Иэн Бэнкс - Смотри в лицо ветру

– Чертовски странно. Ничего страшного, привыкну. Похоже, все прошло нормально. Тьфу ты, а сестричка мужскими глазами выглядит ничуть не лучше, чем в объективе камеры.

Ну да, Гюйлер же видит то, что видит сам Квилан.

Не дожидаясь ответа, Гюйлер спросил:

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Так точно, командир. Все в порядке.

Он стоял на борту «Зимней бури». Флотский дрон рыскал по странной, вогнутой палубе разрушенного корабля, прочесывая руины. Дрон миновал дыру в полу, откуда извлекли аормеанский субстрат.

Со времени находки субстрата прошло два дня. Квилан уговорил техников провести перекалибровку дрона, и теперь автономнику дали задание искать мелкие субстраты, размером примерно с душехранительницу. Стандартный поиск уже закончили, но Квилан, заручившись поддержкой сестер-странниц, убедил командование в необходимости дальнейшего тщательного осмотра: не следовало упускать ни малейшего шанса спасти души.

Впрочем, к моменту, когда перенастройка дрона была завершена, уже подоспел и начал сбрасывать скорость корабль Культуры, на котором Квилану надлежало проделать первую часть путешествия. Флотский автономник сможет провести одно-единственное сканирование.

Дрон прочесывал палубу, следуя незримой сетке сканирования на плоском полу, а Квилан разглядывал выскобленную полость корабля, воссоздавая в уме вид внутренних помещений до катастрофы и размышляя, в какой именно части корабля квартировала она, где бродила, где укладывалась спать в последнюю корабельную ночь.

Главный двигатель занимал половину корпуса судна; ангар для флайеров располагался вот тут, на корме, твиндеки – там и там, индивидуальные каюты – вон там или вот там.

Наверное, думал он, еще есть шанс, что техники ошиблись и тут можно что-то обнаружить. Корпус не разрушился лишь потому, что подпитывался какой-то энергией. Никому пока не удалось полностью разобраться в устройстве этих огромных кораблей, наделенных особыми способностями. Возможно, где-то в самом корпусе…

Подплыв к нему, машина защелкала; в блестящем металле корпуса отразились потолочные огни. Квилан уставился на автономник.

– Квил, прошу прощения, эта штука заявляет, что ты у нее на пути. Отойди.

– Да, конечно.

Квилан отступил на шаг – не очень ловко, он давно не надевал скафандр.

– Я снова оставляю тебя наедине с собой.

– Ничего страшного. Хотите поговорить?

– Гм. Знаешь, я тут поразмыслил…

– О чем?

– Ну, вот мы заняты техническими работами, всякой калибровкой, а о фундаментальных основах не задумываемся. К примеру, мы с тобой мысленно разговариваем, однако подразумевается, что при этом не слышим мыслей собеседника. А ведь разницы-то почти никакой…

– Так нам говорили. А что, у вас есть основания…

– Нет. Но когда глядишь на мир чужими глазами, а думаешь о своем, то вскоре перестаешь понимать, твои это мысли или утечка из чужих каналов мышления.

– В общем-то, мне ясно.

– Ну что, попробуем?

– Давайте.

– Вот и славно. Попробуй прочесть мои мысли.

– Наверное, не стоит… – подумал он, но, когда мысль исчезла, осталась лишь тишина.

Квилан ждал. И ждал. И ждал. Дрон продолжал поиски, с каждым проходом удаляясь.

– Ну как, принял что-нибудь?

– Нет. Я…

– Эх, ты такое пропустил, майор! Ладно, твоя очередь. Ну, подумай о чем-нибудь. О чем угодно.

Квилан вздохнул. Вражеский корабль… нет, нельзя так о них думать… корабль вот-вот прибудет. Скорее всего, их с Гюйлером развлечение – пустая трата времени. Впрочем, ускорить темп поисков они не в силах, так что по большому счету время зря не тратят. Хотя верилось в это с трудом.

Как странно: здесь, в герметичном пустынном склепе, среди жутких разрушений, он пытался обменяться никчемными мыслями с заключенным в его голове чужим разумом, не задумываясь о предстоящей неведомой миссии.

И он вспомнил осень в Старой Брири, длинную аллею… Она пинала груды янтарной палой листвы, взметывая золотые струи. Он вспомнил свадебную церемонию, парк в родительском поместье, озеро, где овалом отражался горбатый мостик. Вспомнил, как они клялись друг другу в верности, а ветерок, налетевший с холмов, подернул воду рябью, разбив отражение, потом стал трепать навесы, сдувать шляпы и вынудил жрицу плотнее закутаться в мантию. Тот же ветерок, напоенный весенними ароматами, пронесся над вершинами вуалевых деревьев и окутал новобрачных облаком мерцающих белых лепестков, точно снежной пеленой.

Лепестки усыпали ее шерсть и дрожали на ресницах до самого конца ритуала; он повернулся к ней, снял церемониальные намордники и поцеловал. Друзья и родственники разразились восторженными криками; шляпы взлетели в небо и, подхваченные ветром, упали в озеро, где волна отогнала их к другому берегу, будто флотилию причудливых разноцветных корабликов.

Он вспомнил ее черты, голос, последние минуты вместе. Живи за меня, сказал он ей, он взял с нее обет. Почем им было знать, что своего обещания она сдержать не сможет, а он останется жить с памятью о ней?

Воспоминания оборвал голос Гюйлера:

– Ты все еще думаешь, майор?

– Да. Вы что-нибудь уловили?

– Нет. Какие-то физиологические взбрыки. Похоже, приватность нам обеспечена. Кстати, машина докладывает, что поиск завершен.

Квилан посмотрел на автономник, который добрался до дальнего конца вогнутой, как ложка, палубы.

– А что… Гюйлер, а можно пообщаться с ним напрямую?

– Ну, раз он выполнил свою задачу, я сейчас попробую его перенастроить. И буду тебя слышать.

– Я не против. Только…

– Готово. Пробуй.

– Машина? Дрон?

– Да, майор Квилан.

– Есть ли на борту личностные конструкты?

– Нет. Только тот, который мне было приказано извлечь ранее и который в настоящее время занимает те же координаты, что и вы, – адмирал-генерал Гюйлер .

– Точно? – спросил Квилан, не зная, ощутит ли машина тень надежды и отчаяния в этом вопросе.

– Да.

– А как насчет самого корпуса?

– Это не входит в параметры поиска.

– Ты просканировал корпус?

– Не могу. Он недоступен моим сенсорам.

Машина обладала зачатками интеллекта, но не полнотой самосознания. Вряд ли она распознала бы скрытые в словах эмоции, даже если бы ей сказали о них напрямую.

– Это точно? Ты все просканировал?

– Точно. Да. В пределах корабельного корпуса обнаружены, в доступной моим сенсорам форме, лишь три личности: вы, личность, посредством которой мы с вами общаемся, и моя собственная.

Он опустил взгляд на завиток пола под ногами. Надежды нет.

– Ясно, – подумал он. – Спасибо .