Анна Старобинец - Переходный возраст (сборник)

Яша просеменил к кухонному шкафу и схватил чашку. Что ж, успел. Но о чем это говорит? Решительно ни о чем. Все равно это вот-вот случится, в любой момент. Если сердце не бьется, значит, кровь не продвигается по венам, значит… что? Что-то с кислородом. Наверное, образуется недостаток кислорода, и от этого человек не может дышать и вскоре умирает. Да, человек перестает дышать… Яша задержал дыхание. И вдруг понял, что дышать ему, в общем-то, совершенно необязательно. То есть он способен дышать, но исключительно по привычке, а если захочет, спокойно обойдется и без этого — сколь угодно долго.

— «Скорую»! Вызывай «скорую»! — Он прибежал обратно в комнату, где спала жена.

— Чего ты орешь? — Она наконец проснулась окончательно и выглядела несвежей и злой.

— Мне «скорую» нужно! Я не дышу!

— В сумасшедший дом тебе нужно, Яша. Ну что ты городишь? Не морочь мне голову.

Яша прислонился к комоду и закрыл лицо руками. Она вылезла из-под одеяла, воткнула колючие ноги в тапочки с плюшевыми помпонами и посмотрела на него почти с сочувствием:

— Если очень надо, сам вызывай. Позвони им и так и скажи: «Здравствуйте, я хочу вызвать „скорую“, потому что перестал дышать, а еще у меня сердце не бьется». Может, кто и приедет. Может, даже больничный дадут — по нетрудоспособности. Когда головка-то больная, это ведь тоже серьезно. Как такой человек может работать? Такой человек…

На этом месте Яша привычно отключился, перестал слушать. Громкий равномерный зуд, перемещавшийся вместе с супругой (туда-сюда по комнате, дальше — в ванную, на кухню, снова в комнату), звучал почти успокаивающе — ничего не значащие слова-шелуха, лишенные смысла, лишенные сердцевины.

Без малого пятнадцать лет назад Яша женился на этой женщине не то чтобы прямо по любви — но что-то вроде того. А может, не по любви, а просто по молодости. Или по глупости. Или потому, что все к тому шло, и она была на десять лет старше него, а ее мама — на тридцать лет старше него, и обе они хорошо знали, как управиться с двадцатилетним длинноносым мальчиком. Словом, мотивы, которыми Яша тогда руководствовался, теперь были ему не очень ясны. Однако если бы он захотел в этом вопросе разобраться, то, конечно, без труда разобрался бы — и если он до сих пор этого не сделал, то единственно потому, что совершенно не испытывал такой потребности. И что бы ни было там, вначале, теперь их многое связывало — годы, которые они вместе прожили, вещи, которые вместе купили, скандалы, во время которых они высасывали друг друга — и днем и ночью, словно свихнувшиеся вампиры, — взаимное занудство, взаимное раздражение и еще очень много чего.

Уже через год после свадьбы, стремительно и неумолимо — как Золушка лишается дорогих аксессуаров в полночь, как оборотень обрастает шерстью в полнолуние, — она превратилась в собственную мать. А ее мать была особой нервной, обидчивой и невероятно разговорчивой.

Спастись бегством? Да, в свое время Яша лелеял мечту об освобождении. Однако ни одной реальной попытки побега так и не предпринял. Вместо этого он разработал немудреное средство психологической защиты, своего рода ноу-хау: когда она говорила дольше нескольких секунд, он нажимал у себя в голове на невидимую кнопочку, отвечавшую за восприятие человеческой речи. Звук ее голоса оставался — но в таком виде значил не больше, чем, скажем, шум морского прибоя или визг автомобильных шин при резком торможении.

По зрелом размышлении Яша решил «скорую» все же не вызывать: пока приедут, пока то-се… так можно и на работу опоздать. Кроме того, кто сказал, что в «скорой» работают компетентные врачи? Угрюмые мужики, усталые и невыспавшиеся после ночной смены? Самое лучшее сейчас, подумал Яша, это немного успокоиться, выпить чаю и поехать на работу. А уж вечером отправиться в платный центр к хорошему специалисту.

Возмущенное жужжание, заполнившее всю комнату и настойчиво пытавшееся просочиться внутрь него, смело наконец на своем пути все преграды и вторглось-таки в зону Яшиного восприятия: «…что, не слышишь… как будто… яичница… не слышишь… как истукан… яичница… раз уж я встала… остынет… раз уж мне пришлось… иди…»

Журнал под названием «Увлекательный журнал» то открывался, то закрывался, то открывался, то закрывался, как неисправный лифт, застрявший между этажами. И продолжалось это уже года три.

Тем не менее в «УЖе» работали люди. Шаткость положения нервировала сотрудников лишь поначалу — постепенно они привыкли и успокоились. «Вы не знаете, он уже нашел?» — тихо спрашивали друг друга коллеги. «Да вроде бы нашел».

Их финансовый директор был кем-то вроде волшебника. По крайней мере одним волшебным свойством он точно обладал: всегда находил финансирование.

Яша пришел на летучку без опоздания. Для этого он бежал всю дорогу от метро, а потом еще бежал по длинному скучному коридору редакции. Вообще-то решиться на этот героический забег его заставила не столько пунктуальность, сколько тайная надежда на то, что подобная разминка, возможно, окажет стимулирующее воздействие на его сердце, но… В груди стояла все та же ватная тишина.

Главный редактор, Владимир Владимирович Сидеев, провел летучку очень лихо, за пять минут. Пару недель назад «УЖ» как раз в очередной раз воскрес, отчего Сидеев (или, для своих, — просто Сидень) явно пребывал в хорошем расположении духа: по-дружески смотрел на подчиненных сияющими глазами-пуговками и этаким молодецким движением закидывал обратно на макушку непокорные вихры, свисавшие слева длинными черными прядями и не желавшие прикрывать влажную редакторскую лысину.

После летучки многие, как обычно, направились в буфет перекусить. Яша тоже было потянулся за ними, но на полпути передумал. Воспоминание о недавнем завтраке было еще слишком свежо. …чай льется в горло сплошным теплым потоком, увлекая за собой скользкие ошметки глазуньи… его вовсе не нужно глотать… жидкость свободно стекает по пищеводу… с легким булькающим звуком — как весенний ручеек сквозь решетку канализационного люка…

Яша немного постоял, потом медленно двинулся по опустевшему желтостенному коридору. Неуклюже забрался в фанерную коробочку своего рабочего места. Включил компьютер. В системном блоке что-то болезненно ойкнуло, потом разочарованно присвистнуло, и комната наполнилась громким тяжелым жужжанием. Яша открыл Word. Тоскливо уставился в мерцающий экран, с отвращением положил руки на серую замусоленную клавиатуру. Привычно нащупал указательными пальцами маленькие заусенцы на клавишах «а» и «о» — хваленый «слепой» метод. Сегодня он должен был написать большую-разоблачительную-заказную (заказал, между прочим, новый инвестор «УЖа») статью. Она пойдет в рубрику «Тема недели». А ему потом дадут премию.