Максим Филатов - Тиора

— Не попадайся больше.

Через десять минут юноша уже был возле лотка Саиба. Дорогу он запомнил хорошо, благо преследование несильно петляло и не зашло слишком далеко. Французская группа молодых людей еще стояла, и египтянин еле удерживал их, чтобы они не ушли, пытаясь сказать, что его помощник скоро вот-вот вернется с деньгами. Марк явился вовремя, и, сказав по-французски «А вот и я!» и помахав спасенными купюрами, резко разрядил обстановку под всеобщие аплодисменты. В итоге покупка все-таки состоялась, и, поблагодарив парня, французы удалились.

— Ты отпустить мальчика? — спокойно спросил Саиб.

— Да, что с него можно взять? Сдать его полиции? Бессмысленно.

Египтянин покивал головой в знак согласия, затем вздохнул и вернулся за лоток.

— Но ты сегодня действительно молодец, Марк, — восхищенно проговорил он. — И торговаться хорошо, и с русскими туристами, и даже мальчишку-вора поймать и вернуть деньги.

— Да, насыщенный день, — улыбнулся парень, подпирая голову рукой на столе для резки ткани.

— Саиб, как будет по-арабски «Вор», — спросил внезапно Марк, глядя на закатное солнце. «Еще не зашло».

— Ляс.

Уже подошло время для закрытия торгового места, и, быстро собрав товар, парень с египтянином в несколько заходов свезли его на склад на тележках, а затем отправились домой. Люди постепенно расходились, и самый большой сук Африки начинал готовиться ко сну под теплым ночным небом Каира.

Вот уже полгода, как Марк обосновался у Саиба и помогал ему в его торговой лавке. Его странная болезнь отступила на второй план, хотя и давала иногда о себе знать. Порой у него случались внезапные приступы с самыми странными симптомами, норовившими скинуть его в паническую атаку со всеми ее «прелестями», но все же ему удавалось себя удержать. Правда, для этого ему приходилось находить углы, в которых его никто бы не видел. Так было легче подавить приступ и вернуть ощущения тела в нужное русло. Но бывали и совсем неприятные вещи, когда что-то будило его ранним утром, и казалось, что тело уже проснулось, но мозг как будто бы все еще спал. В такие моменты Марку было тяжело дышать, в глазах мелькали странные образы, перемежаясь с реальностью вокруг, затем начинало тошнить и закидывало волнами неизвестно откуда взявшегося страха. Это не был сонный паралич, Марк владел в этот момент своим телом полностью. Парень лишь сжимал одеяло руками, и лежал лицом вниз, стараясь дышать ровно, хотя казалось, вот-вот легкие перестанут вбирать в себя воздух, и он начнет задыхаться. Как будто грудные мышцы начинали отказываться нормально функционировать. Эти полчаса, пока он приходил в себя, были сущим кошмаром.

Все же такое происходило редко, хотя Марку порой было страшно засыпать, боясь повторения этих ощущений. Борьба продолжалась.

За эти полгода парень освоился в городе и среди местного населения и уже чувствовал себя, вполне как дома. Более того, его хватка в иностранных языках сослужила ему неплохую службу: юноша мог вполне сносно говорить по-арабски на бытовом уровне и даже пытался избавиться от акцента. Дошло до того, что Марк болтал с местными торговцами, периодически вступая с ними в небольшие перепалки и торги с очень беглыми быстрыми фразами, так что сами арабы могли бы не сразу понять, что он неместный. Парню того и нужно было. Он хотел полностью влиться в местную среду, погрузиться в культуру и быт Каира. Это было продиктовано как попыткой получения опыта и какого-то духа приключений, так и банальной безопасностью, так как на такого человека мало кто обращал внимание. Он казался чем-то своим, ничем не выделяющимся среди местного контингента людей.

Саиб только диву давался, в то же время оценивая такую прыть положительно. Ему нравилось, как Марк справлялся со своими обязанностями, как общался и торговался с местными людьми, переняв некоторые их привычки и повадки. Русскими туристами парень уже не ограничивался и вполне мог подменять Саиба полностью, когда тому надо было куда-нибудь отлучиться. Самого же египтянина Марк начал обучать также русскому языку, хотя бы основам, которые могли помочь ему в общении с многочисленными русскими туристами.

Периодически парень прямо в торговом лотке во время работы делал «прогон» самых необходимых слов, от чего у Саиба начинала уже закипать голова, но он, как усердный ученик, терпеливо повторял их и вообще всячески старался в обучении этому сложному языку, и также вполне преуспел за эти полгода. Иногда он даже вступал в торг с русскими, подключаясь к Марку, что встречалось со стороны таких клиентов положительно. Араб понимал, что юноша не сможет все время помогать ему в его работе и в один прекрасный момент пожелает покинуть его и отправиться дальше, поэтому эти знания и навыки были необходимы в будущем. Да и всякая учеба и приобретение знаний были делом богоугодным, и Саиб принимал их с благодарностью к Всевышнему, считая, что нельзя пренебрегать таким даром, посланным с небес. Не заметить такие знаки, мог только слепец и глупец, а египтянин себя таковым не считал, поэтому старался проявлять терпение и смирение в обучении новому для него языку.

Марк же пытался полностью окунуться в здешнюю жизнь. Саиб где-то раздобыл ему серовато-грязноватую галабею, местную длинную до пят рубашку, и куфию, платок на голову. Когда парень надевал все это, то становился похож на мальчика-бедуина, а учитывая его загорелое смуглое лицо, крупный нос и карие глаза, любой египтянин поклялся бы бородой самого пророка, что перед ним как минимум его соотечественник.

Парень периодически делал вылазки в разные районы города в таком одеянии, предварительно проинструктировавшись с Саибом, где и что находится, и как себя лучше вести. В итоге он вдоль и поперек излазил весь Маср (так сами египтяне называли, как Египет, так и сам Каир), ну и конечно посетил его стандартные туристические достопримечательности. Он так же выезжал к пирамидам в Гизе, и ездил подальше, в Луксор, чтобы посетить Карнакский и Луксорский храмы, и знаменитый храм Хатшепсут, женщины-фараона, которой в свое время много интересовался.

В Каире же Марк даже иногда наведывался к коптам-заббалинам в Город Мусорщиков, чего египтянин не очень поощрял, но быстро с этим смирился, понимая, что в целом ничего плохого в этом нет, потому как юноша уже был везде, как рыба в воде.

Когда юноша первый раз попал в Маншият-Насир к заббалинам, он пришел в некоторый ужас. Все улицы этого квартала были забиты огромными мешками с разнообразным мусором, так что порой даже маленькие грузовики еле проезжали между ними, сверх меры нагруженные такими же массивными мешками, сквозь материю которых кое-где порой проглядывали острые пластиковые и стеклянные осколки. Запах здесь стоял особенно яркий, и юноша порой затыкал нос, но быстро привык к нему. Марк проходил мимо некоторых помещений, похожих на гаражи, под завязку набитых тем же самым мусором и мешками с ним, а рядом с входами сидели люди и сортировали все это голыми руками. Особенно парня ужаснул момент, когда несколько заббалинов разгребали руками без каких-либо перчаток огромную кучу с всякими колбочками, баночками, различной фармацевтикой, разбитыми ампулами и использованными шприцами. Все это лежало одной грязной жуткой мешаниной.