Максим Филатов - Тиора

В какой0то день Нглаи подошел к юноше и спросил:

— Марк, я могу тебе как-то помочь?

Тот молча поднял глаза и посмотрел на пигмея. Затем на миг в них отразился странный блеск в виде озарения, как будто парень пришел к этой мысли только что. Он глубоко вздохнул и произнес:

— Я должен идти.

Пигмей лишь кивнул юноше в ответ.

— Завтра. Я отправлюсь завтра, — добавил Марк.

— Мы с Мбусой проводим тебя до границ леса, если ты непротив.

— Нет. Конечно, нет, — впервые за несколько дней лицо парня озарилось улыбкой. — Я буду только рад.

Нглаи приобнял юношу одной рукой за плечи и сказал:

— Объявим всем вечером, и завтра с утра отправимся в путь.

— Да. Спасибо, Нглаи, — Марк похлопал пигмея по руке. — Ты спас меня тогда, и всегда был мне, как брат. Я тебе очень благодарен.

— Я и есть твой брат, — улыбнувшись, сказал туземец. — Если ты захочешь вернуться, вся деревня будет очень рада.

— Да, я знаю. Спасибо вам всем, — ком подкатился к горлу Марка, а его глаза наполнились слезами.

Тяжело уходить, но сейчас это было необходимо. Так же было у Саиба, так же и здесь, в деревне пигмеев, ставших юноше доброй семьей.

Наконец, настал вечер. Костер был огромен, и теперь ярко пылал, потрескивая дровами и выстреливая в воздух множеством искр-светлячков. Для людей огонь всегда был, прежде всего, другом, прикрывавшим их от холода и дающим уют и ощущение безопасности. Сейчас все жители деревни расселись вокруг костра, поедая свой ужин под всеобщий звонкий смех и гомон, так же как это делали их предки несколько тысячелетий назад.

В разгар трапезы со своего места встал Нглаи, прошел ближе к центру площадки и поднял вверх руку, показывая всем, что он сейчас будет говорить. Мбуса сидел, понурив голову, так как уже был в курсе новостей. Все резко притихли.

— Друзья! Я хочу сообщить вам одну новость, — начал он. — Наш брат, Марк, решил покинуть нас. Ему нужно домой, в свой мир. Завтра, на рассвете, мы с Мбусой проводим его до границ леса.

Среди пигмеев тут же поднялся гвалт и шум, а на освещаемых костром лицах, кожа которых теперь приобрела красивый темно-бронзовый оттенок, отразилось полнейшее удивление. Все взглянули на Марка. Юноша встал и медленно подошел к Нглаи, пока тот успокаивал толпу.

— Я вынужден идти, братья мои, хотя, честно сказать, я совершенно не хотел бы вас покидать, — парень изъяснялся словами и жестами, пытаясь объяснить все, как можно понятнее. — У меня появились на то причины. Но я обязательно постараюсь снова к вам приехать. Спасибо вам за все, друзья.

Взрыв голосов хаотичной волной прокатился по рядам пигмеев.

— Возвращайся, Марк!

— Мы будем тебя ждать!

— Наша деревня всегда будет твоим домом!

— Ты — наш брат, ты — из нашего племени!

Шум никак не утихал. Все поднялись и обступили Марка и Нглаи. Глаза юноши внезапно увлажнились, плотный ком подкатил к горлу, а на лице появилась улыбка. Пигмеи, эти маленькие замечательные люди, скопом кинулись к парню с объятьями, собираясь вокруг него в единый живой обнимающийся пучок. Из-за их низкого роста, со стороны могло показаться, что Марка обступили дети, которые не хотели отпускать его, но в то же самое время, осознавая, что ему все-таки придется уйти. Так они прощались с юношей. Все это проделывалось с такой искренностью, что из глаз юноши хлынули слезы, и он обнимал их всех, всем сердцем ощущая неподдельную любовь каждого из них. Это была настоящая сплоченная семья, и Марк был переполнен гордостью от того, что является полноценной частью их общества. Все плакали и в то же самое время смеялись. Акт искренней всеобщей любви окутал всех жителей деревни, наполняя их сердца радостью и чувством эйфории. Именно в такие моменты и ощущается вся красота и энергия жизни, делая людей добрее и отзывчивее друг к другу.

Затем все разбрелись по своим местам и начали петь песни. Все будто тут же сговорились сделать этот вечер самым незабываемым в жизни Марка. Голоса пигмеев радостно и звонко разносились, отражаясь от темных стволов деревьев, и многие из жителей вылезли к центру площадки, запуская безумную пляску под бой барабанов. Юношу тут же увлекли в центр танца, на что он отозвался большим энтузиазмом. От плотной разлитой в воздухе атмосферы единства людей и их жизненной энергии, казалось, тьма ночного леса отступила дальше, чем обычно. В тот вечер ни один злой дух не посмел бы подойти к границам деревни, пытаясь потревожить покой ее жителей, создавших общий вихрь самых добрых чувств и эмоций, которые только существуют на этой планете.

Марк почти не спал в эту ночь. Лишь когда чуть забрезжил рассвет, он ненадолго провалился в дремоту. Через некоторое время к нему в хижину вошли Нглаи и Мбуса. Парень уже был одет в обычную одежду, майку и легкие штаны, которые ему выдали ранее.

Жители деревни еще вечером с присущей им щедростью хотели дать юноше в дорогу много всякой еды, но охотники помогли парню отговорить всех от такого поступка, так как для Марка это была бы слишком тяжелая ноша. Он решил идти налегке, зная, что в Лагосе будет нужный ему корабль, который обязательно подберет его. Слову Джея уж точно можно было верить.

Вся деревня еще спала, лишь шаман вышел проводить троицу. Он подошел к Марку и вложил в его руку браслет, сделанный из зубов и мелких косточек какого-то животного.

— Этот амулет будет защищать тебя, Марк. Прими его как наш брат, — сказал целитель, протягивая юноше браслет.

— Благодарю. Обещаю не снимать его до конца своего путешествия. Береги людей, шаман!

Тот лишь гордо приподнял подбородок, прижимая кулак к своей темной груди. Все трое повернулись и бесшумно скрылись в полутьме утреннего леса.

Путь до границы джунглей был неблизкий, но два опытных охотника, следующих с Марком, прекрасно ориентировались на местности и прошли бы маршрут даже с закрытыми глазами, если бы это потребовалось. Сейчас их навыки очень пригодились, так как лес был окутан плотным туманом, создавая мистическую атмосферу какой-то тайны. Юноша сразу же вспомнил местность перед замком в своем сне, и теперь будто ждал, что вот-вот из-за какого-либо дерева выплывет Темный, врываясь в реальность парня из плотной белой дымки.

Все трое шли молча, лишь иногда обмениваясь короткими репликами. Пигмеи периодически останавливались, вслушиваясь в звуки вокруг. Лес был мрачен и неприветлив, а его обычная музыкальная составляющая уменьшилась, как минимум, вдвое. Птицы пели с большой задержкой, насекомые молчаливо брели по своим делам. Всё будто уснуло. Даже ветерок, качавший кроны деревьев, делал это непривычно бесшумно. Густая листва практически безмолвствовала, иногда мягко шелестя над головами путников.