Сергей Чекмаев - Социум (сборник) [Нужна правка!]

А как все хорошо начиналось. Как мы радовались, что наконец о нас начинают заботиться!

Ко мне настойчиво звонили в дверь. Точно кто-то бежал от убийцы и искал спасение у меня. Слава богу, ничего подобного я не обнаружил, когда открыл дверь. На лестничной площадке стоял мой приятель Георгий. Он начал говорить быстро. Слова бежали скорее мысли.

– Отдышись, – сказал я и повел друга в комнату.

– Нет! Сначала расскажу! – Он все же помедлил, чтобы перевести дыхание. – Ты представляешь? Для детей придумали чипы! Чипы будут подавать сигналы при малейших негативных изменениях в организме! Уже начали вживлять!

У Георгия были девочки-близняшки.

– А в дальнейшем, – продолжал он, – чипы внедрят пенсионерам и одиноким людям, брошенным на произвол судьбы! И нас с тобой не забудут! Будут отслеживать наше состояние здоровья!

Мне показалось, что Георгий принес хорошую новость.

– Можно я приму участие в полете мечты?

Я начал развивать мысль и сказал о том, что в случае остановки сердца через чипы смогут подавать электрические импульсы для его запуска. Поколение сейчас слабое, нездоровое. Георгий, например, детский врач и не раз мне об этом говорил.

Мы выпили по рюмке виски: тридцатилетний MACALLAN! Выпили за недалекое счастливое будущее.

И вот оно наступило.

В квартирах за пределами Первого кольца все были сосредоточены на подсчетах. Нас интересовало: сколько раз в году можно позволить себе прогулки по центру. В нас остались только навыки счетоводов, а многие остальные умения за ненадобностью отпали, как хвост ящерицы.

Я давно хотел порадовать мою любимую пешей прогулкой по обновленной Москве. И она, и я – мы жили на окраине.

На своей машине попасть в центр можно было только по спецпропускам, поэтому я тщательно продумывал маршрут. Прогулка по Центральным прудам была дороже прогулки по проспекту Новаторов, потому что там располагались самые дорогие клубы и рестораны. Но все же на Новаторов нашелся ресторан, который заинтересовал мою девушку.

Она сказала мне, что каждый раз, когда ходила мимо него на работу, ей очень хотелось заглянуть внутрь. Ее привлекал запах горячего шоколада с кардамоном и корицей. Я устрою ей этот праздник!

Ей было интересно, почему в стране, где для нас вечные будни, в ресторанах в центре Москвы вечный праздник?

Независимо от дня недели ресторан на Новаторов был полон праздных людей. И даже очередь часто стояла на улице. Почему именно в этом ресторане аншлаг? И так ли хорош его интерьер?

У моей Елены было привилегированное положение. Она являлась представителем творческой профессии, а именно художницей. Люди этих профессий имели право в рабочие дни ходить по центру Москвы бесплатно. Власть настолько была уверена в себе, что позволяла любое творческое самовыражение. Только если оно не нарушало общественного порядка.

Вживленные чипы не позволяли отклоняться от разрешенного маршрута. Нарушитель платил штраф. Хорошо, что такая провинность не считалась серьезной. А за некоторые отступления по новому трудовому кодексу можно было и работы лишиться с уплатой неустойки работодателю.

Елена не отвечала ни на звонки, ни на смс. Я мчался к ней домой. Не стал дожидаться лифта и, перескакивая через ступеньки, добежал до седьмого этажа. На звонок никто не отреагировал. За дверью стелилась тишина.

Я вернулся домой, раздавленный этим событием. Предчувствие плохого упало на меня, точно бетонная плита.

Дома меня тоже ждали новости. Сегодня умер от инфаркта мой лучший друг Георгий. Как он и мечтал – всеобщая чипизация произошла, но медицинская программа незаметно выросла в полицейскую. Когда моему другу стало плохо, несмотря на чип, вживленный в его тело, скорая не приехала, и он умер.

Вместо спасения человечества, нас отрезали от страны, от города. Нас запрограммировали, мы не могли сделать шаг без того, чтобы ОНИ не узнали.

Елена позвонила только через день.

– Прости. Я приходила в себя. Позавчера, кажется… Да! Позавчера я была свидетельницей открытия сооружения… По-другому сказать не могу. Сооружение доставляет теперь людей на работу. Как тебе объяснить… У выхода из метро находится распределитель. Такой стеклянный колпак… Такой головоногий моллюск чудовищного размера… От него разветвленные стеклянные проходы отходят, как щупальца. Распределитель заполняется людьми, и опускается стеклянная панель. Можешь меня считать сумасшедшей, но эта панель мне напоминает гильотину… Устройство считывает информацию с чипа и человека толкает к нужному проходу из стекла. А потом людей забирает транспорт и развозит по объектам. И так партию за партией. Мне предложили попробовать это все на себе. И я зашла. Меня, правда, выплюнуло на улицу, а не в транспорт. Я подняла глаза и увидела в воздухе светящуюся рекламу «Вы сделали правильный выбор».

– Придется с этим смириться, – сказал я ей, теперь все так устроено. Надо любить жизнь.

Через несколько дней любопытство Елены взяло верх. Она, поддавшись искушению, заглянула наконец в ресторан на Новаторов, несмотря на штраф. Потом Елена делилась своими впечатлениями целую неделю. Она каждый день доставала новые впечатления из своей памяти, точно необработанные алмазы из шкатулки, своим воображением она превращала их в бриллианты, а потом нанизывала их на нить, создавая канву нового литературного ожерелья.

Она рассказывала, что в центре ресторана длинный стол, на котором горели свечи. Их огонь отражался в яшмовой столешнице.

Сама столешница напоминала ей наборный паркетный пол в бальном зале, на котором стояли десерты в белых кружевных платьях и как будто ждали приглашения на танец. А на стуле, обитом кожей пурпурного цвета, сидел пианист и играл на рояле джазовые композиции.

Когда Елена зашла, было утро. Она прошла по почти пустому ресторану, села в углу и заказала чашку кофе с корицей. Ей захотелось пирожных. Она подошла к столу, где были расставлены десерты, как вдруг все исчезло и вместо пирожных возникли бутылки с вином. Елена поняла, это голограмма! Когда она уходила, ее взгляд остановился на паре у окна. Она почувствовала, что это не муж с женой, мужчина и женщина совершали двойную измену.

Елена ценила детали.

И еще она поняла: откуда у этих людей внутри Первого кольца уверенность в завтрашнем дне. Они не живут в ее стране. Они живут в стране, которую сделали сами. Страна в стране. Увы, я не мог ей возразить, как и не мог пригласить ее в ресторан на ужин. Я потерял работу.

Я был всего лишь начинающим детским писателем и не мог роскошествовать. Основным источником дохода были рецензии. Грустные размышления прервала громкая музыка, звучавшая в телевизоре. Я посмотрел на экран и увидел бегущую строку. В ней сообщалось, что в субботу на все развлечения и предыдущие запреты скидка до восьмидесяти пяти процентов. Вот это да!