Анна Старобинец - Переходный возраст (сборник)

Потом открыл новостную ленту: ответственных заданий ему решили больше не давать, и в ближайший месяц в его обязанности входило регулярно размещать на сайте «УЖа» свежие новости.

— На Камчатке стартуют всероссийские соревнования по горнолыжному спорту «Вулканы Камчатки»…

— В Корякском автономном округе пропали пятнадцать оленеводов. Их ищут уже шестой день…

— В столице Индонезии открывается международный форум по вопросам инфраструктуры…

— Во Франции разбился автобус с бельгийцами…

— Федеральные льготники хотят получить льготы…

— В Великом Новгороде прошел легкоатлетический мемориал памяти маршала Мерецкова…

— В Новом Уренгое выборы главы города можно считать состоявшимися…

— В Саранске завершился чемпионат России по греко-римской борьбе…

— Мадонна и Роджер Уотерс спели для жертв цунами…

— В Гонконге прошли гонки машин на солнечных батареях…

— Трупы боевиков в разрушенном доме могли сгореть…

Вот уже две недели изо дня в день Яша покорно появлялся в редакции закрывшегося «Увлекательного журнала», ковырялся в новостных лентах, размещал что-то на сайте — но совершенно механически, без всякого удовольствия, «без огонька», как говаривал главный редактор.

Новости этого бренного мира больше не занимали его.

За минувшие две недели невидимая тонкая трещина между ним и всеми остальными людьми угрожающе разрослась, превратилась в непреодолимую преграду. Яша стал рассеянным, приходя на работу, забывал спрашивать коллег, как дела, потом перестал подавать руку, а потом и вовсе здороваться. Коллеги, в свою очередь, посматривали на него как-то странно. Яша вспомнил, что точно так же год назад все смотрели на секретаршу Олю, которой пора было в декрет, а она все ходила и ходила с огромным животом, и выглядело это уже даже как-то неприлично… И каждый день, встретив ее, сотрудники удивлялись все больше, и все более настойчиво расспрашивали о здоровье, и смотрели почти осуждающе. Она раздражала. При ней нельзя было курить, ее нельзя было огорчать, но главное, ей было пора.

В Яшином присутствии тоже перестали курить — хотя он совсем об этом не просил. И говорили приглушенными голосами. И смотрели на него так, словно… словно ему тоже было пора . Пора.

И дома все изменилось. Не дожидаясь окончания бумажной волокиты с наследством, жена затеяла в квартире ремонт, чтобы все, по ее выражению, «освежить». Теперь на полу были разложены испачканные известкой, клеем и еще бог знает чем газеты, воняло пылью и краской, а в центре гостиной красовалась обшарпанная стремянка. Там же, рядом со стремянкой, поставили раскладушку, на которой теперь спал Яша, с позором изгнанный из супружеской спальни. («За некрофилию у нас, между прочим, в тюрьму можно сесть, — спокойно пояснила Ира, водружая на раскладушке старенький полосатый, местами распухший матрас, — кроме того, ты в последнее время слишком громко храпишь. Так я хоть высыпаться буду».)

Сталкиваясь по утрам на кухне, Яша и его вдова ощущали некоторую неловкость — и Яша каждый раз казался себе кем-то вроде домового.

Потом приходили мрачные похмельные бугаи из ремонтной бригады. Они никакой неловкости не чувствовали, а просто не обращали на Яшу внимания. Проходя мимо, бесцеремонно задевали его локтями. В его присутствии (конечно, когда жены не было дома) не стесняясь пили водку и мрачно воровали колбасу из холодильника. И принципиально с ним не разговаривали. За исключением того единственного случая, когда красномордый бригадир Леха, оскалившись обезоруживающе-доброй улыбкой — из которой за минувшую ночь пропало два передних зуба, — попросил у Яши двадцать рублей «взаймы». Впрочем, бригадир Леха был в тот момент в состоянии настолько ужратом, что вполне мог бы обратиться с этой же просьбой к шкафу или, например, к люстре.

«Они, наверное, тоже считают, что мне пора» , — с тоской подумал Яша и двадцать рублей не дал.

По каналу «Культура» шла интересная передача производства BBC — американские астронавты рассказывали, как они чувствуют себя в безвоздушном пространстве, — и Яша уселся смотреть, хотя, по-хорошему, пора было идти на работу.

— Первые два дня вас страшно тошнит, — радостно сообщала круглая румяная физиономия, как будто специально предназначенная для того, чтобы ее вставляли в скафандр, — потому что вся жидкость в организме, избавившись от действия закона тяготения, поднимается вверх; так что мы всегда имеем при себе пакеты… Но они порой не помогают, — физиономия гнусно ухмыльнулась, — и тогда все разлетается. И потом до конца полета летает по кораблю, и вам становится очень неловко, ну, вы понимаете…

— На корабле обязательно есть тренажерный зал, — заявил бритоголовый верзила с неестественно тонкими губами, — в космосе очень важно поддерживать физическую форму. Заниматься спортом в условиях невесомости гораздо проще, чем на земле. Есть только одна проблема — пот. Вода в космосе ведет себя совсем по-другому. Она не течет вниз, а превращается в такие шарики, знаете? И вот вы сидите, крутите педали велотренажера, а по спине у вас ползают эти шарики, а при каждом резком движении разлетаются в разные стороны…

— Унитаз. — Первая физиономия снова заняла собой весь экран. — Я бы сказал, что главная проблема любого космонавта — это именно унитаз. В условиях невесомости очень сложно…

Яша выключил телевизор, пошел в коридор, надел ботинки и заплакал.

Что-то неожиданно надорвалось в нем. Постоянную нервотрепку, напряжение, унижение, морок последних недель, этот ужасный безвыходный сон (или не сон? — да нет, конечно, сон), этот ремонт — до сих пор он как-то терпел, с трудом терпел, но космос… Прекрасный, сияющий, без конца и начала космос, который манил его с детства, был его самой прекрасной мечтой… Теперь он лишился его. Приятно покачиваться в невесомости с книжкой в руке, полетать немного туда-сюда по салону корабля и, наконец, прильнуть к иллюминатору и долго смотреть на далекую Землю, на огненные хвосты проносящихся мимо комет… Как же, как же! Сжимать в дрожащей руке вонючий бумажный пакетик, уворачиваться от пролетающих мимо шариков пота… тошнота, головная боль, унитаз с ремнями и вентилятором — вот что там, в бесконечности!

Не то чтобы Яша собирался лететь в космос — понятно, что он вовсе не собирался туда лететь. Но все же до сих пор космос казался ему чем-то вроде последней возможности, вроде аварийного выхода на самый крайний случай. Когда больше некуда деваться.

— Что за жизнь, — подумал Яша вслух и прямо в ботинках зашел в комнату. Прислонился головой к запотевшему окну. — Пора на работу… Что за жизнь… Что за глупый сон… Зато я теперь, наверное, могу, как этот, в фильме «День сурка», — Яша открыл окно и взгромоздился на подоконник, — как его… фамилия на букву «М»… Яша закрыл глаза и прыгнул вниз с двенадцатого этажа.