Роберт Шекли - Поединок разумов (сборник) [litres]

Он расплатился, оставив щедрые чаевые и стремительно ушел. Ему надо было еще о многом подумать.

– Эта сцена состарила меня лет на десять, она мне стоила последних сил, – пожаловался Лан Ил.

– Признайтесь: она доставила вам огромное удовольствие, – возразила Джанна Чандрагор.

– Что ж, вы правы, – энергично кивнув, согласился Лан Ил. Он маленькими глотками цедил вино, которое стюард принес им в каюту. – Вопрос в том, откажется ли Бринн от свидания с Бакстером и явится ли сюда?

– Я ему как будто понравилась, – заметила Джанна.

– Что лишь свидетельствует о его безошибочном вкусе.

Джанна поблагодарила шутливым кивком.

– Но что за историю вы придумали? Надо ли было наворачивать столько ужасов?

– Это было абсолютно необходимо. Бринн – сильная и целеустремленная натура. Но есть в нем и этакая романтическая жилка. И разве только волшебная сказка – под стать его самым напыщенным мечтам – заставит его изменить долгу.

– А вдруг не поможет и волшебная сказка? – заметила Джанна в раздумье.

– Увидим. Мне кажется, что он придет.

– А я на это не рассчитываю.

– Вы недооцениваете свою красоту и актерское дарование, моя дорогая! Впрочем, подождем – увидим.

– Единственное, что нам остается, – сказала Джанна, поудобнее устраиваясь в своем кресле.

Часы на письменном столике показывали сорок две минуты первого.

Бринн решил побродить по набережной, чтобы восстановить душевное равновесие. Зрелище огромных судов, уверенно и прочно покоящихся у причала, всегда действовало на него умиротворяюще. Он размеренно шагал, стараясь осознать, что с ним произошло.

Эта прелестная, убитая горем девушка…

Да, но как же дело, долг перед его преданными служащими? Ведь именно сегодня ему предстояло обрести поддержку своему грандиозному проекту на письменном столе у Бакстера. Он остановился, рассматривая корабльгигант. Вот он, «Тезей». Бринн представил себе Индию, ее лазурное небо, щедрое солнце, вино и полный, блаженный отдых. Нет, все это не для него. Изматывающая работа, постоянное напряжение всех душевных сил – такова доля, которую он сам избрал. Пусть это даже значит лишиться прекраснейшей девушки в мире, он так и будет тащить свой груз, коченея под свинцово-серым нью-йоркским небом!

Но почему же, спрашивал себя Бринн, нащупывая в кармане замшевый мешочек. Материально он обеспечен. Дело его само о себе позаботится. Что мешает ему сесть на пароход и, стряхнув все заботы, провести год под южным солнцем?

Радостное возбуждение охватило его при мысли, что ничто этому не помешает. Он сам себе хозяин, у него есть мужество и сила воли. Если у него хватило духу создать такое дело, то хватит и на то, чтобы от него отказаться, сбросить все с плеч и последовать велению сердца.

К черту Бакстера, говорил он себе. Безопасность девушки важнее всего! Он сядет на пароход сейчас же, сию минуту и пошлет своим компаньонам телеграмму, где все им…

Итак, решение принято. Он круто повернулся, спустился вниз по сходням и без колебаний поднялся на борт.

Помощник капитана встретил его любезной улыбкой:

– Ваше имя, сэр?

– Нед Бринн.

– Бринн, Бринн… – Помощник поискал в списке. – Что-то я не… О да! Вот вы где. Да-да, мистер Бринн! Ваша каюта на палубе А за номером три. Разрешите пожелать вам приятного путешествия.

– Спасибо, – сказал Бринн, поглядев на часы. Они показывали без четверти час. – Кстати, – спросил он помощника, – в котором часу вы отчаливаете?

– В четыре тридцать, минута в минуту, сэр!

– Четыре тридцать? Вы уверены?

– Абсолютно уверен, мистер Бринн.

– Мне сказали, в час по расписанию.

– Да, так по расписанию, сэр! Но бывает, что мы задерживаемся на несколько часов. А потом без труда нагоняем в пути.

Четыре тридцать! У него еще есть время. Он может вернуться, повидать Бена Бакстера и вовремя успеть на пароход! Обе проблемы решены!

Благословляя неисповедимую, но благосклонную судьбу, Бринн повернулся и бросился вниз по сходням. Ему удалось тут же схватить такси.

Бакстер был низенький, плотный здоровяк с бычьей шеей и голой как колено головой. Мутные глаза без всякого выражения глядели из-под золотого пенсне. На нем был обычный рабочий пиджак, на лацкане которого в венчике из жемчужин сверкал рубин – эмблема смиренных служителей Уолл-стрита.

Бринн добрых полчаса излагал свои предложения, ссылаясь на господствующие тенденции, намечая перспективы. И теперь, обливаясь потом, ждал ответного слова.

– Гмм, – промычал Бакстер.

Бринн ждал. В висках стучало, пустой желудок бил тревогу. В мозгу сверлила мысль, что надо еще успеть на «Тезей». Он хотел скорее покончить с делами и ехать в порт.

– Ваши условия слияния обеих фирм меня вполне устраивают, – сказал Бакстер.

– Сэр! – только и выдохнул Бринн.

– Повторяю: они меня устраивают. Вы что, туги на ухо, брат мой?

– Во всяком случае не для таких новостей, – заверил его Бринн с улыбкой.

– Лично меня очень обнадеживает слияние наших фирм, – продолжал Бакстер, улыбаясь. – Я прямой человек, Бринн, и я говорю вам без всяких: мне нравится, как вы провели изыскания и какой подготовили материал, и нравится, как вы провели эту встречу. Мало того, вы и лично мне нравитесь. Меня радует наша встреча, и я верю, что слияние послужит нам на пользу.

– Я тоже в это верю, сэр.

Они обменялись рукопожатиями и встали из-за стола.

– Я поручу своим адвокатам составить соглашение, исходя из нашей сегодняшней беседы. Вы получите его в конце недели.

– Отлично! – Бринн колебался: сказать или не говорить Бакстеру о своем отъезде в Индию. И решил не говорить. Бумаги по его указанию перешлют на борт «Тезея», а об окончательных подробностях можно будет договориться по телефону. Так или иначе, в Индии он не задержится: доставит девушку благополучно домой и тут же вылетит обратно.

Обменявшись новыми любезностями, будущие компаньоны начали прощаться.

– У вас редкостный посох, – сказал Бакстер.

– А? Что? Да-да! Я получил его на этой неделе из Гонконга. Такой искусной резьбы, как в Гонконге, вы не найдете нигде.

– Да, я знаю. А можно посмотреть его поближе?

– Конечно. Но осторожнее, пожалуйста, он легко открывается.

Бакстер взял в руки искусно вырезанную палку и надавил на ручку. На другом конце палки выскочил клинок, который царапнул Бакстера по ноге.

– Вот уж верно, что легко, – сказал Бакстер.

– Вы, кажется, порезались?

– Ничего! Пустячная царапина. А клинок-то – дамасской стали.

Они еще несколько минут беседовали о тройном значении клинка в западнобуддистском учении и о новейших течениях в западнобуддистском духовном центре в Гонконге. Бакстер сложил палку и вернул ее Бринну.