Нил Шустерман - Серп

Первым делом необходимо избавиться от квоты. Это же абсурд — быть свободным в выборе методов и критериев прополки, но не в числе выпалываемых! Мы связаны по рукам и ногам, потому что вынуждены все время сверяться, не выпалываем ли мы меньше или больше дозволенного! Не лучше ли оставить прополку на полное наше усмотрение? Тогда те, кто склонен выпалывать слишком мало, избегут наказания, поскольку всегда найдутся серпы с более здоровым аппетитом и восполнят то, что они недоделали. Таким образом, мы станем помогать друг другу, а разве помощь своим коллегам не самое благое дело для всех нас?

— Из дневника почтенного серпа Годдарда

В последний день года и за три дня до открытия зимнего конклава серп Годдард повел свою команду в очередную кровавую экспедицию.

— Но ведь мы уже выбрали всю квоту за этот год! — не замедлил напомнить серп Вольта.

— Я не потерплю, чтобы мелкие формальности связывали мне руки! — рявкнул Годдард. Роуэну даже показалось, что сейчас он стукнет Вольту, но наставник овладел собой и продолжил спокойнее: — К тому времени, как мы начнем прополку, в Паназии настанет Год Капибары. По моему мнению, это достаточное основание, чтобы зачислить нашу акцию в счет следующего года. И мы еще успеем вернуться и отпраздновать Новый Год!

Годдард решил, что сегодня они будут пользоваться самурайскими мечами. Хомски, однако, отказался расстаться с огнеметом:

— Это мой фирменный знак! С какой стати я должен портить свой имидж?

Всего Роуэн побывал с Годдардом на четырех прополках. Он обнаружил, что способен укрыться в некоем месте в глубине своей души, где чувствовал себя в меньшей степени участником происходящего — даже еще меньше, чем наблюдателем. Он опять превратился в латук — ни вкуса, ни значения, так, что-то вспомогательное. Легко не обращать внимания и еще легче забыть. Это был единственный способ сохранить здравый рассудок посреди кровавых утех Годдарда. Бывало, в разгаре рубки о Роуэне забывали настолько, что он даже помогал людям спастись. В другие разы Годдард держал его при себе, отдавая ему отработавшее оружие и беря у него новое. Какую роль для него изберут сегодня, Роуэн не знал. Если Годдард собирался пользоваться только самурайским мечом, то оруженосец ему ни к чему. Тем не менее наставник велел ему нести запасной меч.

Утром, когда они уходили на прополку, подготовка к праздничной вечеринке уже шла полным ходом. Приехал фургон с готовыми яствами, на лужайках были расставлены столы. Празднование Нового Года планировалось задолго до события, и в списке гостей числились только звезды первой величины.

Вертолет приземлился на газоне перед главным входом, сдув тент, натянутый для праздника, как будто это была салфетка, унесенная порывом ветра.

— Сегодня мы сослужим обществу крайне востребованную службу, — сообщил Годдард со слишком, пожалуй, громким ликованием в голосе. — Нам предстоит разделаться с кое-каким отребьем.

Он не объяснил, что имеет в виду. Несмотря на это, когда вертолет пошел вверх, Роуэн почувствовал, как что-то внутри него стягивается в узел, и взлет тут был ни при чем.

Они приземлились в общественном парке, в самом центре пустого футбольного поля, слегка припорошенного снежком. На окраине парка располагалась детская игровая площадка, на которой несколько тепло закутанных малышей качались на качелях, карабкались на горку и возились в песке, не обращая внимания на холод. Их родители, увидев вертолет с выходящими из него серпами, мгновенно забрали своих отпрысков и помчались кто куда, не обращая внимания на протестующий рев детишек.

— Наша цель находится в нескольких кварталах отсюда, — сказал Годдард. — Не хотелось приземлиться слишком близко и испортить сюрприз. — Тут он отечески обнял Роуэна за плечи. — Сегодня у нашего Роуэна инаугурация. Ты проведешь сегодня свою первую прополку!

Роуэн содрогнулся.

— Что? Я? Я не могу! Я только ученик!

— Ты прокси, мой мальчик! Я уже как-то передавал тебе право раздать иммунитет от моего имени — точно так же ты сегодня проведешь прополку, и она будет считаться моей. Рассматривай это как подарок. Не стоит благодарности.

— Но… но это запрещено!

Годдард остался невозмутим.

— Послушаем, может быть, кто-нибудь заявит протест? О, что я слышу? Молчание!

— Да не волнуйся ты так, — сказал Роуэну Вольта. — Для этого тебя и обучали. Все пройдет отлично!

Именно этого Роуэн и опасался. Он вовсе не желал, чтобы у него «все прошло отлично». Он хотел, чтобы у него все прошло отвратно. Он хотел с треском провалиться, потому что провал означал бы, что он еще цепляется за клочок человечности, живущей в его душе. У юноши было чувство, что сейчас его мозг взорвется. Роуэн искренне на это надеялся, потому что тогда ему не нужно будет никого сегодня выпалывать.

«Если же мне придется сделать это, я буду милосерден, как серп Фарадей, — твердил он себе. — Я не стану наслаждаться этим. Я НЕ СТАНУ испытывать удовольствие!»

Они повернули за угол улицы, и Роуэн увидел цель их экспедиции — какое-то глинобитное строение, с виду похожее на старую миссию, ни к селу ни к городу в современной Средмерике. Над высоченной колокольней возвышалась стальная двузубая вилка. Монастырь тонистов.

— За этими стенами засело около сотни этих ненормальных, — объявил Годдард. — Наша цель — выполоть всех.

Серп Рэнд осклабилась. Серп Хомски проверил настройки своего огнемета. Похоже, только у серпа Вольты имелись сомнения.

— Всех?

Годдард пожал плечами — мол, подумаешь, какая ерунда. Словно жизни этих людей вообще ничего не значили.

— Полное уничтожение — вот визитная карточка нашего успеха! — провозгласил он. — Правда, он не всегда нам сопутствует, но мы стараемся.

— Но ведь… это же нарушение второй заповеди! Тут очевидная предвзятость…

— Алессандро… — сказал Годдард самым покровительственным тоном, имеющимся в его репертуаре. — Предвзятость по отношению к кому? Тонисты не являются официально зарегистрированной культурной группой.

— А разве это не религиозная община? — спросил Роуэн.

— Шутишь что ли? — расхохоталась серп Рэнд. — Они же просто посмешище!

— Абсолютно верно, — согласился Годдард. — Они сотворили карикатуру на верования смертной эпохи. Религия — это высоко почитаемая часть истории. А они превратили ее в пародию.

— Выполоть их всех! — рявкнул Хомски, включая огнемет.

Годдард и Рэнд вынули мечи. Вольта взглянул на Роуэна и тихо сказал:

— Самое лучшее в подобных прополках — что они быстро заканчиваются.

С этими словами он вытащил собственный меч и последовал за остальными под арку входа. Ворота тонисты всегда оставляли открытыми для душ, жаждущих тонального утешения. Они и не догадывались, какая на них надвигается беда.