Эммануил Зеликович - Следующий мир

Профессор прошелся из угла в угол, остановился на середине комнаты и сказал:

— Надеюсь, что вам все ясно. Теперь я перейду к изложению специальной части. Многие считают четвертым измерением время, но это неверно. Время не есть измерение протяженности, и оно присуще как нашему, так и двухмерному миру. Оно находится вне всяких пространственных измерений, в то время как четвертое измерение должно быть пространственного типа. Поясню это сейчас геометрически. Что представляет собою плоскость? — Ряд расположенных рядом линий. Из чего состоит тело? — Из ряда наложенных друг на друга плоскостей. Так, например, сотни вместе взятых листов бумаги образуют тело — параллепипед и т. д., причем необходимо расположить листы не рядомв той же плоскости, а один на другом, т. е. по линии третьего, измерения, чего двухмерец сделать не мог бы. Из чего же состоит четырехмерное тело? Ясно — из ряда наших трехмерных тел, напр., кубов, наложенных друг на друга, но уже не вверх или рядом, а по линии четвертогоизмерения. Направление этой линии непостижимо для нашего трехмерного мозга, но все же я попытаюсь сделать отсюда некоторые выводы. Представьте себе снова двухмерный мир, т. е. бесконечно большую плоскость, простирающуюся по всем направлениям. Ученейший двухмерец должен быть глубоко убежден, что эта плоскость, в виду ее бесконечности, занимает весь мир. И действительно, куда бы он ни пошел, всюду будет та же плоскость. Если его спросить — возможен ли другой мир, подобный этой плоскости, он ответит, конечно, — нет, ибо эта плоскость заняла уже все бесконечноеместо кругом. Двухмерец не может понять, что на малом расстоянии надпервой плоскостью можно поместить вторую, такую же бесконечно большую, над второй — третью, и так бесконечное их количество. Заметим это и перейдем к аналогии. Наше пространство занимает весь мир, который мы и представляем себе в виде пространства. Вне пространства ничто немыслимо. Пространство едино, монолитно и вездесуще. Но на каком угодно малом расстоянии по линии четвертогоизмерения от этого нашего бесконечного пространства может находиться второетакое, же бесконечное пространство, за ним — третье, и так до бесконечности. Комплекс всех этих вместе взятых пространств представляет собой пространство четырехмерное — четырехмерный мир. Таким образом, наш, казалось бы, безграничный и всеобъемлющий мир является одной лишь единицей. На этом пока остановимся, — закончил профессор. — Пора закусить — необходимо беречь силы для предстоящей большой работы: сегодня я поздно задержу вас.

С этими словами он позвонил и попросил подать что-нибудь.

Как только посуда была убрана, профессор продолжал:

— Оставим теперь в стороне теорию: вы уже знаете, в нем дело. Скажу вам коротко и ясно: я решил пробраться в ближайший к нам мир. Вопрос только — как. Мой мозг давно уже сверлит мысль, что этот мир находится на бесконечно малом от нас расстоянии, и все же попасть туда сложнее, нежели на отдаленнейшую звезду, ибо, как бы далека она от нас ни была, она все же находится в нашемпространстве. Пользуюсь намеренно словами «пробраться» и «попасть», так как «полетом» это назвать нельзя. Лететь здесь некуда: достаточно преодолеть лишь границу, разделяющую миры, для чего необходимо только вырваться из нашего пространства… Но это так же трудно, как двухмерцу оторваться от своей плоскости. Какой пример двухмерного мира известен нам в нашей практической жизни?

— Кинематограф.

— Совершенно верно — вот тут-то и весь секрет! Так же, как проектируемая световая картина более чем прикована к экрану, связаны нераздельно и мы с нашим пространством. Скажите, каким образом возможно было бы сместить по линии третьего измерения изображения с экрана?

Я подумал и ответил:

— Не представляю себе, как это можно было бы сделать.

— Разберемся в этом. Теоретически возможны два положения: или свет не дойдет до экрана, или же прорвется сквозь него. В первом случае необходимо, чтобы луч остановился на пути, а во втором — сила, благодаря которой он смог бы прорваться. Это рассуждение навело меня на некоторые оригинальные мысли. Попутно замечу, что согласно аналогии, четырехмерный кинематограф должен дать изображения трехмерные — телесные. Таким образом, четырехмерный свет должен одним измерением отличаться от нашего. Я размышлял далее о природе нашей материи и о том, откуда она взялась. Разработка предыдущих рассуждений привела меня к гипотезе, что материя есть не что иное, как спроектированные в наше пространство из четырехмерного мира телесные изображения. Таким образом, наша задача заключается в том, чтобы получить соответствующий свет или, вернее, ту лучистую энергию, при помощи которой и возможно вырваться из нашего пространства.

Была уже глубокая ночь, когда профессор закончил изложение принципиальной стороны проекта. Он говорил все время так горячо и убедительно, что мог бы увлечь любого собеседника.

— После многих лет упорной работы, — закончил он с просиявшим лицом, — я нашел, наконец, способ добыть и эту энергию, и лучи! Теперь остается только осуществить проект. Подумайте, Брайт! — воскликнул он. — Скоро мы попадем с вами в иной мир, куда не ступала еще нога человеческая, где нас ожидает, быть может, то, чего не в состоянии представить себе самая смелая фантазия! Теперь же одной из главнейших наших задач является обсуждение мероприятий к предохранению себя от могущих встретиться на пути опасностей.

А таковых оказалось немало… Предусмотрительный профессор предвидел вещи, о которых я никогда и не подумал бы. Так, например, мы можем попасть в пустое пространство или же упасть куда-нибудь с большой высоты и разбиться. Небесное тело, на которое мы попали бы, может иметь температуру абсолютного нуля или же находиться в раскаленном состоянии. Не более приятно также утонуть в океане или подвергнуться нападению живых существ. Неблагоприятным оказалось бы также отсутствие атмосферы или ядовитый газ. К тому же неизвестно было, в состоянии ли человеческий организм выдержать потрясающий переход из одного мира в другой, не рискует ли он распасться при этом на атомы и т. д. Таким образом, раньше чем отправиться в путь, предстояло проделать большое количество опытов с приборами.

Я остался ночевать у профессора. Когда мы легли, часы пробили пять.

Следующий день был праздничный, и с самого утра мы взялись за дело. Профессор провел меня в нижний этаж, отпер ключами массивную дубовую дверь и со словами:

— Здесь наша лаборатория, — ввел меня в обширное помещение без окон. Затем он включил электрический свет, закрыл дверь на засов и предложил мне заняться осмотром.