Андрей Мансуров - Королевство пустых зеркал (СИ)

Ну да — многие ему говорили: рядовые Бамерикосы всегда славились пофигизмом к одежде. Была бы функциональна! Теперь, когда он оказался предоставлен самому себе, и никуда не спешил, а основные «переживания» перед сканнером остались позади, он с интересом приглядывался: ну — так! Бамерика, будь она неладна. Когда ещё удастся слетать. Да ещё «за счёт Фирмы»!..

Алексей понял, что пассажиров, на самом-то деле, очень мало.

Непонятно. В прошлый раз, при прилёте, их ведь точно было раза в три больше — «нелётный день» сегодня, что ли?..

Вот и на его рейс народу оказалось немного: когда его завели через рукав в корму лайнера, он насчитал в салоне традиционного бизнес-класса всего двадцать семь голов, причём — преимущественно седых, словно принадлежащих пенсионерам.

Странно, да.

Вроде, и самолёт оказался поменьше: салон-то — всего на два ряда! По два кресла в ряду. Что же, никто отсюда не летает в Омстердам? Или летают — но зимой? А… Может и вообще — предпочитают плавать на пароходах?! Как до войны…

Весь час, пока продолжался неизбежный процесс ожидания, рулёжки, разбега и набора высоты, он тупо пялился в стекло — да, работодатели позаботились как всегда и об этом, и он снова сидел у иллюминатора. А зд о рово, будь оно неладно! Шпили чёртовых Нью-Окских небоскрёбов конкретно выделяются: и Умпайр, и Крейслер с характерными уступами… Красоты Фитадельфии с высоты птичьего полёта он оценить не успел — возможно потому, что сознание всё возвращалось к чёртову шару сканнера.

Почему же там так странно пахло? Где-то негерметична обшивка? Слишком мощные токи? Не может ведь быть «штатным режимом» работа с горящей изоляцией! А уж это-то он в состоянии учуять! Или… Надо было сказать доктору Вонг? Ф-фу…

Другой камень преткновения перед его мыслями ставил вопрос о том, сколько же дней на самом деле он провалялся без сознания. О том, что не один, говорили… ногти на пальцах. Он отлично помнил, что коротко остриг их прямо перед выездом! А сейчас нате: торчат на добрых полмиллиметра!.. Это — точно дня три.

Да и щёки — он снова автоматически провёл по лицу — явно брил кто-то другой! Он всегда оставляет вот здесь, возле родинки, невысокий как бы холмик. И не потому, что боится за родинку — а просто не видно её под подбородком!

Нету этого холмика: щёки и подбородок гладкие и чистые, словно блин.

Куда же он всё-таки вляпался?! Что это за эксперимент?!

Алексею уже не слишком-то верилось, что Корпорации действительно нужны его навыки профессионального дизайнера-модельера… Но тогда — что ?!.. Может, его похитили хитро замаскировавшиеся инопланетяне, и будут ставить на нём опыты? Сексуальные. Намекал ведь Анвар, да ещё Эргашевич?.. А доктор Вонг прямо сказала — в лоб…

Чёртова паранойя!..

Но разумного ответа не находилось. Пока — не находилось. Узнает ли он его пот о м? Ну, когда-нибудь?..

Ладно, он же, вроде, собирался спать. Вот и надо попытаться.

Всё равно от его дурацких подозрений, соображений, и раскладок дело ясней не станет! А здоровье… Да, ему сейчас нужно… Хотя бы выспаться нормально.

Разбудила его стюардесса, предлагавшая поднос с неизменным «бизнес-ужином». Он вначале нехотя, а потом с внезапно прорезавшимся аппетитом съел практически всё предложенное: надо же! Или у него что-то со вкусом после «процедур», или еда на этом рейсе действительно куда вкусней стандартной! А, может, он просто не ел дня… Два?..

Самолёт летел, как показалось Алексею, что-то уж очень долго.

В Омстердам прибыли глубокой ночью — вернее, почти под утро: часы в салоне показывали местное время четыре двадцать. Поскольку никого рядом с Алексеем на этот раз не сидело, все вопросы пришлось попридержать. Впрочем, чего беспокоиться — наверняка его встретят. Отвезут в гостиницу. Устроят. Спорим?

А пока он равнодушным взором автоматически отмечал, кто во что одет в местном аэропорту. Так — вот эта женщина в «Баллмайн», но… Да, аж шестилетней давности. Хм-м… А этот молодящийся старикашка (похожий на какого-нибудь шветда) в классическим «Верзаче». Но — тоже фасона позапоза— э-э… лет восьми.

Да и вон та милая девушка — это, вне всякого сомнения, «Дуор», но тоже — фасону платья года четыре. И сидит так, словно купила навырост. Или — на Жернизовском.

Непонятно. То ли они тут, в Омстердаме, все тоже, как в Фитадельфии, консерваторы «до корней мозгов», то ли — носят не то, что модно, а то, что удобно, и соответствует вкусам хозяйки. Или хозяина. Или просто… Доступно по цене — ну правильно, на модные новинки, как только они выходят, цена непомерно раздута: чтоб уж те, кто побогаче, могли утереть нос тем, кто… Вынужден, скрепя сердце, ждать, когда пройдут те самые два-три года. И цена упадёт в три-пять раз: до реальных пределов.

Да и ладно — его задача как раз и обновить местный гардероб, обогатить, «так сказать», палитру фасонов, красок и тенденций… Ну, теоретически, по крайней мере, так.

Конечно, спорить о том, что его, лениво переминаясь с ноги на ногу, встречают, смысла не было — с гарантией встречали.

Когда он получил свою уже сильно помятую и пыльную сумку с тремя неизбежными наклейками-бирками, и прошёл по традиционно бесконечным коридорам, (работающих, да и вообще — эскалаторов — почему-то снова не оказалось) в зале встречающих табличка «Алексей» ничем не отличалась от давешней.

Как и мужчина при ней.

Алексей медленно подошёл:

— Я — Алексей.

— Здравствуйте, Алексей. Я — Аарон.

— Очень приятно, Аарон. Здравствуйте. — Алексей вынужден был поставить сильно потяжелевшую (Вот уж — нервное!) сумку, и, пожав очередную плотную руку, вынуть носовой платок: здесь, в Омстердамском аэропорту оказалось непривычно душно. Лицо и шея всё время потели.

— А-а, влажность. Ничего: привыкнете. — констатировал Аарон, хитро улыбаясь, и перехватывая ручку сумки. Они двинулись к выходу, Аарон говорил чуть обернув голову назад, к Алексею, — Первое время все страдают — а чего вы хотите: Атлантика!

— Да уж. — Алексей прекрасно понимал собеседника, хотя не мог не поразиться странному произношению. — Действительно, очень душно. Хорошо хоть, сейчас лето.

— Да как вам сказать, Алексей. Хорошо — не хорошо, а зимой здесь точно так же сыро… И ещё жутко холодно: ветер, метель, дни очень короткие. Но! Летом ещё и влажность угнетает: постель и бельё не просыхают буквально неделями!

— Ох, господи, — Алексей, разумеется, помнил рассказы ребят, отдыхавших на Мальдифах, или в Таиланте, но вот столкнуться лично… Насколько это окажется тяжело для «тридцатилетнего» организма?

— Не пугайтесь. — усмехнулся в аккуратные маленькие, как у какого-нибудь заправского мачо, усики, Аарон. — Это только с непривычки кажется страшно неудобным… Поживёте пару месяцев — и не захотите другого климата! Вон я: здесь пять лет, а словно тут и родился! Даже аллергия прошла! А как быстро здесь лечат всякие болезни, которые от удовольствий… — Аарон подмигнул, — Ха-ха, шучу!..