Андрей Мансуров - Королевство пустых зеркал (СИ)

Золото ещё раз доказало, что его обладатель может делать…

Да — буквально всё. Что хочет. А затем борзые баснописцы и сочинители Легенд из СМИ преподнесут это как непреложную истину, единственную возможную данность, Всеобщее Благо, радение о Человечестве. И всю остальную демагогическую чушь.

— Спасибо, солнышко моё… Я так рад, что мы встретились!

— Я тоже рад… Алексейс! А ведь мы проспать! Ты забыть сказать портье разбудить нас!

Смеялись они уже вполне весело.

Фру Магда снова молча ухмылялась в усы, (Бессовестная коза!) фру Хельга только поджимала губы на его ворчание и пыхтение. Закройщица просто делала своё дело.

Но к вечеру первая, исходная, зелёная модель платья, оказалась полностью готова. Алексей чувствовал, несмотря ни на что, законную гордость. О том, что он снова может её ощутить, недвусмысленно сказал сердито-восхищённый взгляд художницы, снова как бы заломившей одну бровь.

Однако в этот раз фру Хельга не спешила высказывать восторги — по опыту работы с «мастером» знала, что возни-то больше всего будет как раз со вторым, красным, рабочим образцом.

И точно: с ним Алексей возился ещё три дня, так, что обрезками и обрывками красной ткани была засыпана вся мастерская, а Гудрун — уж на что терпеливое создание! — сказала, что судороги сводят икры. Алексей сопел, отмалчивался, высовывал язык, и старался только не ругаться вслух…

К исходным зелёным выкройкам пришлось полностью возвращаться два раза.

Однако в пятницу, получая от довольно сверкающей лучезарно ясным взором фру Магды очередной пухлый конверт, он чувствовал, что старался не зря. Платье сидело так, как он ему наметил. И «отвислый зад» манекенщицы заметно абсолютно не было.

— Фру Магда. На понедельник мне понадобятся наши «ну-ка, вот ты!», и «эй, девушка!» — он подмигнул.

Фру Магда не придумала ничего лучше, как дать ему солидного тумака. Алексей радостно заржал. Фру Магда соизволила тоже покудахтать. Оба довольно переглядывались.

— Хэрр Алексейс. Я уже вам говорила… Что вы на редкость обаятельное хамло. Девушек зовут Софи и Мими. — Алексей кивнул. Он отлично помнил и сам, — Они будут.

На выходные они с Гудрун выбрались в какой-то пригород. Алексею уже нравились прогулки по мутным и заросшим зелёной ряской каналам на речном трамвайчике. Гудрун только морщила носик от запаха «Противный… э-э… болото?.. Ну, вонять, очень! И рыба!» Вид всех этих домов, фактически превращённых в мини-пристани для разгрузки всё тех же товаров с кораблей и шлюпок, поражал Алексея в который раз.

Нет, вовсе не за счёт украшательств: вон, во многих стенах наверху ещё сохранились балки с крюками и блоками! Даром, что ли, Гелландия была в своё время второй после Владычицы морей по размеру торгового флота и товарообороту, Державой!.. Правда, сейчас-то никто ничего не разгружает. Но плавает. И торгует…

Впрочем, сейчас и эта самая «Владычица морей» Ангалия явно не процветает, и не диктует всему миру свою… А диктует её страна помоложе и понаглей. Потому что все (или — почти все) деньги мира — у неё.

Ресторанчик, где они очень даже мило посидели, поев отменных лангустов, и ещё массу свежайших морепродуктов, назывался «У Петра». Вряд ли, конечно, это имело отношение к великому Царю, но Алексею было приятно. Да и сам интерьер отличался уютной консервативностью: все эти сети, развешенные по углам, стилизованные (А может — и нет!) колёса от телег в виде люстр, штурвалы и фотографии парусников в рамках чёрного дерева по стенкам… Он так ничего и не спросил у хозяина насчёт происхождения названия. В следующий раз. Или — никогда, чтобы не разрушать милого впечатления…

Гудрун причмокивала, и ела без колебаний — от морепродуктов не потолстеешь! Другое дело, что с её зарплатой не часто себе такое можно позволить. Алексей и радовался, что сделал приятное «своей девушке», и злился на всё того же эксплуататора-прохиндея.

— А где ещё, кроме Париса, Ландона и Хамбурха ты бывала?

Вначале она, вроде, не поняла вопроса. Затем несколько растерянно ответила:

— Нигде. А — зачем я где-то ещё бывать? Там где нет работа, я не бывать!

Алексея снова резануло по сердцу. Девушка не представляет себе, что есть на свете такое чувство, как любопытство, тяга к прекрасному, новым местам. Людям… Словом то, из-за чего и посещают все эти музеи, блошиные рынки и чужие страны… Вон, как он — взял, и поехал посмотреть Гелландию.

Ну вот и посмотрел.

Настроение начало портиться. Но он постарался Гудрун этого не показать, рассказав про своё обучение. И про женщин на курсе. А зря. Гудрун не поняла, как это женщины могут быть друг другу соперницами и конкурентками, если у всех «Общий дело. Работа же один?». Вот хорошо, что не успел слишком подробно углубиться в тему. И рассказать, как режут ножницами дипломные модели конкурентки, когда никто не видит, и даже мажут платье изнутри феналгоном, чтобы…

Нет, Гудрун такого точно не поймёт. Да и представить не сможет.

Да и никто в его Ателье не сможет. А хорошо это или плохо…

Он оказался в растерянности. Но пришлось признать — да, в его Ателье сотрудницам и в голову не могло прийти навредить своему Мастеру. Или друг другу… Или — делу!

Чёртов Моргант. Вот загадал задачку!

Когда он расплатился по традиционно крохотному счёту, и они встали, Гудрун вдруг сказала:

— Алексейс! Сегодня я должен… Идти мой дом.

— Зачем, солнышко?

— Там жить мой… Флауэ. Надо поливать. — вот это да! У его девушки есть цветы! Хм-м… А интересно — можно ли ему посмотреть? Вот и надо спросить.

— Гудрун. А можно мне пойти с тобой? Хочу посмотреть твой Флауэ.

Ни секунды колебания или смущения:

— Конечно! Я рад, что ты хотеть смотреть!..

Поскольку велосипедов у них всё ещё не было, до дома Гудрун дошли пешком. Правда, быстро — за полчаса. Потому что здесь, в Омстердаме, всё — рядом. И даже в выходные не было ни толкотни, ни суеты… Вероятно, все, кто работали — просто отдыхали. А ходили по улицам только всё те же туристы. Мать их…

Дом, в принципе, ничем не отличался от Алексеевского отеля. И даже портье как будто был ксерокопией его знакомого. Стандарт они тут, что ли, приняли — на солидных, всё понимающих, всё видящих, и всегда молчащих мужчин неопределённого возраста?..

Здание явно перестраивали и перепланировывали внутри много раз. Кое-где остались выступы от бывших стен. А-а, вот в чём дело — квартир на этаже старались втиснуть побольше. Хм-м… Ну правильно: здесь же все — сами по себе!

Комнатка Гудрун оказалась совсем крохотной — только поместиться кровати, (Правда, двуспальной!) шкафу, и столу с парой стульев. Весёленькие обои в голубых и розовых цветочках выгодно отличали её от равнодушно однотонных стен номера Алексея.