Эммануил Зеликович - Следующий мир

— Джемс Брукс, профессор математики, а это — мой ассистент, инженер-электромеханик, Вилли Брайт.

— В таком случае, мы пятеро — тоже «профессора», причем считаемся наиболее видными учеными на этой планете в области многих наук. Моей специальностью является языковедение, народоведение и история мысли и культуры ийо.

— Что такое «ийо»?

— Это — мы и вся наша совокупность, то, что у вас «человек» и «человечество». Мои науки требуют наиболее сильно развитой памяти и способности понимать и вникать, так как я имею дело с прошлым, а не настоящим. Носители моих наук давно уже вымерли, вследствие чего я должен уметь воспроизводить в своей голове по книгам и письменам их культуру, быт, интересы, которыми они жили, обстановку и т. д. Поэтому мне необходимо было развить свои способности, о которых я уже говорил, до высшей степени, и я превзошел всех, до сих пор известных в этом отношении ийо.

Тао не раз поражал нас своей сообразительностью и быстротой, с которой он все схватывал и усваивал английский язык. Теперь же, когда мы узнали эти подробности, наше уважение к нему возросло до крайних пределов: мы поняли, что имеем перед собой крупнейшего и талантливейшего представителя ученого мира сатурнитов.

— Я изучил все существовавшие когда-либо у ийо языки, — продолжал он, — и помню все прочтенные мною в жизни книги.

— Позвольте теперь узнать, — обратился профессор к Тао, — историю нашего спасения.

— Она связана с астрономией. Вы уже знаете, что мы находимся на одном из 14 спутников огромной планеты с кольцами. Этот спутник называется Айю и является одиннадцатым по счету, вы же попали на седьмую, носящую название Вуйи, на которой сразу же было обнаружено загадочное появление двух неизвестных, но, повидимому, культурных существ. Вскоре замечено было ваше бедственное положение в виду отсутствия на Вуйи воды и растительности. Помимо руководившего нами научного интереса, необходимо было оказать вам помощь. Для этого хватило бы и одного междупланетного корабля, но их набралось целых девять, поскольку нашлось много желающих полететь за вами: все это были представители различных научных дисциплин и молодежь. Я лично в экспедиции не участвовал.

Вспомнив, по ассоциации, услышанные нами первые звуки сатурнитов, я обратился к Тао с вопросом:

— Что значит «и´-и» и «у-ва´-у»?

— Возгласы, выражающие одобрение, удовлетворение, приветствие и радость.

— Прекрасно! — сказал профессор. — А теперь я горю желанием изложить вам мою специальную теорию и изобретение.

Один из ученых взглянул на Тао, который тотчас же сообщил нам его мысль:

— Мой коллега — профессор математики и физики Кайя — считает, что ваше сообщение имеет совершенно исключительный интерес. Поэтому оно должно быть сделано в самом большом зале в присутствии всего ученого мира. Одновременно мы передадим вашу лекцию и чертежи по Айю, чтобы все ийо узнали о гениальном открытии.

— Вот новость! — воскликнул профессор, повернувшись ко мне. — Чертежи в процессе составления по радио!

— Не только чертежи, — прибавил Тао, — но также и вас вместе с кафедрой, на которой вы будете стоять: пусть все увидят великого ученого.

— А как же они поймут английский язык? — спросил я.

— Очень просто: читая лекцию, профессор будет при этом, конечно, думать. Особые аппараты передадут его мысли при помощи электромагнитных волн телефонам, которые превратят их в звуки нашего языка. Английский же язык здесь не при чем, ибо процесс мышления «интернационален» и существует вне языка.

— Ну, электромеханик, что вы на это скажете? — обратился ко мне, улыбаясь, профессор.

— Здесь я более не инженер, а невежда…

— Итак, если вы принимаете предложение, мы объявим об этом по Айю. Лекция может состояться сегодня после обеда.

— Обязательно! Мы не посвятили в наши работы никого из людей, но я с радостью готов открыть все ийо! А пока мне хотелось бы ближе ознакомиться с местными астрономическими и физическими данными.

— Коллега Кайя сообщит вам все, что вас интересует.

— Для этого было бы лучше всего отправиться в университет, — предложил Кайя.

Мы тотчас же встали со своих мест.

Приведенная беседа с учеными сатурнитами происходила в «зале-саду», куда мы перешли по окончании завтрака. При всех столовых как специальных, так и в общежитиях и гостиницах, находились подобные, предназначенные для отдыха помещения.

Выйдя из гостиницы, мы сели в яхту и полетели на физико-математический факультет. Обойдя ряд подавляющих своим богатством и великолепием грандиознейших лабораторий, мы попали в планетарий.

Он находился в огромном здании, представлявшем собою мир с млечным путем, звездами, планетами и системой Сатурна. Все двигалось и вращалось, звезды мерцали… Планеты являлись не изображениями, созданными, как у нас на Земле, с помощью проекционных фонарей, но свободно витавшими в пространстве телами. Это было абсолютной копией мира, идеальным воспроизведением действительности, торжеством искусства и техники над природой. Иллюзия и перспектива были изумительны: стоя в темноте на какой-то невидимой площадке, мы чувствовали себя одинокими и оторванными в междупланетном пространстве, вдали от солнц, среди вечной ночи…

— На чем же все это держится?

— Силой взаимного тяготения.

— Как?!. А притяжение почвы, а влияние окружающих тел, а давление воздуха, который выталкивает все предметы наверх?..

— Притяжение Айю лун и прочих окружающих тел здесь уничтожено, — пояснял Кайя, — причем найдена равнодействующая между этими силами и влиянием атмосферы. Все точно отрегулировано, и система работает так же, как и в природе. Малейшие отклонения и нарушения автоматически компенсируются искусственно созданным силовым полем.

Вдруг профессор повернулся ко мне, пораженный, видимо, какой-то мыслью.

— Брайт! Вам ничего не приходит на ум?

— Н-нет, — ответил я, подумав.

— Посмотрите на систему Сатурна! Она ничего не напоминает вам?

— Н-ничего… Не знаю, что вы думаете.

— Да, ведь, мы же видели ее изображение в снаряде, — помните, во время полета на Айю? Вы еще искали тогда что-то под столом. Я убежден, что оно транслировалось туда именно из этого планетария!

— Совершенно верно, — подтвердил Кайя. — А теперь посмотрим солнца.

Мы вышли наружу и отправились на яхте в другой планетарий, в котором были представлены светящиеся солнца с планетами и их спутниками. Спутников солнц я насчитал 29, лун же — несколько десятков.

— Сийя, — продолжал Кайя свои объяснения, указав рукой на Сатурн, — оборачивается около одного из солнц, сами же солнца вращаются вокруг общего центра, являющегося точкой равнодействия их взаимных тяготений. Вы попали сюда в удачное время, когда все солнца в течение получаса по вашему хронометру восходят и в такой же срок и заходят. Но не всегда это бывает так, в виду обращения Айю вокруг Сийя, Сийя — вокруг солнц и солнц — вокруг своего общего центра. В связи с этим времена года у нас несравненно сложнее, чем у вас, и одно и то же положение не повторяется в течение тысячелетий. У нас есть два рода лет: малый и большой год. Малый это время обращения Айю вокруг Сийя, большой — Сийя кругом своего солнца. Малый год продолжается около 63, а большой — 434 наших суток. Чему это равно по вашему времяисчислению?