Геннадий Михеев - Фантазии Старой Москвы

С боярской малиной, эдаким олигархатом Средневековья, удалось разобраться только Петру Первому. Он просто сломал систему, правда для этого пришлось и повыкабениваться. Но на то он и Великий. Когда в 1713 году царь Петр Алексеевич лишил Москву статуса столицы, учреждена была должность губернатора. Первым штатским градоначальником Первопрестольной стал сын боярский Никита Стрешнев. Петр Великий любил Никиту за то, что тот с особой яростью уничтожал на Красной площади восставших стрельцов, а называл Стрешнева "святым отцом" ибо московский губернатор оставался единственным во всей империи лицом, коему дозволялось носить бороду. На потешных свадьбах Стрешнев любил одеваться католическим епископом, при этом играя на большом роге. Именно он подписал смертный приговор царевичу Алексею. Что касается полезных стрешневских дел для Москвы, о том нам неведомо.

Следующий московский градоначальник Василий Ершов правил недолго, ибо выяснилось, что он из беглых крепостных. В отместку Ершов обвинил своего пра-преемника Салтыкова в казнокрадстве, в результате чего тот был отстранен от дел. Впоследствии Ершова арестовали как соратника Меньшикова и подстригли в монахи.

Третий московский губернатор князь Григорий Ромодановский по юности лет "ночевал у гроба" царевича Симеона Алексеевича. Заведовал провиантским приказом, иначе говоря, был тем самым интендантом, о натуре которых Петр говорил: "Этим жалование не класть, ибо сие мерзкое отродье само себя прокормит". Первым замостил улицы Москвы после того как город сгорел на четверть.

Четвертый по счету, Алексей Салтыков, тоже вышел из интендантов. Назначен московским губернатором по смерти своего тестя Ромадановского. Как уже было сказано ранее, после обвинения со стороны Ершова в "потере" 50 тысяч казенных денег Салтыков уволен без всяких почестей. В оправдательном донесении Петру Салтыков доказывал, что наоборот "о сборах царского величества многое прилежание учинил" и принес прибыль в 90 тыщ. Петр, велев Сенату расследовать дело о финансовых махинациях, временно назначил начальником Московской губернии Кирилла Нарышкина. Салтыков в должность так и не вернулся. Уворованные деньги так же найдены не были.

Нарышкин в должности долго не задержался: обвинен Сенатом в нечистоплотности. К Нарышкинскому барокко отношение имеет не он, а его отец и дед. Следующий московский градоначальник Иван Ромодановский был последним представителем некогда влиятельного клана... то бишь, княжеского рода Ромодановских. Имел титул "князя-кесаря", ведал Преображенским приказом. Был мягок, при розыске редко, хотя и метко прибегал к пыткам. Сам Петр в письмах Ромодановскому именует его Величеством, себя же называет "покорным слугою". Принимал живое участие в забавах Петра, где выходил в бархатной, подбитой соболями мантии, в золотой короне и со скипетром в руке. Его супруга же являлась древней царицею, в старинной русской одежде и в короне с изумрудами, рубинами и жемчугами.

О деятельности князя Ивана Ромодановского как администратора сказать нечего. Зато много известно, что он вытворил в роли руководителя тайной канцелярии. Задачу борьбы с оппозицией выполнял исправно, потому и пережил трех царей и четыре правительства. Уйдя в отставку, тихо дожил в Москве на Моховой. Любимое увлечение: травить зайцев.

Далее следовал капитан Алексей Плещеев. То был высокий муж, бывший единовременно и московским губернатором, и сенатором, и начальником московского монетного двора. Через три года был сослан в Сибирь, там поставлен на должность сибирского губернатора. По доносу о злоупотреблениях снят с должности, правда, когда немилость ослабла, Плещеева назначили президентом Сибирского приказа.

После появилась должность московского генерал-губернатора. Первым из таковых суждено было стать денщику царя Петра Великого Григорию Чернышеву. Тот впервые устроил в Москве уличное освещение. Фонари обязаны были зажигать и гасить сами москвичи. За нарушение - административное наказание в виде плетей. Жена Чернышева по молодости лет была метрессой Петра имела прозвище "Авдотья бой-баба".

Должность губернатора не отменялась, но почему-то абсолютное большинство из губернаторов след в истории оставили неглубокий. Например, о губернаторе Москвы Вилиме Вилимыче Дельдене мы не знаем ничего, да, впрочем, и поправить ему дали только три месяца. Следующий губернатор, Феодор фон Балкен, или попросту Балк, из лифляндских дворян, рулил пять лет. То был славный гражданин Российской империи, но почему-то Русский биографический словарь о деятельности Балка в должности губернатора таинственно сообщает только следующее: "известен по своей жене Матрене Монс".

А вот здесь интересно: Матрена (а по-немецки Модеста) Монс была сестрою адъютанта Петра Великого Виллема Монса, главного заводилы сомнительных развлечений царя в Немецкой слободе. Когда она вышла замуж за фон Балкена, получила прозвище "Балчиха". Забавно (точнее, печально), что за несколько недель до своей смерти Петр получил на Монса донос. Мы не знаем, что вменялось Петрову приятелю по молодецким забавам, но ему наскоро отрубили голову, Балчиху же публично били кнутом на Сенатской площади, после чего отправили по этапу в Тобольск.

Впрочем, я соврал. Балк все же сделал хорошее дело, будучи в должности московского губернатора. Он уделял внимание ремонту мостов на дороге из Москвы в Петербург - чтобы не было препятствий к передвижению войск. Так же при нем в 1737 году сгорели Кремль, Китай-город, Белый и Земляной города. Балк - первый градоначальник Москвы, умерший, пребывая в оной должности, причем своею смертью.

Ну, все... кажется я тебя, читатель, уже замотала всеми этими деятелями. Это ж чертополосица сплошная. Вот взять Карла Карловича Бирона; после нескольких месяцев пребывания в должности московского генерал-губернатора схвачен, заключен в крепость города Риги, а после отправлен в бессрочную ссылку на Колыму. Вся его вина состояла в том, что он - брат Эрнеста-Иоганна Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны и вдохновителя бироновщины, реакционного режима, подавляющего всякие потуги к свободам. Карл до Колымы не доехал: в столице снова случился государственный переворот. Но в Москву градоначальник уже не вернулся, так и таскался по перифериям.

В 1740 году градоначальником Москвы стал еще один денщик Петра Великого, Александр Бутурлин. Для Москвы ничего не сделал, да и вообще жил в Санкт-Петербурге, хотя и назначался московским генерал-губернатором дважды. Следовавший за ним Василий Левашов был генерал-губернатором Москвы целых семь лет. Хотя на самом деле являлся специалистом по вновь присоединенным территориям. Завоевание Кавказа - именно заслуга Левашова. Наконец-то можно говорить про реальные дела! При Левашове были разобраны стены Белого города, а из белого камня построено много полезных зданий. По свидетельству современников Левашов являлся необычайно честным и бескорыстным человеком (для того времени). Похоронен на Воздвиженке, но, когда погост ликвидировали, могила первого в истории Москвы безупречного градоначальника была утрачена. В основанном Левашовым городе Кизляр до сих пор выпускается коньяк "Левашов".