Екатерина Вострова - Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

Девушка отстранилась и поднялась на ноги.

— Выход за той панелью. — указал Йон. — Нажми на выступ на вентиляционном клапане.

Мора послушно исполнила указание и вышла, не оглядываясь.

Больше всего на свете Велор не любил глобальные новости. Он не мог отрицать их полезности в качестве инструмента пропаганды, рекламы, пиара. Ему и самому частенько приходилось задавать тон для позиции СМИ. Но каждый раз, стоило ему наткнуться на очередной выпуск программы вещания, как его передергивало.

Вот и теперь нужно было утвердить план — график выхода завтрашних таблоидов. При этом новость о теракте несогласных должна была полностью затмить обсуждение голосования республиканской комиссии.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла светловолосая женшина.

— Я занят, Лиза. — Не поднимая глаз от бумаг, Велор махнул рукой, показывая, что сейчас лучше не беспокоить.

— Я видела, как к тебе заходил Йон. Не думала, что вы общаетесь. — В голосе звучала явная обида, а вместе было с ней и еще что-то.

— Это тебя не касается. — Велор оторвался от документов и небрежно откинулся на спинку стула.

— Он все еще мой ребенок. — С каким-то странным чувством произнесла женщина.

Велор не мог понять, что на нее нашло. Что за странный тон и недомолвки, повисшие в воздухе?

— Когда я устроил тебя медсестрой к нему в школу, это не очень-то беспокоило.

— Тогда ты не рассказал мне всю гадость, которую затеваешь.

Велор вздохнул и невольно прикрыл глаза рукой.

— Лиза, что происходит? Тебя словно подменили. Святая бюрократия, ты восемь лет не поднимала эту тему.

— Если я ее не поднимала, это не значит, что она меня не беспокоила. — Женщина обиженно отвернулась, с преувеличенным интересом рассматривая экран, закрепленный на стене.

Велор еще раз вдохнул и тяжело поднялся со своего места. Эта женщина когда-нибудь вгонит его в могилу. Иногда она была такой раздражающей, что это убивало всю романтику, которая все еще оставалась между ними.

Он осторожно подошел и положил ладонь на плечо Лизы.

— С мальчиком все хорошо. Я за ним присматриваю.

— Ты и тогда так говорил.

— Говорил, но тебе никогда не было интересно.

— Он все-таки мой сын… — Женщина запнулась и, немного помолчав, исправилась. — Он наш сын.

Инспектор осторожно приобнял женщину. «Наш сын» — на вкус звучало странно и даже дико. Несмотря на это, преемственность поколений — была основным правилом Канцелярии. Как бы ни кричали о свободе выбора, наследственность и генетические предрасположенности всегда играли свою роль. Статистика, собранная за последнюю сотню лет, не могла лгать — в восьмидесяти процентах случаев дети шли по стопам родителей.

У них же этот принцип просто возвели в абсолют. В первый и второй отряд кадетского корпуса могли попасть лишь дети работников канцелярии. Да, попадали далеко не все — лишь самые лучшие, но при этом секрет отбора оставался неизменным.

В третий отряд теоретически мог попасть любой талантливый ребенок, но вот что странно — самые одаренные все равно учились лишь в первом и во втором.

Были, конечно, исключения. Когда-то давно его лучшая подруга нарушила запрет на отношения между инспекторами одного уровня. Все вскрылось слишком поздно, история закончилась весьма трагично. У получившегося от кровосмесительной связи ребенка было слишком много отклонений, но Велор смог все уладить, подключил лучших врачей. Девочка выросла упорной и целеустремленной. Она стоила тех трудов, что ему пришлось приложить, и сейчас проходила отбор на должность секретаря первого круга. Велор верил, что у нее все получиться. Вся в мать. Даже имя такое же — Сара.

— О чем вы говорили с Йоном? — Осторожно одернула его Лиза. — Какое-то поручение от Канцлера?

Велор не сразу вынырнул из своих мыслей и сообразил, о чем спрашивают.

— Что? О, нет, нет… Канцлер тут ни при чем. У мальчика пропала подружка и он переживает…

— Это не та рыжая девушка, которую в новостях показывают? — Лиза нахмурилась. — Не знала, что они встречаются.

— Тебе и не за чем.

— Он же мой…

— Да, да, я в курсе! Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — Велор отстранился и вновь подошел к своему окну. Кофе уже давно остыл. Есть печенье в сухомятку он не любил. Чтобы чем-то себя занять, он вытащил столовый нож и принялся чистить лежащее в вазочке яблоко.

— Это очередной проект? — Лиза неожиданно понизила голос до шепота.

— О чем ты?

— Снова решили поиздевается над мальчиком? Как тогда, в школе.

— В школе — это было прививание нужных взглядов. И ты тоже в этом участвовала. — Велор отрезал кусочек фрукта и скинул себе в рот. Лиза с напряженным лицом подошла ближе.

— Отправить девушку в заложники к… мятежникам — это тоже прививание нужных взглядов? — Губы женщины задрожали, а глаза увлажнились. — Это снова приказ Канцлера, да? Зачем ему Йон. Путь мучает собственных детей!

— Лиза, успокойся.

Велор чувствовал, что еще немного, и у женщины случится истерика. Он отложил яблоко и нож на стол и попытался взять ее за руку, но она лишь отмахнулась.

— Я ведь знаю, что он ученик Канцлера. Скажи мне правду, Велор, что ему нужно от мальчика сейчас.

— Да ничего мне от него не нужно, просто успокойся… — Инспектор только сейчас сообразил, что он ляпнул, и понадеялся, было, что Лиза не заметит этого, но по застывшему лицу женщины сразу стало понятно, что до ее дошел полный смысл фразы.

— Ты и есть Канцлер? — Тихим шепотом спросила она.

— Что? Нет, не говори ерунды, как я могу быть Канцлером…

Велор придвинулся ближе, чтобы обнять и прижать к себе. Как же он не любил женские истерики. В такие моменты больше всего хотелось оказаться на каком-нибудь необитаемом острове.

— Все сходится. Ты и есть Канцлер. — Утвердительным тоном произнесла Лиза.

Велор даже не обратил внимания. Он уткнулся в ее шею и осторожно поцеловал. Они несколько минут постояли, обнявшись. Кажется, сегодня ему повезло, и буря миновала.

— Я тебя ненавижу. — Сказала она все таким же спокойным тоном.

Неожиданно спину пронзила резкая боль, он дернулся. В руках Лизы блеснул нож для чистки фруктов. Женщина занесла его над ним и принялась сыпать беспорядочными ударами в грудь. Инспектор осел на землю. Легкие горели огнем, в горле стоял привкус крови, а в глазах темнело от невозможности вдохнуть.

Последнее, что увидел Велор — это как в комнату вбегает охрана, и перепачканная в его крови Лиза втыкает себе в сердце злополучный нож, которым он еще минуту назад резал яблоко.

Эпилог

Мора сидела за одним из немногочисленных столиков в маленьком кафе. На ней был светлый парик и даже накладная кожа на лице для изменения формы носа и скул. После скандального телешоу ее настоящее лицо было слишком опасно показывать окружающим.