Олег Рой - Маленькие люди

– Постараюсь, – коротко ответил Бен и отключился.

Тем временем вернулась Ариэль, уже немного успокоившаяся.

– Завтра я отвезу вас на работу, – сказал я. – После работы встречу. И не бойтесь, никто вам ничего не сделает. Там Барт, и мы с Бендженом на подхвате.

– Это вовсе не помешает им меня уволить, – сказала она обреченно. – Единственное, что меня успокаивает, так это то, что про наши интерактивные выборы уже знает весь мир, а без меня они их не проведут. Но потом…

– Потом будет потом, – я старался говорить решительно и твердо. – Меня больше волнует, чтобы Фредди не напал на вас снова.

– Нет, он не посмеет, – Ариэль поджала губки. – Особенно теперь, с учетом того, что история получила огласку. Он все-таки боится своего отца, потому что зависит от него. Впрочем, боится он вполне обоснованно.

– А что, мистер Лошадиная морда такой страшный? – определенно, это в моей крови все еще играл адреналин, ведь я сейчас чувствовал себя сильным и смелым, этаким лихим мачо.

Ариэль пожала плечами:

– Если учесть, что весь город в их с Кохэгеном лапах…

– Ариэль, почему вы решили мне позвонить? – спросил я. Этот вопрос нестерпимо мучил меня.

Она как-то странно искоса посмотрела на меня, а затем сказала:

– А кому же мне было звонить? С папой я рассорилась из-за того вашего визита, между прочим, а вы… – она отвернулась. – Вы показались мне… неравнодушным.

– Я не о том, – нетерпеливо сказал я. – Я понимаю, почему вы позвонили именно мне, но почему вы вообще решили позвонить? У вас же с Фредди все было так хорошо.

Она буквально выстрелила в меня глазами:

– Я поняла, вы теперь всю жизнь будете поминать мне тот звонок, – а затем добавила серьезно: – Не было у нас все хорошо. Фредди… он скользкий, избалованный, к тому же считает, что все просто обязаны быть от него без ума.

– И все-таки? – настаивал я.

– Благодаря вашей Барби, конечно, – сказала она, заметно смутившись. – У этой женщины энергии столько, что ее хватило бы Хоулленду на весь отопительный сезон. Она поймала меня в кафе напротив вашей аптеки и не отпустила, пока не рассказала все… про Фредди. Я ей не поверила, но она сказала, что не просит меня ей верить, а просто просит быть осторожной. Ну, и про то, что я зря с вами так поступаю, тоже сказала.

Ариэль тряхнула головой, ее волосы, дотоле казавшиеся тусклыми, в мгновение ока ожили и полыхнули пламенем.

– Признаться, эта чертовка умеет убеждать.

– А дальше? – с трудом спросил я, чувствуя, как во мне разгорается темное пламя какого-то неизвестного мне доселе чувства. Наверно, это и есть ревность, которую я раньше никогда не испытывал. Да, Хоулленд и вправду раскрыл неведомые ранее стороны моей натуры. Оказывается, как некогда сказал какой-то философ-утопист, ничто человеческое мне не чуждо.

– А дальше все было просто. Когда он пришел, мы посидели в гостиной, выпили шампанского, и я обратила внимание, что он постоянно с кем-то чатится. Потом он выразил желание подняться наверх, начал потихоньку приставать ко мне, а я предложила ему освежиться. Он ушел в ванну, и я заглянула в его телефон.

Она закрыла лицо руками и простонала:

– Г-гад. Какой же он негодяй…

Я не стал расспрашивать ее о том, что же она прочитала. Просто рефлекторно обнял ее и после паузы сказал:

– Все позади, не волнуйтесь. Его нет и больше не будет.

Мы спустились в гостиную, поскольку Ариэль захотела пить. Действительно, на журнальном столике у камина были остатки их с Фредди посиделок – початая бутылка шампанского, между прочим «Моёt», и ополовиненная коробка шоколадных конфет. Ариэль хотела было тут же выбросить все это, но я сказал, что не стоит, будем считать это нашим боевым трофеем.

– А вы очень смелый, – улыбнулась она мне. – Как вы на него бросились! И так легко двигались…

– Скорее это он на меня бросился, – возразил я, усмехнувшись и вспоминая все подробности нашей отнюдь не героической кинематографической схватки. Но переубедить Ариэль оказалось невозможно. Похоже, она прочно записала меня в отчаянные герои после сегодняшнего случая.

Между прочим, я почувствовал, что голоден. Видимо, на этот скоротечный бой я растратил неимоверное количество калорий, так что голод – наверняка неизменное чувство победителя. Ариэль каким-то шестым чувством это уловила и отправилась готовить для нас яичницу с беконом. Пока она готовила, входная дверь почти бесшумно открылась, и в дом вошел Блейк. Он сразу почувствовал запах яичницы.

– Слава Богу, сегодня мы управились пораньше, – проворчал он, разуваясь. – А я уж боялся, что этот футбол…

Увидев меня, Блейк замолчал на полуслове.

– Добрый вечер, Блейк, – сказал я спокойно. – Как ваше самочувствие? Надеюсь, вы продолжаете лечиться?

Блейк беспомощно перевел взгляд с меня на появившуюся с чугунной сковородкой в руках Ариэль.

– Вашими молитвами, – наконец медленно ответил он. – Док? Какими судьбами вы оказались здесь?

Ариэль поставила сковородку на стол, а затем подбежала к отцу и обняла его:

– Папа, прости меня, пожалуйста. Я была не права!

Блейк вновь посмотрел на меня и машинально погладил Ариэль по волосам:

– Ну что ты, дочка…

Ариэль от этой мимолетной ласки почти расплакалась, точнее пару раз всхлипнула, но тотчас взяла себя в руки. Я, откровенно говоря, пребывал в некоторой растерянности. Наконец, Блейк мягко отстранил дочь и сказал:

– Так, дорогие мои, а теперь мы поужинаем, и вы мне расскажете, что произошло.

Поэтому яичницу мы употребили под наш с Ариэль рассказ о наглом Фредди (и, по словам Ариэль, благородном Фоксе). Блейк внимательно слушал, хмыкал, вздыхал, и глаза его поблескивали.

– Док, – сказал он, привставая. – Вы… я вам очень, очень признателен.

– Перестаньте, Блейк, – отмахнулся я. – Об этом не стоит и говорить. Надо подумать над тем, что делать дальше.

– Сколько раз я тебе говорил: оставайся на Большой земле, – отрезал Блейк, с упреком глядя на дочь.

– На Большой земле таких Фредди гораздо больше, чем в Хоулленде, – возразил я. – Но там нет вас, Блейк, и вашей защиты.

– И что же делать? – спросил Блейк. – Док, давайте будем реалистами: после случившегося моя дочь больше не сможет продолжать работать в канцелярии. Боюсь, и вам не поздоровится – теперь ваш бизнес подвергнут самому пристальному вниманию. Да-а, что и говорить – ситуация…

– И пусть себе, – сказал я. – У меня все чисто. А что касается ситуации, то она не столь уж и плачевна. В любом случае, у нас есть две спокойные недели до выборов, правильно?

– Правильно, – вздохнул Блейк. – Эх… всю жизнь хотел оградить дочь от цирка, но, похоже, это проклятое место своих не отпускает.

– А зря, папа, – ответила Ариэль. – Мне всегда в цирке нравилось. Даже не знаю, почему некоторые его так боятся.