Александр Михайловский - Отцы-основатели

1 сентября 1-го года Миссии. Пятница. Пристань Дома на Холме.

Нельзя сказать, что вот в августе было лето, а с первого сентября сразу похолодало. Нет, осень подкрадывалась незаметно, заявляя о себе пока только холодными ночами, обильной росой по утрам и долгими густыми туманами. Ближе к полудню, когда солнце разгоняло хмарь, температура уверенно поднималась до уровня в семнадцать-восемнадцать градусов тепла. Нет, по ночам еще никто не мерз, но все же переезд в более капитальное жилище чем шалаши-вигвамы надо было осуществить как можно скорее. Но эта стройка пока встала как минимум на неделю из-за отсутствия жженого кирпича. Сергей Петрович радовался, что хотя бы успел организовать теплое жилье для девочек-подростков и незамужних женщин, которых он уже не воспринимал как наказанных. Работают-то все одинаково, и едят тоже из одного котла.

Так что с утра Сергей Петрович, заглянув в сушилку и, проверив ход процесса, снова углубился в работы на пильном станке. В связи с постройкой керамического цеха опять нужно было заготавливать кровельные доски по спецтехнологии «без сердцевины». Вернувшийся после обеда Валера сказал, что с каркасом керамического цеха он закончил и Лизины девки сейчас всей бригадой кладут стены – и завтра с утра, если что, можно будет делать черный потолок. Сергей Петрович тут же ему напомнил, что, кроме каркаса, в керамический цех нужно ставить еще и дверь, а потому арбайтен, арбайтен, фили-фили арбайтен.

Кстати, Серега-младший, хоть нехотя, но второй день сгонял жирок, вместе с Андреем Викторовичем в поте лица долбя в известняке перфоратором выемку под подвал. Полуафриканки, оставшиеся в команде Андрея Викторовича, едва успевали отгребать щебень и куски покрупнее. Дело двигалось, и появилась надежда, что к нужному сроку будет выдолблен подвал хотя бы под одной половиной дома. К тому же кускового известняка на обжиг теперь было хоть отбавляй.

Бедолага Катя только ворчала, что ей одной страшно, и вообще… а что именно вообще, она и сама не знала. Марина Витальевна сказала, что иногда у беременных женщин бывает период повышенной капризности, но, видимо, у Кати этот период протекал особенно остро. Избаловалась девка.

Если бы не необходимость в охране картофельного поля, Сергей Петрович с Мариной Витальевной и ее тоже загнали бы на какие-нибудь нетяжелые работы. Аристократов тут нет. Вот другие беременные бабы работают, и ничего: кирпичи штампуют, одежду шьют, а Нита, например, до самых родов помогала Марине Витальевне по кухне. Вот и сейчас, едва оправившись, снова тяпает ножом по разделочное доске, нарезая свинину, а маленький Игорек сопит себе курносым носиком в рюкзачке за спиной. Если что не так, то мама всегда рядом – и покормит, и подмоет, и утешит. При этом плакал малыш на удивление мало – возможно, как раз из-за того, что мама всегда рядом, а возможно, и потому, что в местных суровых условиях особо капризные дети просто не выживают.

Кроме всего прочего, сегодня Сергей Петрович и Марина Витальевна приняли решение перевести со штамповки кирпича в швейную бригаду еще двух беременных, примерно на шестом месяце, женщин – бывшую Лань по имени Лана и полуафриканку по имени Туэлэ-Тоню. Сделали они это потому, что рабочих рук у Антона Игоревича и так хватает, а штамповка кирпича – работа хоть не тяжелая, но для беременных не очень удобная. Пусть лучше шьют куртки и мокасины. А в ближайшем будущем, когда закончится кирпичная лихорадка, на легкие работы можно будет перевести и остальных беременных женщин с меньшими сроками.

2 сентября 1-го года Миссии. Суббота. Пристань Дома на Холме.

Сегодня с утра Сергей Петрович полез делать черный потолок над керамическим цехом, а Антон Игоревич, доставив ему на УАЗе доски и все необходимое, приступил к подготовке операции по производству мыла. Для этого в первую очередь требовалось получить поташ из накопившихся за два месяца запасов древесной золы. Дело в том, что вылежанная на воздухе древесная зола, по сути, в основной своей части состоит из углекислого кальция, оксида фосфора и карбоната калия, который, собственно, и есть поташ. Первые два соединения нерастворимы в воде, а поташ, наоборот, вполне растворим, поэтому из золы его выделяют промывкой.

А делалось это так. Кроме золы для операции по получению поташа нужны еще три керамических горшка, по форме напоминающих цветочные. Два поменьше (литра на три), и один большой, на пять литров, с дыркой в дне, как у того же цветочного горшка. В большой горшок на дно укладывался прикрывающий дырку черепок, после чего в него насыпалась и слегка утрамбовывалась зола. Набитый золой большой горшок ставился поверх малого и заливался тремя литрами воды. Когда вся вода стекла вниз, забрав с собой растворенный поташ, отработанная зола из большого горшка выбрасывалась, и он наполнялся новой порцией сырья, после чего устанавливался поверх второго малого горшка и снова заливался уже использованной один раз для промывки водой. И так много-много, раз, пока количество используемой в операции воды не уменьшилось примерно вдвое, а сама она не стала напоминать густой, медленно текущий сироп.

Дальше – маточный раствор поташа надо было перелить из горшка в поставленную на медленный огонь металлическую посуду и выпаривать для получения сухого остатка, который и был тем самым поташем. В качестве такой посуды Антон Игоревич использовал начисто вымытую пятикилограммовую жестяную банку из-под соленых огурцов, установленную на крышу топки одной из обжигательных печей.

Как видите – чистая, так нелюбимая Антоном Игоревичем, кустарщина, к тому же весьма опасная для здоровья, поэтому двум девочкам из бригады Лизы было позволено только набивать горшки золой и выбрасывать в мусорную яму влажную отработку, а все остальное Антон Игоревич делал самолично в респираторе и резиновых перчатках. К вечеру, когда работа по получению поташа была закончена, в распоряжении Антона Игоревича оказалось чуть меньше килограмма сероватого порошка, упакованного в литровую стеклянную банку из-под томатной пасты с плотно закрывающейся крышкой. Этого количества поташа должно было хватить на изготовление около шести килограмм полужидкого калиевого мыла.

В другой стеклянной банке была приготовлена отдушка для будущего мыла – полкило измельченных сосновых иголок, залитых выпрошенной у Марины Витальевны половиной бутылки подсолнечного масла. Эта смесь тоже была плотно закрыта крышкой и поставлена настаиваться в темном, теплом, но не горячем месте, после чего все дальнейшие операции по варке пробной партии были отложены на следующий день, а Марина Витальевна обрадовалась, что очень скоро она получит мыло местного производства.