумали эти люди, в своих мыслях я не допускала возникновения никаких непредвиденных обстоятельств, никаких неожиданностей. Но оказалось, что располагает всем действительно Бог…