Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Часть содержимого внутренностей капитана рванулась наружу, но он удержал подступивший к горлу рвотный позыв и с усилием сглотнул. Но небу растекался отвратительный вкус.

Тим, снова и снова сглатывая воздух сухой гортанью, смотрел, как маршал роев подошел к куче тел, наклонился, подцепил чудовищными лапами две мутно зеленые туши и отшвырнул их прочь. Если с виду мертвые тараканы вполне узнавались, имели целые конечности и даже когти, волокущиеся за лапами, то Ирта Флаа капитан уже не мог разглядеть в оставшейся груде разноцветной плоти. Сердце Тима выстукивало мучительный ритм.

Он мертв? Неужели он мертв?

Почему я не хочу этого?

МихМих ничего более не предпринимал. Стоял неподвижно и смотрел на гору фиолетовых, серых и багровых обрывков и обломков, стеклянную трубу держал опущенной вдоль бедра. Остальные пришедшие в себя инсектоиды осматривали тела товарищей, один с открытой литой грудью, покрытой сетью татуировок, говорил что-то маршалу на высоких клекочущих звуках.

– Что вы сделали? – выдавил из себя Тим. – Вы его убили?

МихМих повернулся медленно и сразу всем телом. Голос прозвучал бесстрастно и размеренно:

– Без сомнения, все пострадавшие и агрессор живы. Сквозной нервный блокатор. Множественные нервные узлы изоморфа парализованы.

– Он без сознания?

– В полном сознании.

Тим приблизился.

– Что произошло с ним?

МихМих тряхнул мощной лапой, и оружие в ней превратилось в узкую полоску, которая притянулась к бедру и стала полупрозрачной, почти невидимой его частью.

– Ответа нет, – проскрипел он холодно. – У вас есть ответ или прогноз, капитан Граув?

– Я никогда не видел его таким. Охотники с Просторов не подвергают жизнь опасности бессмысленно. А здесь – верная смерть. Ему было все равно.

– Ирт Флаа желал смерти нам и себе. У вас есть прогноз, капитан Граув?

Тим пожал плечами.

– Не знаю. Может, расстроился… из-за гибели своей планеты?

– Она еще не погибла. Изоморфы разумны и расчетливы. Он бы попытался добиться помощи, как сейчас пытается Ру Флаа.

– Но не попытался. Значит, был уверен, что ее не получит.

Маршал роев посмотрел на бесформенную тушу изоморфа, потом поднял голову и как будто снова уставился на Тима фасетчатыми глазищами. Клешни у сомкнутой пасти шевелились.

Когда инсектоид сомневается – он молчит и шевелит челюстью , – всплыло откуда-то в сознании Тима.

– Хороший прогноз, капитан Граув, – прозвучал металлический баритон. – Нельзя получить помощь только от врага. Нет смысла пытаться получить помощь от врага. Он решил, что мы напали на Орфорт.

– Но почему? – прошептал Тим.

– Ирт Флаа сам расскажет, почему он так решил.

Тим кивнул, но кивок вышел какой-то кривой. От ледяной, неторопливой уверенности чудовищного союзника хотелось убежать как можно дальше, но мешал тугой узел в желудке.

Когда многочисленные, разбросанные, как у медузы, конечности Ирта Флаа стали медленно собираться, сворачиваться к центру, под телом поднялся сгенерированный по приказу маршала роев ложемент. Он был мало похож на обычное человеческое кресло, скорее на наклонную поверхность прямоугольного, висящего прямо в воздухе плетения символов, – издалека напоминавшего буйные веники полевых цветов. Даже красиво.

У инсектоидов были престранные эстетические представления. Любовь к суровой простоте, отталкивающим деталям и сочленениям уживалась с пристрастием к прикольным штучкам. Рисунки, веревочки, цветные браслетики, листочки и лепесточки украшали тело инсектоида и легко превращались в смертоносное оружие.

Далеко не сразу Ирт Флаа стал похож на себя, его тело обессилело настолько, что, похоже, не слушалось желаний хозяина, или же желания стали такими же невнятными, как и формы. Тим следил за изменениями изоморфа совершенно завороженно и одновременно с неприятной тревогой.

Он отошел как можно дальше и от ложемента, и от МихМиха, стоявшего неподвижно, как отлитая из металла статуя. Рядом с маршалом роев возвышались два инсектоида, такие же забронзовевшие, как их лидер. Парализованных тараканов унесли. Воздух вокруг и звездная карта, смещенная к дальней стене, – все Тиму казалось не реальностью, а только фоном к групповому портрету чудовищ.

Я не должен был видеть Ирта таким беспомощным…

Усилием воли Тим запихнул Чагу поглубже и постарался не думать о дрожи, проходившей сквозь тело волна за волной. О крови, в которой гуляла ненасытная жажда.

– Движение не рекомендуется, – прозвучал нечеловечески ровный голос МихМиха.

Тим снова посмотрел на ложемент, который был приподнят с крутым, но не позволяющим соскользнуть вниз наклоном. Теперь вполне узнаваемое тело Ирта вытянулось вдоль рисованной плоскости и выглядело тяжелым, странно безвольным. Плетения его капюшона помертвели, их цвет из багрового стал коричневым с черными продольными росчерками. Глаза не проступили, словно их и не было никогда.

– Планета Утраз не атаковала Орфорт, Флаа. Федерация не объявляла войну Орфорту. Тебе придется поверить, изоморф. И мне нужны ответы.

Повисло молчание. Все по-прежнему оставались неподвижными, только капитан Граув осторожно переступил с ноги на ногу, не зная, чего ожидать дальше, и стараясь подготовиться к худшему.

– Ты врешь, тварь, – горячим шепотом ответил изоморф. – Даже офуру не скрыть свою сущность, а нутро таракана мне знакомо до клетки.

Пауза тянулась очень долго. Звенела от напряжения. Или это звенело в ушах от тоски и кровяного давления.

– Храбрейший СимРиг погиб на Земле. Его горячий прах был рядом с Иртом Флаа. Доблестный СерКин погиб на Луне. Ирта Флаа не было рядом. Другая причина смерти. Вечной памяти роя СимРигу и СерКину.

Но нет оснований для уничтожения Орфорта. Рой Смены Погоды говорит – к нашим границам движется буря. Мне нужны ответы, изоморф.

– Ответы, – глухо повторил Флаа.

Он приподнялся на ложементе, и на навершии распахнулись большие льдистые глаза. Тим почувствовал, как напряглись плечи, когда Ирт посмотрел на него, остро и пристально, будто требовал чего-то, что Чага должен был понять и сделать. Немедленно.

Затолкнутый глубоко и спрессованный разумом Тима, Чага молчал. Но капитан Граув был не в силах разорвать зрительный контакт с Флаа. Словно два намагниченных стержня, их взгляды слепились, и по мосту, рожденному этой сцепкой, изоморф рвался в голову жгущим сознание приказом, от которого покрытый испариной Тим пытался загородиться полным отсутствием мыслей. Пустотой, легко извлекаемой со дна сердца.

– Тимоти, – вдруг сказал Ирт.

Граув похолодел от звука своего полного имени.

Тело Ирта стало зыбким, неустойчивым, формы гнулись и вытягивались, как от движения огромной, невидимой руки по пластилиновой фигурке. Длинные человеческие ноги, мощный поворот шеи, обвод горловины скафандра и длинные черные волосы, падающие на бледный лоб и рисуночную поверхность ложемента. Ирт воплощался в человека, в того, с кем Тим гулял по Маниле, – только теперь не джинсы обтягивали бедра, а ребра экзоскафандра.