Скотт Вестерфельд - Уродина [litres]

– Вот почему ты красивая, Тэлли.

От этих слов у нее на миг закружилась голова. Она словно бы смотрела в глаза красавца и падала, падала…

– Я?

– Да.

Она рассмеялась и замотала головой.

– Я красивая? С тонкими губами и глазами, посаженными слишком близко?

– Тэлли…

– С курчавыми волосами и приплюснутым носом?

– Не говори так. – Его пальцы скользнули по ее щекам, по почти зажившим царапинам, пробежались по губам. Тэлли знала, что на этих пальцах – жесткие, как деревяшки, мозоли, но почему-то ласка была нежной и робкой. – Это самое ужасное, что делают с вами, с любым из вас. Что бы ни делали с мозгами при операции, самый страшный вред вам наносят еще до того, как хирург берет в руки нож. Вам всем внушают, что вы – уроды.

– Конечно! Все!

– Значит, ты считаешь, что я урод?

Тэлли отвела взгляд.

– Бессмысленный вопрос. Тут дело не в отдельных людях.

– В отдельных, Тэлли. Именно в отдельных.

– Я в том смысле, что на самом деле никто не может быть… ну ты же знаешь, что с точки зрения биологии есть определенные вещи, которые у нас всех… – Она вдруг умолкла. – Ты вправду думаешь, что я красивая?

– Да.

– Красивее Шэй?

Они несколько секунд стояли раскрыв рты. Тэлли задала этот вопрос не подумав. И как только она могла выговорить эти ужасные слова?

– Прости.

Дэвид пожал плечами и отвернулся.

– Вопрос честный. Да, я так думаю.

– Как?

– Я думаю, что ты красивее Шэй.

Он сказал это так обыденно, словно говорил о погоде. Тэлли закрыла глаза. Вся дневная усталость нахлынула на нее. Она ярко представила себе лицо Шэй – слишком тонкое, с чересчур широко расставленными глазами, – и ей стало так плохо, что даже удивительное тепло, которое рождалось в ее душе при взгляде на Дэвида, развеялось без следа.

Всю свою жизнь, каждый день она по-всякому обзывала других уродцев, а они в свою очередь обзывали ее. Жирняй, Поросятина, Прыщавая, Калека – уродцы щедро и беззастенчиво награждали друг друга самыми гадкими кличками. Но награждали всех поровну, так что никому не было обидно. И никого, никого никогда не считали хоть капельку красивым, никому не давалось предпочтения из-за случайного выверта генов. Собственно, из-за этих вывертов в свое время и придумали Операцию Красоты.

Это было нечестно.

– Не говори так. Пожалуйста.

– Ты сама меня спросила. Я ответил.

Тэлли открыла глаза.

– Но это так ужасно. Это неправильно.

– Послушай, Тэлли. Для меня не это важно. Главное – что у тебя в голове.

– Но ведь прежде всего ты видишь мое лицо. Ты реагируешь на симметрию, на цвет кожи, на форму глаз. А что там у меня в голове, ты решаешь на основе этой реакции. Ты так запрограммирован!

– Я никак не запрограммирован. Я не в городе вырос.

– Дело не только в воспитании. Дело в эволюции!

Дэвид примирительно пожал плечами, гнев в его голосе растаял.

– Может быть, и в этом отчасти. – Он устало усмехнулся. – Но знаешь, что меня сразу привлекло в тебе?

Тэлли вдохнула поглубже, чтобы успокоиться.

– Что?

– Царапины у тебя на лице.

Она удивленно заморгала.

– Что-что?

– Царапины. – И он снова нежно прикоснулся к ее щеке.

Его пальцы словно били током. Тэлли отшатнулась.

– Глупости! Плохое состояние кожи – признак нарушения иммунитета.

Дэвид рассмеялся.

– Твои царапины были свидетельством твоих приключений, Тэлли. Они говорили о том, что по пути сюда ты шла через лес. Для меня они были знаком того, что ты можешь рассказать неплохую историю.

Ярость Тэлли унялась.

– Неплохую историю? – Она покачала головой. Ей так хотелось расхохотаться. – На самом деле лицо я расцарапала еще в городе – я на скайборде летала между деревьев. На большой скорости. Ничего себе приключение, да?

– В этом тоже есть своя история, между прочим. Как я и подумал в первый раз, как только увидел тебя: «Она не боится рисковать». – Он намотал на палец ее кудряшку. – И ты до сих пор рискуешь.

– Кажется, да.

Стоять здесь, в темноте, с Дэвидом действительно казалось рискованно. Ей чудилось, что теперь в любую минуту мир может снова перевернуться с ног на голову. Глаза Дэвида опять стали большими, как у красавца.

Может быть, он на самом деле умел видеть сквозь ее некрасивое лицо. Может быть, и вправду то, что было внутри нее, значило для него больше, чем все прочее.

Тэлли встала на камень размером с кулак и закачалась на нем. Теперь они с Дэвидом стали одного роста.

Она облизнула пересохшие губы.

– Ты действительно считаешь меня красивой?

– Да. То, что ты делаешь, и то, как ты думаешь, делает тебя красивой.

Странная мысль мелькнула у Тэлли, и она сказала:

– Если бы тебе сделали операцию, я бы тебя возненавидела. – Сказала и сама своим ушам не поверила. – В смысле, даже если бы тебе ничего не натворили с мозгами.

– Вот спасибо!

Улыбка Дэвида озарила темноту.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты выглядел как все остальные.

– Но ведь красивыми вроде бы считаются как раз те, кто выглядит как все.

– Да, раньше и я так думала. – Тэлли прикоснулась кончиком пальца к его брови в том месте, где белел шрамик. – Откуда у тебя это?

– Приключение. Славная история. Как-нибудь расскажу.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Хорошо.

Тэлли качнулась вперед, прижалась к нему. Ее ступни соскользнули с камня, а губы коснулись его губ. Руки Дэвида обвили ее, он притянул ее ближе. Воздух был поутреннему холодным, а его тело излучало тепло, от него исходило ощущение прочности и надежности, так необходимое Тэлли именно сейчас, когда весь мир перевернулся. Она крепко прижалась к Дэвиду, изумляясь тому, каким страстным был их поцелуй.

Через секунду Тэлли отстранилась от Дэвида, чтобы отдышаться. На миг она подумала: «Как это странно!» Уродцы целовались друг с другом, еще как целовались, но всегда казалось, что, пока не похорошеешь, все эти поцелуйчики не в счет.

А этот считался.

Она снова притянула к себе Дэвида, сжала в пальцах кожу его куртки. Холод, боль в мышцах, все ужасное знание, обрушившееся на нее в эту ночь, – все это только усиливало испытываемое ею чувство.

Но вдруг рука Дэвида скользнула по ее шее и нащупала тонкую цепочку. Его пальцы опустились к холодному, тяжелому металлу медальона.

Тэлли замерла, их поцелуй прервался.

– А с этим как? – спросил Дэвид.

Тэлли сжала в кулаке металлическое сердечко, другой рукой обнимая Дэвида. Теперь она никак не могла рассказать ему о докторе Кейбл. «Тогда он уйдет от меня, и, может быть, навсегда», – думала она. Медальон разделял их.

И вдруг Тэлли поняла, что нужно сделать. Решение показалось ей идеальным.

– Пойдем со мной, – сказала она.

– Куда?

– В Дым. Мне нужно кое-что тебе показать.