Терри Пратчетт - Делай Деньги

Бент выглядел так, словно ему нанесли пощечину.

— Оставить банк? Оставить банк? Как я могу такое сделать? Как вы смеете?

Над ними распахнулась дверь. Они посмотрели вверх. Люди Отделов торжественной процессией спускались по ступеням.

— Теперь посмотрим, — прошипел Бент. — Это люди значительного достоинства. Им не нужно ваше безвкусное предложение, мистер… Инспектор манежа!

Люди дошли до подножия лестницы. Без единого слова все они посмотрели на мистера Теневого, за исключением мистера Теневого, который смотрел на Мойста.

— Отделы остаются, так? — произнес он.

— Вы уступаете? — ошеломлённо спросил мистер Бент. — После сотен лет?

— Ну-у, — протянул мистер Теневой, — мы с ребятами тут потолковали и, ну, в такое время надо думать о крыше над головой, о своём отделе. И с надомниками всё будет в порядке, так?

— Мистер Теневой, я за это пойду на баррикады, — заверил Мойст.

— И мы прошлой ночью поговорили с некоторыми ребятами из Почты, и они сказали, что мы можем доверять слову мистера Липовига, потому что он прямой, как штопор.

— Штопор? — в шоке повторил Бент.

— Да, мы про это тоже спросили, — сказал Теневой. — И они ответили, что действует он закручено, но это ничего, потому что чертовски хорошо вытаскивает пробки!

Лицо мистера Бента потеряло всякое выражение.

— О, — произнёс он. — Это явно какая-то заморачивающая здравое суждение шутка, которую я не понимаю. Прошу меня извинить, у меня очень много работы, к которой необходимо приступить.

С поднимающимися и падающими ступнями, как будто он шёл по какой-нибудь движущейся лестнице, мистер Бент отрывисто и спешно удалился.

— Очень хорошо, джентльмены, спасибо за ваш воодушевлённый настрой, — сказал Мойст, глядя на отступающую фигуру, — а я со своей стороны сегодня же закажу эти униформы.

— Вы быстрый ходок, Начальник, — заметил мистер Теневой.

— Стой на месте и твои ошибки тебя нагонят! — отозвался Мойст. Они засмеялись, потому что это он сказал это, но в его памяти всплыло лицо Криббинса, и бессознательно он сунул руку в карман, нащупав дубинку. Теперь ему надо бы научиться, как ею пользоваться, потому что оружие, которое держишь и не знаешь, как им пользоваться, принадлежит врагу.

Он купил её — почему? Потому что это как отмычки: символ, чтобы доказать пусть даже и только себе, что он не сдался, не совсем, что часть его всё ещё была свободна. Это было как заготовки для отличительных признаков, как планы побега, как тайники с деньгами и одеждой. Они говорят ему о том, что в любой день он может бросить всё это, раствориться в толпе, распрощаться с бумажной работой, расписанием и бесконечной, бесконечной недостаточностью.

Они говорили ему, что он может бросить всё, когда захочет. В любой час, в любую минуту, в любую секунду. И потому, что мог, он этого не делал… Каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Должна быть причина, почему так.

— Мистер Липовиг! Мистер Липовиг! — молодой служащий, лавируя и увёртываясь, промчался сквозь суету Монетного Двора и, задыхаясь, остановился перед Мойстом.

— Мистер Липовиг, там в зале вас хочет увидеть одна дама, и мы три раза поблагодарили её за то, чтоб она здесь не курила, а она всё равно это делает!

Изображение злосчастного Криббинса исчезло и заменилось намного лучшим.

Ах, да. Вот по какой причине.

Мисс Адора Белль Добросерд, известная Мойсту как Шпилька, стояла в середине зала банка. Мойст просто пошёл на дым.

— Привет тебе, — сказала она, и на этом всё. — Можешь избавить меня от всего этого? — она указала своей некурящей рукой. Персонал многозначительно окружил её высокими медными пепельницами, полными белого песка.

Мойст сдвинул парочку и выпустил её.

— Как прошло… — начал он, но она перебила его.

— Можем поговорить по дороге.

— Куда мы идём? — с надеждой спросил Мойст.

— В Незримый Университет, — ответила Адора Белль, направляясь к двери. У неё на плече была большая плетеная сумка. Похоже, набитая соломой.

— Значит, не на обед? — уточнил Мойст.

— Обед может подождать. Это важно.

— О.

В Незримом Университете, где каждый приём пищи был крайне важен, действительно было время обеда. Здесь было сложно найти такое время, в котором не происходила какая-нибудь трапеза. Библиотека была необычно пуста, и Адора Белль подошла к ближайшему волшебнику, который не казался поглощенным какой-либо деятельностью и объявила:

— Я хочу сейчас же увидеть Комод Диковин!

— Не думаю, что у нас есть что-то подобное, — сказал волшебник. — Чей он?

— Пожалуйста, не лгите. Меня зовут Адора Белль Добросерд, так что, как можешь себе представить, у меня очень короткое терпение. Мой отец привёл меня с собой, когда вы все попросили его прийти и взглянуть на Комод около двадцати лет назад. Вы хотели понять, как работают дверцы. Кто-то должен помнить. Это была большая комната. Очень большая комната. И было много, очень много выдвижных ящиков. И самое забавное в них было то…

Волшебник быстро вскинул руки, как бы предотвращая дальнейшие слова.

— Можете подождать одну минутку? — попросил он.

Они подождали пять. Время от времени из-за книжных шкафов посмотреть на них выглядывала остроконечно-шляпная голова и сразу же ныряла обратно, если думала, что её заметили.

Адора Белль зажгла свежую сигарету. Мойст указал на знак, который говорил: „Если вы курите , благодарим за удар вас по голове“.

— Это только для виду, — сказала Адора Белль, выдыхая поток голубого дыма. — Все волшебники дымят, как печные трубы.

— Но не здесь, как я заметил, — возразил Мойст. — И, может быть, это из-за всех этих легко воспламеняемых книг? Может, это и хорошая идея…

Он почувствовал свист воздуха и почуял дух джунглей, когда что-то тяжелое качнулось над головой и исчезло вверх, в сумрак, только теперь оставляя за собой след голубого дыма.

— Эй, кто-то забрал мою… — начала было Адора Белль, но Мойст столкнул её с пути, как только нечто вновь качнулось на них и банан сшиб его шляпу.

— Они здесь немного более определённы насчёт таких вещей, — сказал он, подбирая свой цилиндр. — Если от этого как-то легче, то Библиотекарь наверняка намеревался попасть в меня. Он может быть довольно галантным.

— А, вы мистер Липовиг, я узнал костюм! — воскликнул старый волшебник, который явно надеялся на то, что он появился как по волшебству, но вообще-то он возник из-за книжного шкафа. — Я знаю, что я здесь Заведующий Кафедрой Беспредметных Изысканий за мои грехи. А вы, ахаха, методом исключения, выходит, Мисс Добросерд, та, кто помнит Комод Диковин? — Завкафедрой Беспредметных Изысканий подступил ближе с заговорщицким видом и понизил голос. — Возможно, я смогу убедить вас забыть об этом?