Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

Нам Туен закончил пробежку на аналитическом выпуске новостей, посвящённом открытию Токийской фондовой биржи. Пока шло медленное падение и на фоне Пакистанского кризиса многие боялись возвращения «экономической зимы», но Нам Туен полагался исключительно на своих экономистов, уверенных, что даже в случае войны мировая экономика не понесёт существенного ущерба, а «депрессию» порождает её же собственная консолидация и разгоняющийся турбокапитализм, сталкивающийся с «подушкой безопасности», подготовленной МВФ.

Нам Туен завтракал в компании Тао Гофэна (жена, как выяснилось, улетела в Канын — агитировать за своих друзей из Новой прогрессивной партии, что Нам Туен не одобрял, так как сам выступал за консервативную Партию великой страны). Вскоре он отправился в комнату для совещаний и, сев во главе стола, водрузил на нос электронные очки.

Пустовавшие места за столом тут же заполнили реалистичные фигуры губернаторов провинций и руководителей департаментов министерства. Им предстояло докладывать Нам Туену об итогах миграционной программы, о планах по строительству термоядерной электростанции в Синчхоне и начале подготовки к президентским выборам 2043 года. Свою кандидатуру, вопреки звучавшим предложениям, Нам Туен и не думал выставлять. Его больше занимала перспектива взять бессрочный отпуск.

Проблемы начались с того, что проекция заместителя министра труда исчезла посередине его выступления. Над побережьем Чхонджина, где он находился, разыгралась гроза и внесла свои коррективы. Сдаваться природе Нам Туен не собирался и предоставил слово губернатору Чагандо, попутно попросив себе чашку кофе. Часовая стрелка подошла к полудню.

Тао Гофэн, сидевший справа от Нам Туена, увидел что-то на своём коммуникаторе и жестом попросил разрешения покинуть комнату. Нам Туен, стараясь не отвлекаться от цифр, которые озвучивал губернатор, кивнул. В районе, кстати, попутно подумал Нам Туен, опять грозят активизироваться «красные самураи». На этот раз их лозунги гласили: «Умрём за справедливость и равенство!», «Смерть национал-предателю Нам Туену!» и «Нож в живот грабительской демократии!»

Они собирались сорвать выборы в горных районах севера. Нам Туен не имел ничего против горстки кусачих ископаемых, мнящих себя борцами за свободу, пока они сидят в своих норах и никого не трогают, но на каждое их нападение и теракты на дорогах был готов решительно ответить. Он уже согласовал с Министерством общественной безопасности и Министерством национальной обороны совместные меры по атаке на горные гнёзда «самураев». Аналитики предупреждали, что гораздо опаснее появление умеренных сторонников «самураев» и сочувствующих им горожан, причём и на юге страны, но Нам Туен полагал, что эту проблему легко разрешит демократическая система сама по себе, позволив коммунистам публично себя опозорить.

«Репрессии, как и террор, — думал Нам Туен, вспоминая острова Блонд, — всегда бесплодны и только усиливают врага. Чем сильнее его бьёшь, тем лучше он защищается, тем сильнее его озлобленность, тем яростнее будет его месть… Я раскрою перед ними свои объятия, я приглашу их к беседе, и за столом, полным угощений, подам им яд свободы слова».

Тао Гофэн вернулся, но не сел на своё место, а наклонился к уху Нам Туена и прошептал:

— У нас срочный вызов.

Нам Туен кивнул.

— С вами хочет говорить министр иностранных дел Европейского союза.

— Срочная ситуация? — тихо переспросил Нам Туен.

— Да.

— Подержи их пока, — попросил Нам Туен голограмму своего зама, извинился перед участниками совещания и снял электронные очки. — Что там?

— Связано с Пакистаном, — доложил Тао. — Никак подробностей, но он хочет немедленно поговорить с вами.

— А что по нашим каналам?..

— Никаких новостей, — сказал Тао. — Канал в Сети готов. Он вас ждёт.

— Поработай с ними, — кивнул Нам Туен на пустующие в этой реальности кресла.

Он отключился и перешёл в соседнюю комнату. Ему закрепили компьютер за ухом, и он расслаблено лёг на кушетку, закрывая глаза. Компьютер принял сигнал мозга, перед глазами возник виртуальный интерфейс. Он вошёл в Сеть и нащупал, перебрав несколько цифровых нитей, защищённый канал, подготовленный его помощниками.

Спустя несколько секунд ожидания он оказался в полукруглом помещении со стеклянными стенами: с одной стороны морские волны штурмовали песчаный берег, а с другой поднимались окольцованные облаками горы, с которых медленно сползал голубоватый туман.

Нам Туен сидел в кресле. Он поднял руки с подлокотников и посмотрел на ладони — безусловно, похожие на те, что он видел каждый день… Но на коже отсутствуют поры, и касания пальцев отзываются с задержкой, и складки на коже образуются неестественные. Виртуальность Всемирной сети напоминает реальность, подумал Нам Туен, но перепутать их невозможно. Здесь всё незавершённое, с миллионом ускользнувших от разработчиков деталей, словно мир на четвёртый или пятый день Творения.

— Но Творение продолжается, — прервал его Иоанн Касидроу, сидевший в кресле напротив.

— Технология распознавания мыслей всё ещё даёт сбои? — улыбнулся Нам Туен. Именно поэтому Сеть пока не вошла в широкий обиход среди политиков: иногда становилось трудно уследить, что хочешь сказать вслух, а о чём промолчать…

— Вас это не смущает?

— Нет.

— Мы можем связаться по-другому, если вы предпочитаете…

— Я не боюсь своих мыслей, господин Касидроу, — ответил Нам Туен. — Президент или министр иностранных дел сделали бы другой выбор, но вы обратились ко мне.

— Да, — неестественно резко кивнул Иоанн. — Я в самолёте и лечу в Лондон. Только что я разговаривал с вице-президентом США Дэвосом. У нас есть сценарий мирного урегулирования Пакистанского кризиса.

Нам Туен кивнул. Европа и США договорились, и теперь, поскольку дело происходит в Азии, им необходимо подключить Индию и Китай. Как всегда, напоследок оставили самоё лёгкое…

— До какой степени мирного?

— Соединённые Штаты, — сказал Иоанн, — обладают оружием, которое позволит получить контроль над ядерным и биологическим арсеналом Пакистана.

— Через Сеть?

— Да.

— Господин Касидроу, — сказал Нам Туен, — вы только что раскрыли государственную тайну США внутри Сети.

— Я гражданин Европы, — ответил Иоанн, — а наш канал защищён с обеих сторон.

— Вице-президент попросил поставить меня в известность?

— Это решение принял я сам. — Иоанн сделал паузу. — Господин Нам, я хочу, чтобы вы провели переговоры с президентом Цзи.

— Почему я?

— Я вам доверяю.

Нам Туен покачал головой. Вживую он видел Иоанна Касидроу раз пять, не больше — впервые они встретились на церемонии Объединения пять лет назад. Тогда Нам Туен одобрил идею «Акта Касидроу» (хотя она и казалось ему сырой и бесперспективной как политический проект) и попросил поддержки во внедрении «новых школ» в Корее. Иоанн, надо отдать ему должное, сделал всё от него зависящее, и теперь реформа образования шла полным ходом. Одинаковые программы, по которым учились дети в Европе и теперь в Азии, открывал перед будущими выпускниками потрясающие перспективы…