Терри Пратчетт - Делай Деньги

Прошло чуть больше трёх минут, когда голем вернулась и терпеливо встала перед столом.

— Да, Глэдис? — сказал Мойст.

— Его Светлость Пожелал, Чтоб Я Проинформировала Вас, Что Спешить Всё Ещё Незачем.

Мойст кинулся вниз по лестнице, и Лорд Ветинари действительно оказался в Отделе Слепых Писем [3] Выдумка, которой Мойст очень гордился. Люди Анк-Морпорка предпочитали очень незамысловатый подход к написанию писем, который можно свести к следующему: если я понимаю, что я имею в виду, то и вы тоже должны. В результате в Почте привыкли к письмам, адресованным «Маему брату Джону, окало Маста», или «Миссис Смит, которая что надо, Сестрички Долли». Увлечённые и почему-то вызывающие беспокойство светлые головы, работающие в Отделе Слепых Писем, любили сложные задачи, а в перерыв на чай играли в шахматы в уме. с ногами на столе, пачкой писем в руках и улыбкой на лице.

— А, Липовиг, — сказал он, взмахнув неряшливыми конвертами. — Прекрасный материал! Лучше, чем кроссворды! Мне вот этот нравится: «Песивотруши Шопротиф Авдекоря». Я внизу приписал правильный адрес.

Он передал письмо Мойсту. Там было написано «К. Вистлер, Пекарь, Свинарный Холм, дом 3».

— В городе три пекарни, которые могут быть названы против аптеки, — объяснил Ветинари, — но только Вистлер готовит такие довольно вкусные ватрушки, которые, к сожалению, выглядят так, как будто собака только что сделала свои дела вам на тарелку и как-то ещё умудрилась добавить каплю сахарной глазури.

— Хорошая работа, сэр, — слабым голосом сказал Мойст.

На другом конце комнаты Фрэнк и Дейв, всё время занятые дешифровкой неразборчивых, написанных с ошибками, не туда отправленных или просто безумных посланий, которые каждый день протекали сквозь Отдел Слепых Писем, смотрели на Ветинари с изумлением и благоговением. В углу Стукпостук, похоже, заваривал чай.

— Думаю, фокус в том, чтобы проникнуть в разум пишущего, — продолжил Ветинари, смотря на письмо, покрытое грязными отпечатками пальцев и чем-то, что выглядело как остатки чьего-то завтрака. Он добавил:

— В некоторых случаях, как я догадываюсь, места остается много.

— Фрэнку и Дейву удается разобраться с каждыми пятью из шести, — заметил Мойст.

— Они настоящие волшебники, — отозвался Ветинари. Он повернулся к людям, которые нервно улыбнулись и отшатнулись, оставив улыбки неловко висеть в воздухе перед ними как защиту. И добавил: — Но, думаю, сейчас у них должен быть перерыв на чай?

Оба посмотрели на Стукпостука, который разливал чай в две чашки.

— Где-нибудь ещё? — предположил Ветинари.

Никакая экспресс-доставка не могла бы обогнать Фрэнка и Дейва. Когда дверь за ними захлопнулась, Ветинари продолжил:

— Вы осмотрели банк? Ваши заключения?

— Думаю, я скорее засуну палец в мясорубку, чем свяжусь с Роскошами, — ответил Мойст. — О, я бы, наверное, смог бы что-нибудь сделать, и Монетному Двору нужна хорошая встряска, но банком должен управлять кто-то, кто понимает банки.

— Люди, которые понимают банки, довели его до того состояния, в котором он пребывает сейчас, — заметил Ветинари. — И я стал правителем Анк-Морпорка не потому, что понимаю город. Как и банковское дело, город понять удручающе просто. Я стал правителем, заставив город понимать меня.

— Я понял вас, сэр, когда вы говорили что-то насчёт ангелов, помните? Ну, так это сработало. Я исправившийся человек и буду поступать как таковой.

— Вплоть до золот-истой цепи? — спросил Ветинари, когда Стукпостук протягивал ему чашку чая.

— Чертовски верно!

— Миссис Роскошь вы очень впечатлили.

— Она сказала, что я конченый плут!

— И впрямь высокая похвала из уст Топси, — сказал Ветинари и вздохнул. — Что ж, я не могу заставлять такого исправившегося человека, как вы…

Он остановился, потому что Стукпостук наклонился прошептать ему что-то на ухо, а затем продолжил:

— То есть я, ясное дело, могу заставить вас, но в данном случае не думаю, что сделаю это. Стукпостук, запишите, пожалуйста, следующее. «Я, Мойст фон Липовиг, желаю заявить, что у меня нет желания или намерения управлять или быть вовлеченным в управление любого банка Анк-Морпорка, вместо этого я предпочитаю посвятить все силы дальнейшему усовершенствованию Почтовой Службы и системы щелкающих башен». Оставьте место для подписи мистера Липовига и даты. А теперь…

— Слушайте, зачем это надо… — начал Мойст.

— … Продолжайте: «Я, Хэвлок Ветинари и т.д., подтверждаю, что я действительно обсуждал будущее банковской системы Анк-Морпорка с Мистером Липовигом и полностью соглашаюсь с выраженным им желанием продолжать его работу в Почтовой Службе, свободно и без помех или взысканий. Место для подписи и так далее… Благодарю, Стукпостук.

— К чему это всё? — спросил сбитый с толку Мойст.

— В Таймс, похоже, думают, что я намереваюсь национализировать Королевский Банк, — сообщил Ветинари.

— Национализировать? — переспросил Мойст.

— Украсть, — перевёл Ветинари. — Не знаю, откуда берутся такие слухи.

— Полагаю, даже у тиранов есть враги? — сказал Мойст.

— Как всегда, хорошо сказано, Мистер Липовиг, — сказал Ветинари, послав ему проницательный взгляд. — Дайте ему подписать меморандум, Стукпостук.

Стукпостук выполнил просьбу, не забыв впоследствии забрать карандаш с весьма самодовольным видом. Потом Ветинари встал и отряхнул мантию.

— Припоминаю нашу увлекательную беседу об ангелах, мистер Липовиг, и припоминаю также, мои слова о том, что ангел является только раз, — немного подавленно сказал он. — Не забывайте об этом.

— По-видимому, леопард всё-таки может сменить окраску, — задумчиво произнёс Стукпостук, когда по улицам пополз доходящий до пояса вечерний туман.

— Действительно, по-видимому, это так. Но Мойст фон Липовиг — человек многих видимостей. Я уверен, что он верит во всё, что говорит, но надо смотреть в скрывающуюся за поверхностью сущность Липовига, честную душу с прекрасным преступным сознанием.

— Вы что-то подобное уже говорили раньше, сэр, — заметил секретарь, открывая дверь экипажа. — Но, похоже, что честность взяла верх.

Ветинари, поставив ногу на ступеньку, задержался.

— Действительно, но мне, Стукпостук, запал в душу тот факт, что он вновь украл ваш карандаш.

— Вообще-то нет, сэр, потому что я позаботился положить его в карман! — с некоторым триумфом поведал Стукпостук.

— Да, — радостно сказал Ветинари, ныряя в скрипящее кожаное нутро экипажа, а Стукпостук с нарастающим отчаянием стал хлопать себя по карманам. — Я знаю.

Ночью в банке несли службу охранники. Они патрулировали коридоры вальяжной походкой, что-то насвистывая себе под нос, твёрдо зная, что злодеев не пустят внутрь лучшие замки, и что весь пол на первом этаже был покрыт мрамором, на котором в долгие тихие ночные дежурства каждый шаг звучал как колокольный звон. Некоторые стражи дремали, стоя с полуприкрытыми глазами.