Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Сам нажрался наркоты, а теперь ною, как жалкая псина.

В глазах потемнело от перегрузки.

Авиетка, которая должна была их доставить на Луну, припарковалась рано утром к верхней секции флоотира дешевой трехзвездочной гостиницы. Следователь Ларский даже посчитал нужным предварительно связаться с Тимом, спросить вполне доброжелательным голосом, нужна ли помощь и готов ли капитан Граув, как было договорено, сопровождать изоморфа на Луну. Тим ответил, что да, и генерал-майор явно предпочел в детали решимости капитана второго ранга не вдаваться, коротко хмыкнул и отключился.

Возможно, ему было неловко.

Если он просматривал с утра файлы технического наблюдения за ними… если видел, как Ирт сворачивался вокруг него идеальным багровым куполом…

Флаа в этот раз был действительно осторожен и не перешел границу переносимости боли, не нанес серьезного вреда. Но придя в себя, Тим едва дополз до ионного душа, чтобы подлатать тело и почистить свой идиотский белый китель от потеков крови у ворота, где Ирт вошел в него.

На угловой полке находился гостиничный эмергентный пакет, в котором нашелся микрогенератор, чтобы запаять надрывы на коже и пластырный шприц с комплексом кроветворных препаратов.

Тим просидел в углу душевой комнаты долго, положив руки на согнутые колени и опустив голову. По его телу волна за волной проходила дрожь. Стоило открыть глаза, как тростниковые стены дробились на просвеченные солнцем фрагменты, лезли в глаза и мозг, подобно настырным червякам, и там распадались в метеоритную пыль.

Мира вокруг Тима опять было слишком много, невыносимо. Опять хотелось добраться до Ирта и уткнуться лицом в его сильное тело. От этого желания из глубины поднималось отвращение к самому себе. Чагой был вовсе не он, это изоморф прорастал внутрь его тела, отвравлял. Но в вывернутом мире Флаа все было ровно наоборот.

Выпив почти литр воды из-под крана, Тим с трудом вышел из душевого отсека.

Ирт развалился на кресле точно напротив двери, длинные ноги в высоких идеально гладких метроботах, казалось, растянулись на полкомнаты, губы влажно блестели.

– Подойди ко мне, Чага.

Тим помотал головой, но сделал навстречу два шага на ослабевших ногах.

* * *

Одним мыслеприказом капитан Граув выжал на старте из злосчастной авиетки всю скорость, на какую она была способна. Ее доведет автопилот, только бы быстрее.

Ускорение вдавило сразу, и через минуту ложемент уже не просто прогибался, он начал нарастать на тело, запрограммированный защищать от перегрузок.

– Что происходит! – Тим услышал яростный голос Ирта.

Изоморф сумел вырваться из ложемента и наклонился над Тимом, лицо которого уже наполовину утонуло. Сквозь муть в глазах он увидел, как на человеческом лице изоморфа бугрится, проступает багровый цвет.

– Немного ускорились, доберемся через пять минут, – прохрипел Тим.

В конце концов, он не дохлая каракатица, чтобы пыхтеть до Луны двадцать бесконечных минут под сторожащим взглядом Ирта. Когда-то бесконечно давно он гонялся на легких истребителях от Земли до колец Сатурна, к которым никто не любил приближаться, словно где-то между гигантских кругов изо льда и пыли затаилось зло, рядом с которым наваливалась тревога и не шел сон.

– Прекрати это, – взревел Ирт и стал рвать сразу несколькими руками наросшую вокруг Тима упругую защитную массу.

Тим краем глаз видел мелькание конечностей, но не мог понять, получалось ли что-то у изоморфа, только чувствовал упругие толчки вокруг тела, слышал глухие звуки рвущейся плоти, но ложемент все равно не уступал спеленутое тело.

Багровое лицо Ирта плыло над ним и менялось, пузырилось буграми, то ли это была иллюзия уплывающего сознания, то ли сам изоморф с трудом выдерживал перегрузку.

– Это защита от перегрузки, убери лапы, – пытался сказать Тим, но слова не выходили или он не мог их слышать.

– Чага! – это был даже не голос, а рев.

Тим понял, что для изоморфа плоть ложемента, затянувшая тело, была агрессией на собственность. Ирт впал в ярость. Огромное туловище рванулось в сторону, и внезапно полет изменился. Вместо ровного движения их начало кувыркать, – авиетка теряла направление и сбрасывала скорость.

Управление на меня — Тим отдал мыслеприказ почти неосознанно, на доведенном до автоматизма навыке капитана. Сразу втянув защитную материю, но, не выпуская капитана из ремней, ложемент поднялся вертикально. Вокруг Тима из прозрачного купола сочилась чернота. Звезды мигали, свободные, гордые, скрывающие в своей тени далекие миры. Тим с тоской оторвал взгляд от притягательной красоты вселенной.

Ирт высился напротив, упираясь в купол расширяющимися к низу глыбами ног, и не сводил с него злого взгляда. Панель управления с голографическими данными автопилота была мертва, видимо, он как-то сумел ее отключить – вывел из строя, не глядя на данные полета.

Под руками на ложементе уже проступили планки управления, и Тим легким движением выровнял машину, еще больше сбавляя скорость.

Звездная карта за бортом и над уже близкой поверхностью Луны говорила, что они существенно отклонились от курса, подходя к краю обратной стороны спутника. Их ждали на военной базе, где разместились инсектоиды, а вовсе не здесь, где на десятки тысяч миль вокруг, насколько знал Тим, не было ни завода, ни космодрома, – только бесконечный реголит и фрагменты базальтовых морей. Подчиняясь мыслям и движениям капитана, авиетка легко развернулась и опустила нос.

– Спускайся вниз, землянин, сейчас же!

Тим качнул головой, открыл рот, чтобы объяснить, что они сбили маршрут автопилота и должны вернуться, но Ирт бросился на него. Тело изоморфа сразу обвилось вокруг, проникло под ремни между спиной и поверхностью ложемента. Флаа рвал его на себя, жадно и бездумно.

Аварийный спуск , – отдал мыслеприказ капитан Граув, не в силах сопротивляться натиску и снова нахлынувшей жажде боли.

Удар аварийного приземления придавил их обоих к развернувшемуся ложементу. Авиетка скользила еще какое-то время, разбрасывала в стороны серые обломки породы, зарывалась носом в липкую серебристую пыль.

Они прилунились. Но Тимоти Граув не мог разлепить глаза и ничего не видел. Даже устремленного на него белого, как тяжелые горячие звезды, взгляда Ирта Флаа.

Он должен был порвать эту скользкую тварь, думал об этом с того самого момента, как выбрался из его мокрых внутренностей в уродливой хлипкой Нише с названием гостиница. Местечко для гостей, которых встречали не Пиром, как это положено на Орфорте, а только пустующими нишами.

Гнилой медергом!

Отец был прав: существа, рожденные в таком холодном, не дышащем, не меняющемся месте, не способны одарить трансформацией и жизнью Просторы Орфорта. Связь с ними превратит даже Флаа в безмозглого голубата.