Максим Филатов - Тиора

Многие называют жизнь даром, и им кажется, что все зависит лишь от мировоззрения человека, который может чувствовать себя счастливым в этом мире. Марк не отрицал этого, но все же считал, что страдания в нем намного больше, и очень часто этот «дар» не стоил и выеденного яйца, особенно если тебя постигла какая-либо неудача, например, в виде болезни, которая может медленно пожирать тебя изнутри физически или психологически. Кроме болезней таких примеров можно было придумать еще предостаточно, и все это было отнюдь не редкими явлениями в жизни человечества, продирающегося сквозь тщету и суровую реальность этого мира. Марку казалось, что их было даже в разы больше, нежели счастливых моментов, и стоило ли оно того, парень однозначно склонялся к отрицательному ответу.

В эту ночь сон юноши был тревожным и выматывающим. В целом ему ничего не снилось. Сны с Тиорой появлялись не каждую ночь, но в те периоды, когда их не было, ему не снилось ровным счетом ничего. Сейчас же Марк пребывал в утомительной и тревожной полудреме, то просыпаясь и ворочаясь в кровати, то вновь впадая в нее. Утром он поднялся раньше прежнего и некоторое время сидел на кровати, спустив ноги на пол, думая о предстоящем дне и пути, ожидающем его впереди.

Когда все проснулись и собрались за утренним завтраком, Саиб с Марком исподлобья перекинулись взглядами, что пора объявить всем об отбытии.

— Мехримах, останься, пожалуйста. Я должен сделать кое-какое объявление, — сказал Саиб, увидев, что супруга собирается убрать посуду и унести на кухню.

— Что случилось? — недоуменно спросила Мехримах и посмотрела сначала на мужа, а потом на Марка. — Все в порядке?

— Да, все хорошо, не волнуйся, — грустно улыбнулся юноша.

Дети тревожно переглянулись между собой и также остались за столом. Саиб выдержал паузу, пока все успокоятся, и наступит тишина, и затем произнес:

— Марк нас сегодня покидает.

Всеобщий возглас удивления прокатился по комнате.

— Уже? Как же так? — громко выпалил Захир.

— Вот уж не ожидал, очень жаль, — грустно произнес Латиф.

У Миры на глазах появились слезы, и она стала вытирать их своими маленькими кулачонками.

— Марк, останься, куда же ты? — плакала она. — Я не хочу, чтобы ты уходил! Папа, почему он уходит?

Юноша с тоской смотрел на девочку, погладил ее рукой по голове, переводя взгляд на Саиба. Тот поднял обе руки вверх и громко сказал:

— Так, тихо! Тишина!

Все приутихли.

— Мы с Марком поговорили. У него есть на то свои причины. Это его личное решение, и мы должны его уважать.

— На самом деле есть обстоятельства, из-за которых я должен ехать дальше, хотя я бы с удовольствием остался с вами. Вы не представляете, как мне тяжело от вас уезжать, — сказал Марк, чувствуя, как его глаза увлажнились, и в горле встал ком. — Вы — замечательные люди, замечательная семья. Я вас никогда не забуду, а, может быть, даже снова приеду к вам.

— Обязательно приезжай, — хором закричали дети, но, увидев жест отца, сразу же умолкли.

— Саиб, спасибо тебе за все, я очень рад, что встретил тебя тогда в Гонконге, это действительно знак свыше.

— Я всегда буду благодарить Аллаха за эту встречу, Марк, — гордо произнес египтянин. — Дверь нашего дома всегда открыта для тебя, помни об этом.

Марк, улыбнувшись, кивнул ему в ответ.

— Мехримах, спасибо тебе за твое гостеприимство. Саибу очень повезло иметь такую жену, а я все-таки прожил с вами полгода и могу объективно судить о таких вещах. Ты — пример для многих женщин. Береги мужа. А ты, Саиб, — Марк обратился к египтянину, — дорожи такой женой, хотя я и так видел за это время, как ты ее любишь.

Саиб ничего не ответил, лишь взял супругу за руку и посмотрел на нее. Мехримах смущенно улыбнулась счастливой улыбкой любящей и любимой женщины.

— Марк, ты стал уже для меня совсем родным, и если бы я была старше, то я могла бы сказать, что ты стал мне, как сын, — произнесла она.

— Ну, для твоего возраста я разве что младший брат, — засмеялся парень.

— Да, — с улыбкой кивнула она, — И я повторю вслед за Саибом: наша дверь всегда открыта для тебя.

Марк перевел взгляд на ребят.

— Захир, Латиф, я смотрю на вас и вспоминаю свое детство и себя самого, росшего в деревне в России. Вы — замечательные друзья, жаль, что вас не было в моем детстве, вы просто незаменимы во всяких авантюрных вылазках, а еще вы отлично играете в футбол.

Оба парня засмеялись, пожимая руку Марку. Затем юноша посмотрел на девочку, которая все еще утирала слезы, сделал небольшую паузу, вглядываясь в ее лицо, и произнес:

— Мира, ребенок мой, иди сюда.

Та перелезла к Марку прямо на колени, обняла его и громко, не сдерживая себя, заревела. Парень положил свою щеку на ее голову, и еле сдерживался, чтобы не расплакаться самому.

— Не уезжай, Марк, останься, тебя же никто не гонит. И папа и мама тебя рады видеть. Останься, — плакала она.

— Я должен ехать, моя хорошая, — ответил юноша. — Я очень к тебе привязался тоже, но мне нужно двигаться дальше.

— Но зачем и куда? Останься!

— Я обязательно приеду обратно, в гости, — Марк отстранил ее голову от своей груди и посмотрел ей в глаза.

— Ты обещаешь? — спросила Мира, останавливая плач и немного успокаиваясь. Ее лицо было полно горечи и неисчерпаемого искреннего горя ребенка.

— Обещаю, — твердо сказал Марк.

Мира начала вытирать глаза. Во всем ее лице светилась надежда.

— Только поскорее приезжай. А то я же жду. Долго там не езди. Посмотри быстренько, что хотел и сразу же назад. Хорошо? — Мира усиленно закивала головой, преданно глядя Марку в глаза и требуя немедленного согласия.

Все засмеялись чарующей непосредственности ребенка, который отпускал сейчас нечто дорогое, что обязательно должно было, по ее мнению, вернуться, потому что нельзя ее оставлять вот такую, разбитую горем.

— Я буду по тебе скучать, и куклы тоже будут скучать, — сказала она.

— Я по вам тоже, — улыбаясь, произнес Марк. Его глаза были мокрыми, а голова аж разрывалась от сдерживаемых слез. — Береги их, а то, что с ними будет без тебя. Они совсем пропадут.

— Да, в этом доме они только на меня и могут положиться, — по-хозяйски произнесла Мира, чем вызвала новую волну всеобщего смеха.

Марк погладил ее по голове, поцеловал в лоб, а затем снял ее со своих коленей и поставил на пол. Оглядев всех присутствующих, он встал и прошел в другую комнату за своим рюкзаком с притороченными к нему по бокам роликовыми коньками. Взвалил его на спину, встал посреди выхода и обернулся. Все подошли.

— Аллах пусть ведет тебя твоим путем и ограждает от всяких напастей, — сказал Саиб.

Марк поочередно обнялся со всеми, а Миру подкинул под самый потолок, поймал на руки и держал так, пока она успокаивалась от визга и хохота, затем передал ее Мехримах.