Терри Пратчетт - Делай Деньги

Умыться, побриться, избавиться от лишних волосков в носу, почистить зубы. Причесаться, начистить ботинки. Надеть шляпу, спуститься по лестнице, медленно отпереть дверь, так, что щёлчок вряд ли услышат снаружи, дождаться, пока шаги не станут громче…

Мойст резко отворил дверь.

— Ну, джентльмены?

Космо Роскошь зашатался, когда его стуку не удалось выйти на связь с дверью, но устоял и сделал выпад листком бумаги.

— Срочная проверка, — сказал он. — Эти джентльмены, — тут он указал на некоторое количество достойных на вид людей позади него, — представители основных гильдий и некоторых других банков. Это стандартная процедура, и вы не можете им помешать. Обратите внимание, что мы привели с собой Командора Ваймса из Стражи. Когда мы установим, что в хранилище действительно нет золота, я отдам ему распоряжение арестовать вас по подозрению в воровстве.

Мойст взглянул на командора. Ему не слишком нравился этот человек, и он был уверен, что он сам совсем не нравится командору. Тем не менее, ещё больше он был уверен, что Ваймс не собирался с готовностью повиноваться приказам типов вроде Космо Роскоша.

— Я уверен, что командор сделает то, что посчитает нужным, — смиренно произнес Мойст. — Вы знаете дорогу к хранилищу. Я прошу прощения, что там сейчас некоторый беспорядок.

Космо наполовину повернулся, чтобы удостовериться, что толпа слышала все его слова.

— Вы вор, мистер Липовиг. Мошенник и лжец, казнокрад и у вас нет никакого вкуса в одежде.

— Ну знаете, это было немного грубо, — отозвался Мойст, когда процессия проскользнула внутрь. — Я лично считаю, что одеваюсь довольно стильно!

Теперь он был на ступенях один, лицом к лицу со сборищем людей. Они ещё не были озлобленной толпой, но это могло быть только вопросом времени.

— Я могу ещё кому-то чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Как насчёт наших денег? — подал голос кто-то.

— А что с ними? — отозвался Мойст.

— В газете говорится, что у вас нет золота, — сообщил собеседник.

Он впихнул Мойсту сыроватый номер „Таймс“. Газета, в целом, была довольно сдержанной. Мойст ожидал плохих заголовков, но статья занимала всего одну колонку на передней странице, и в ней было полно „мы предполагаем, что“, „мы думаем, что“, „Таймс“ сообщили, что» и прочих выражений, используемых журналистами, когда они имеют дело с касающимися больших сумм денег фактами, которые они не вполне понимают и не совсем уверены в том, что рассказанное им — правда.

Он поднял голову и посмотрел в глаза Сахариссе Крипслок.

— Простите, — сказала она. — Но прошлой ночью здесь повсюду были стражники и охрана, и у нас не было много времени. И, честно говоря… приступ мистера Бента сам по себе заслуживает статьи. Все знают, что он управляет банком.

— Председатель управляет банком, — сухо поправил Мойст.

— Нет, Мойст, председатель тявкает, — возразила Сахарисса. — Послушайте, разве вы не подписывали что-нибудь, когда вступали в должность? Расписку или что-нибудь подобное?

— Ну, может быть. Была масса бумаг. Я просто подписал там, где мне сказали. Как и мистер Непоседа.

— О боги, юристы над этим повеселятся, — сказала Сахарисса, у неё в руке как по волшебству появился блокнот. — И это не шутка. [14] Странность веселящихся юристов в том, что больше никто никогда не понимает, в чем соль. Он может закончить жизнь в долговой тюрьме.

— Конуре, — поправил Мойст. — Он тявкает, помните? И этого не произойдёт.

Сахарисса наклонилась, чтобы потрепать мистера Непоседу по маленькой голове и так и застыла в полупоклоне.

— Что у него в?… — начала было она.

— Сахарисса, мы можем обсудить это позже? Сейчас у меня вправду нет на это времени. Клянусь любыми тремя богами, в которых вы верите, пусть даже вы и журналист, что, когда это закончится, я дам вам такую историю, которая даже способность «Таймс» избегать грубых и непристойных вопросов подвергнет испытанию. Доверьтесь мне.

— Да, но это выглядит, как… — снова сказала она.

— Ах, так вы знаете , что это, и мне не нужно объяснять, — живо откликнулся Мойст.

Он протянул газету назад её обеспокоенному владельцу.

— Вы — мистер Пикер, не так ли? — сказал он. — У нас на вашем счету, думаю, семь анк-морпорских долларов?

На мгновенье человек выглядел впечатленным. У Мойста была очень хорошая память на лица.

— Я говорил вам, что нас здесь не волнует золото, — продолжил Мойст.

— Да, но… — произнёс человек. — Ну, не слишком-то похоже на банк, если люди могут забрать из него деньги, так?

— Но это не делает никакой разницы, — ответил Мойст. — Я вам всем говорил.

Они выглядели неуверенными. В теории, они должны были бы массово броситься вверх по ступеням. Мойст знал, что их удерживает. Это была надежда. Тихий голосок внутри, который говорил: ничего этого на самом деле не происходит. Голосок, побуждающий людей трижды выворачивать один и тот же карман в бесплодном поиске потерянных ключей. Это была безумная вера в то, что мир непременно опять начнет работать как надо. Если я по-настоящему поверю, там будут ключи. Это голос, который говорил «Такого не может происходить» очень громко , чтобы заглушить подкрадывающийся ужас того, что такое происходило.

У него было около тридцати секунд, пока длилась надежда. А затем толпа разделилась.

Пупси Роскошь не знала, как эффектно появляться. Гарри Король, напротив, знал. Толкущееся, неуверенное скопление разверзлось как море перед пророком-гидрофобом, открыв канал, который внезапно с каждой стороны оказался обрамлён большими, на вид перенесшими многие напасти людьми со сломанными носами и полезной сеточкой шрамов. По новому проспекту прошествовал Гарри Король, оставляя за собой дым сигары. Мойсту удалось не двинуться с места, пока мистер Король не оказался на расстоянии одного фута от него, и смотреть ему прямо в глаза.

— Сколько денег я положил в ваш банк, мистер Липовиг? — спросил Гарри.

— Э…, я думаю, пятьдесят тысяч долларов, мистер Король, — ответил Мойст.

— Да, по-моему, где-то примерно так, — согласился мистер Король. — Догадываетесь, что я собираюсь сделать сейчас, мистер Липовиг?

Мойст не стал гадать. Сплот всё ещё циркулировал по его системе, и ответ зазвенел в его мозгу, как похоронный колокол.

— Вы собираетесь вложить ещё, не так ли, мистер Король?

Гарри Король просиял, как будто Мойст был собакой, только что проделавшей новый трюк.

— Точно, мистер Липовиг! Я подумал про себя: Гарри, подумал я. Пятидесяти тысячам долларов, кажется, как-то одиноко, так что я решил округлить их до шестидесяти тысяч.

По сигналу позади Гарри Короля возникло ещё несколько его людей, неся между собой сундуки.