Александр Михайловский - Момент перелома

Но все это было уже всплеском бессильной ярости, потому что по совету все того же капитана первого ранга Карпенко с боевых марсов броненосцев и крейсеров были сняты пулеметы «максим», которые неизвестно зачем там находились. Можно было подумать, будто боевые корабли в начале двадцатого века должны сходиться для абордажа, как в веке восемнадцатом и девятнадцатом, во времена Ушакова и Сенявина. Такая же дурь архаического мышления, как таранный шпирон и попытка установления на крейсерах и броненосцах полного парусного вооружения. Так вот, пулеметы, которые поснимали с броненосцев и крейсеров вместе с еще одной 75-мм пушкой Кане, по две штуки установили на миноносцы типа «Сокол» вместо демонтированных бесполезных 47-мм пушек.

И вот теперь, среди грома артиллерийских выстрелов и отчаянных криков погибающих людей то тут, то там раздавалось раскатистое тра-та-та-та-та, сбивающее свинцовыми брызгами с палуб и надстроек полупритопленных трампов ту самую кишащую человеческую массу в мундирах светло-зеленого цвета. Ведь если этих японских солдат и офицеров не убить сейчас, когда они почти беззащитны, то они спасутся, выберутся на такой близкий берег, и же в самом ближайшем будущем, будучи направленными на фронт, примутся убивать уже русских солдат и офицеров. Поэтому программа-максимум этой набеговой операции предусматривала полное уничтожение второй армии генерала Оку. А дальше – на войне, как на войне; когда нет никакой возможности взять противника в плен, его стараются уничтожить до последнего человека. Единственное, о чем сейчас жалели каперанг Карпенко, вице-адмирал Макаров и другие русские офицеры, так это о том, что к 75-мм пушке Кане не было разработано ни шрапнельного, ни фугасного снарядов, которые сейчас помогли бы быстро сократить поголовье японских солдат.

два часа спустя. Внешний рейд Цинампо (Нампхо), Мостик бронепалубного крейсера 1-го ранга РИФ «Аскольд».

Присутствуют:

Вице-адмирал Степан Осипович Макаров – Командующий Тихокеанским флотом РИ

Капитан 1-го ранга Николай Карлович Рейценштейн – командующий крейсерским отрядом Порт-Артурской эскадры

Капитан 1-го ранга Константин Александрович Грамматчиков, – командир крейсера

Закончив все свои дела, русская эскадра собиралась отправиться в обратный путь, оставляя за собой затянутую дымом и полное полузатопленных и затопленных кораблей и судов устье реки Тэдоган. По сути, этот удачный набег броненосцев и крейсеров, лишившей противника целой сухопутной армии, был равен блестяще выигранному сухопутному сражению. Совсем недавно Империя Восходящего Солнца скорбела по объединенному флоту вице-адмирала Того, теперь ей придется скорбеть по 2-й армии генерала Оку, погибшей до того, как она могла сделать хотя бы один выстрел по противнику.

Но русские офицеры, которые только что одержали эту эпическую победу, не чувствовали особой радости. Когда где-то разом убивают пятьдесят тысяч человек (какая-то часть японских солдат и офицеров, а также военных кули все же спаслась) то у этого места появляется тяжкая, пропитанная запахом смерти аура. И пусть даже эти смерти случились по вынужденной необходимости, и не мы начали эту войну, и оружия вражеские солдаты и офицеры складывать не собирались, но все равно сотни и тысячи трупов, которые течение реки медленно и печально относит в направлении открытого моря, способны угнетающе подействовать на психику любого нормального человека. А ведь среди этих тел, которые уплывают сейчас в свое последнее путешествие, было (должно было быть) и несколько десятков женских трупов, ведь каждая японская воинская часть и каждое флотское соединение в обязательном порядке комплектовалась женщинами для утешения. Кореянками и китаянками для нижних чинов и японками – для офицерского состава. Только вот при такой бойне двенадцатидюймовые снаряды или самодвижущиеся мины не особо разбирают, комбатанты перед ними или нет, и несут смерть без разбора всем тем, кто попал в перекрестье прицела.

Об этом и шел сейчас разговор на мостике «Аскольда». Адмирал Макаров долго рассматривал в бинокль печальную панораму погрома, потом оторвался от этого зрелища и произнес:

– Извольте полюбоваться, господа – наступивший двадцатый век во всем его великолепии. И не мы все это начали. Когда Сергей Сергеевич вздумал предложить мне план этого рейда с эдакими решительными целями, я сперва было решил возмутиться, но потом вспомнил похоронную яму на Элиотах, наполненную обезглавленными корейскими бабами и девками, и передумал. Какой мерой они мерили других, такой же отмерим и мы им. Око за око, зуб за зуб, и не просто так, а как положено в таких случаях – сторицей.

Командующий отрядом артурских крейсеров каперанг Рейценштейн только пожал плечами.

– Наверное, вы правы, – произнес он, – и нашу ночную побудку 26 января (по старому стилю) можно признать репетицией нападения Германии на Россию и Японии на Североамериканские штаты в сорок первом году. Тогда все было сделано так же, вероломно, без объявления войны. И точно так же, как и в нашем случае, причиной больших потерь подвергшихся нападению была их собственная беспечность и разгильдяйство, а так же уверенность их начальства, что враг «не посмеет».

– Степан Осипович, – добавил командир «Аскольда» каперанг Грамматчиков, – вы лучше подумайте о том, скольким русским солдатам и офицерам мы сегодня сохранили жизнь, скольким матерям и женам не придется рыдать по своим погибшим сыновьям и мужьям, и сколько детей не превратятся в сирот, а жен – во вдов.

– И это тоже верно, – вздохнул Макаров, – лучше видеть трупы японских солдат плывущими по воде, чем лицезреть окровавленные тела русских воинов, разбросанные по полю битвы. Сегодня мы выиграли за армейцев крупное сражение, и они должны быть нам за это премного благодарны. Правда, надо отметить, что такой оглушительный успех нас постиг потому, что противник, как правильно заметил Николай Карлович, ожидая, как говорят пленные, неких британских военных демонстраций, проявил беспечность и малость обознался, приняв нас за долгожданную Вэйхавэйскую эскадру. Ну и сработало то, что ни японцы, ни их патроны британцы так и не смогли получить сообщения своих шпионов о том, что мы выходим в море. По крайне мере, англичане бы точно тут поблизости крутились бы, подсматривая и вынюхивая, а может быть даже и мешая нам вести бой. Ведь это такая простая идея – поставить свои корабли между нашими и японскими в тот момент войны, когда мы сильны, а им грозит уничтожение.

– И в этом вы тоже правы, Степан Осипович, – вздохнул каперанг Грамматчиков. – Вон, Сергей Сергеевич уверен, что англичане ни за что не удержатся от того, чтобы, не вступая в войну, помогать японцам прорывать нашу блокаду, посылая в сопровождении зафрахтованных Японией торговых кораблей (как правило, также британских) свои крейсера – якобы для защиты своей торговли, а на самом деле, чтобы досадить России.