Терри Пратчетт - Делай Деньги

И золото, значит, якорь, да? — подумал Мойст.

Он осмотрел всё обширное пространство. Здесь работало всего около дюжины человек, включая голема, о которых Мойст научился думать как о виде, к которому следует относиться как к «человеку из-за ценности, равной человеческой», и прыщавого парня, делавшего чай и о котором Мойст так не думал.

— Похоже, вам не нужно много людей, — сказал он.

— А, ну, мы только серебряные и золотые…

— Золотистые, — быстро вмешался Бент.

— …Золотистые монеты здесь делаем, видите ли. И всякую всячину, вроде медалей. Делаем заготовки из меди и латуни, но остальное делают надомники.

— Надомники? Монетный Двор с удаленными работниками?

— Точно, сэр. Вот как вдовы. Они работают на дому. Ну вы же не будете ждать от стареньких вдовушек ковылять сюда, большинство из них без двух палок не обходится!

— Монетный Двор… То есть место, которое изготавливает деньги… нанимает людей, которые работают дома? Нет, в смысле, я знаю, что это модно, но я имею в виду… Ну, вам не кажется это странным?

— Да боги с вами, сэр, у нас есть семьи, которые целыми поколениями делали пару медяков за вечер! — счастливо поведал Тенистый. — Папа делает основной оттиск, мама доканчивает чеканку, детишки чистят и полируют… Это традиция. Наши удаленные работники — как одна большая семья.

— Хорошо, но как же сохранность?

— Если украдут хоть на фартинг, их можно будет повесить, — сообщил Бент. — Считается за государственную измену, знаете ли.

— Вы в какой семье росли? — ужаснулся Мойст.

— Должен заметить, что никто никогда так не поступал, потому что они преданны, — заявил мастер, уставившись на Бента.

— На первый раз обычно принято отрубать руку, — смилостивился добрый семьянин Бент.

— И много они денег на этом делают? — сказал Мойст, осторожно влезая между ними двумя. — В смысле заработка?

— Около пятнадцати долларов в месяц. Это тщательная работа, — ответил Теневой. — Некоторые пожилые дамы не получают столько. К нам поступает много недоброкачественных элимов.

Мойст принялся разглядывать Дурной Пенни. Колесо поднималось через главную шахту здания и выглядело слишком воздушно-хрупким для чего-то столь большого. Одинокий голем тяжело ступал внутри, у него была глиняная табличка на шее, а это означало, что он из тех, кто не может говорить. Мойсту стало любопытно, а знает ли об этом Голем-Траст. У них были поразительные способы находить этих существ.

Пока он смотрел, колесо мягко замедлилось и остановилось. Молчаливый голем замер.

— Скажите, — сказал Мойст. — А зачем мучиться с золотистыми монетами? Почему просто не, ну, делать доллары из золота? Неужто так много обрезки и распылки?

— Я удивлен, что такой джентльмен, как вы, знаете такие названия, сэр, — ошеломлённо сказал мастер.

— Я интересуюсь криминальным мышлением, — сказал Мойст чуть быстрее, чем намеревался. Это была правда. Нужна была только способность самоанализа.

— Похвально, сэр. О да, сэр, видели мы такие штучки, сэр, и даже больше, о да! Клянусь, мы всё повидали. И покраску, и золочение, и прессовку. [2] plugging Даже переплавку, сэр, с примесью меди, очень тщательно сделано. Клянусь, сэр, есть люди, которые на фальшивки и подделки будут тратить по два дня, чтобы сделать ту же сумму денег, которую честно можно за день заработать.

— Не может быть!

— Вот чтоб мне провалиться, — заверил Теневой. — Ну какой здоровый разум до такого додумается?

Ну, мой, когда-то, подумал Мойст. Так было веселее.

— Не могу и представить, — сказал он вслух.

— Так что городской совет сказал нам, что доллары должны быть золотистыми, а в основном они, честно говоря, из жёлтой меди, потому что блестит хорошо. О, их всё равно подделывают, сэр, но тяжело сделать всё точно, и Стража, если что, жестко скрутит их, и хотя бы никто не стащит золото, — сказал Теневой. — Это всё, сэр? А то нам нужно ещё до конца рабочего дня все дела сделать, понимаете, а если мы останемся после рабочего дня, то нам придется сделать больше денег, чтоб оплатить наши сверхурочные, а если ребята подустанут, то мы начнем зарабатывать деньги быстрее, чем можем их изготовить, а всё это приведёт к тому, что я могу назвать только головоломкой…

— Вы имеете в виду, что если задержитесь, то придётся задержаться ещё больше, чтобы заплатить за первую задержку? — сказал Мойст, обдумывая то, насколько нелогичным может быть логичное мышление, если использует его достаточно большая организация.

— Именно так, сэр, — сказал Теневой. — И путь этот ведет к безумию.

— Очень короткий путь, — кивнул Мойст. — Но, если позволите, ещё одно. Как у вас обстоят дела с охраной?

Бент кашлянул.

— В монетный Двор невозможно попасть снаружи, не из банка, когда всё заперто, мистер Липвиг. По договоренности со Стражей, кто-нибудь вне службы патрулирует по ночам оба здания, с некоторыми из наших собственных охранников. Здесь они одеты в официальную банковскую униформу, конечно, потому что Стража настолько убога, но они, как вы понимаете обеспечивают профессиональный подход.

Ну, да, подумал Мойст, подозревая, что его опыт общения со стражами порядка было несколько глубже, чем опыт Бента. Деньги, возможно, и в безопасности, но спорю, что вы частенько недосчитываетесь кофе и карандашей.

— Я думал о… Дневном времени, — сказал он. Люди Отделов посмотрели на него пустыми взглядами.

— А, это, — отозвался мистер Теневой. — Этим мы сами занимаемся. По очереди. На этой неделе охраняет Малыш Чарли. Покажи ему свою дубинку, Чарли.

Один из людей вытащил из костюма большую палку и робко её поднял.

— Ещё был значок, но он потерялся, — сообщил Теневой. — Только это не имеет значения, потому что мы все знаем, чья очередь. А когда уходим, то этот человек обязательно всем напомнит ничего не красть.

Последовало молчание.

— Ну что ж, похоже, что у вас тут всё схвачено, — сказал Мойст, потирая руки. — Благодарю, джентльмены!

И они прошествовали прочь, каждый в свой отдел.

— Вероятно, очень немного, — сказал Бент, провожая их взглядом.

— Ммм? — протянул Мойст.

— Я уверен, вы прикидывали, сколько денег выходит вместе с ними.

— Ну, да.

— Я думаю, совсем немного. Они говорят, что через некоторое время деньги становятся просто… материалом, — сказал главный кассир, направляясь обратно к банку.

— Чтобы сделать пенни, нужно затратить больше, чем пенни, — пробормотал Мойст. — Это со мной что-то не так, или это всё неправильно?

— Но, видите ли, когда он изготовлен, пенни остается пенни, — заметил мистер Бент. — Вот в чём магия.

— Да ну? Слушайте, это медный диск. Чем ещё он может стать?

— В течение года, практически всем, — мягко ответил Бент. — Он станет несколькими яблоками, частью повозки, парой шнурков, некоторым количеством сена, часом владения места в театре. Может даже стать маркой и послать письмо, мистер Липовиг. Может использоваться триста раз и всё равно — и это радует — останется тем же пенни, готовым и охотным к использованию ещё раз. Это не яблоко, которое может испортиться. Его стоимость закреплена и стабильна. Он не расходуется.