Натан Темень - Главный приз

При этих словах Филинов напрягся. Внешне это никак не отразилось. Он добродушно продолжал смотреть на свидетельницу, но внутри у него играл оркестр. И тут же с неслышным щелчком открылась его личная, внутренняя картотека. Свидетельница, густо накрашенная синей краской до ушей, с колечками в носу, ушах и на губе. Фас, профиль. И приписка: может быть полезной.

Упомянув о церемонии, девица смутилась и густо покраснела. Но, поощряемая любознательным полицейским, ловившим каждое её слово, разговорилась, и Филинов узнал сразу много разных вещей.

Среди прочего он узнал разницу между могильниками и что раскопки ни в коем случае нельзя вести простой лопатой, а лишь исключительно специальным инструментом. А также способы консервации черепных и тазобедренных костей, и их перевозки с одного места на другое.

Потом он незаметно подвёл разговор к интересующей его теме, и дал понять, что, как культурный человек, сочувствует и даже готов приобщиться. Девица тут же клюнула на приманку, и Филинов записал имена и адреса людей, членов кружка почитателей Живительного Огня. «Это замечательные, увлечённые, милые люди!» — поведала ему девица, глядя на него широко открытыми, подведёнными синей краской глазами, и Филинову стало немножко стыдно.

***

— Группа «Бешеные кони»… Ого. — Филинов поморгал, глядя в кричащий всеми красками рекламный плакат на экране коммуникатора.

На плакате популярная группа рисовалась во всей своей мужественной красе.

— Ленок, тебе нравятся «Бешеные кони»? — спросил Филинов, недоверчиво оглядывая внушительные трицепсы солиста.

— Не знаю, я не коневод, — откликнулась нечуткая к шефу в свой обеденный перерыв Леночка. — К вам свидетель просится. И ещё вам донесение от патрульной службы пришло. Нашли ту машину с водителем, что Кашкину увезла. И вам прислали опись вещей, как вы просили.

Леночка сердито ткнула кнопочку коммуникатора и, бросив на Филинова сердитый взгляд, выплыла из кабинета.

Свидетель оказался мальчишкой. Для Филинова все особи моложе восемнадцати лет были детьми. Это экземпляр походил на взъерошенного, одетого в странные штанишки с наклейками, ёжика.

Мальчишка вошёл в кабинет, скептически оглядел предложенный стул, демонстративно отряхнул сиденье, и аккуратно опустил на него обтянутый модными штанами зад. Повертел головой, и увидел на стене плакат с изображением доброго, мужественного постового.

Филинов потерпел несколько секунд жизнерадостное реготание молодого организма, и хлопнул ладонью по столу. Хлопок был отработан за годы службы, и производил впечатление даже на отпетых нарушителей закона.

К следователю повернулась лохматая голова, и на Филинова взглянули изумлённые глаза ребёнка, у которого отняли конфетку.

Следователь не дал свидетелю опомнится, и затребовал паспортные данные. Малец скривил рожицу, и промямлил ответ. Потом, глядя на полицейского честным взором вымогателя, потребовал для себя защиты. Как в кино. Потому что он, малец, ценный свидетель, а маньяк не дремлет. Так что вызывайте спецнаряд, господин следователь, и вы не только поймаете маньяка, но и повесите себе на хилую грудь орден за поимку опасного преступника. Или что там у вас в полиции за это выдают.

Потом, ёрзая на стуле и делая страшные глаза, мальчишка рассказал, как вечером, — ну, накануне того дня, как в кустах нашли разделанный трупак, — он видел ту самую бабёнку. Филинов ухом не повёл, продолжая слушать нахального мальца. Таких умников, как этот мальчишка, следователь навидался за годы службы предостаточно.

Откуда он, малец, знает, что это та самая баба? Как же, господин полицейский, а новости? Он тоже их иногда смотрит. А запомнил он её, бабёнку, потому, что она ему самому понравилась. Такая пухленькая. Хоть и старая, все двадцать шесть, наверное. Зато ножки классные. Только ему не светило, потому что к ней солидные дяденьки подкатывали. Какие дяденьки?

Тут мальчишка дал такое чёткое описание подкатившего мужика, что Филинов только подивился.

Мужик, уже старый, все тридцать, небось, волос чёрный, лицо приятное. Одет хорошо. На руке дорогие часы. Бабёнка на него только глянула, и сразу растаяла. Он, свидетель, это сразу понял, у него глаз-алмаз.

Где это было? А на ступеньках у входа в развлекательный центр. Там ещё группа выступала — «Бешеные кони». Народищу было — жуть. Билетики с рук уходили влёт. Мальчишка мечтательно зажмурился и почмокал губами.

Составить фоторобот? Не вопрос.

Филинов отправил мальчишку в лабораторию. Уставился в экран, где всё ещё красовался плакат популярной группы. А ведь Настя с Эдиком собирались именно туда. И Кашкина пошла без Эдика. Одна. Потому что студент нашёл себе другую. А потом уехала от центра на случайной машине. Филинов даже вспотел на своём стуле. Расстегнул верхнюю пуговку рубашки и ослабил ненавистный галстук.

Когда это было? Дело с таким же, уверенным в себе свидетелем. Да, случай с пропавшими детьми. Пожилая женщина, главный свидетель защиты, давала показания с уверенностью танка. Филинов вспомнил её лицо — широкое, добродушное лицо пожилой дамы. Что-то там было неприятное, в этом деле. Он попытался вспомнить, но махнул рукой. Некогда.

Следователь ткнул кнопку коммуникатора и вызвал на экран опись найденных при охраннике Кисине вещей. Дело фирмы «Бейбиберг» висело на нём надоедливым грузом, и начальник уже намекнул, что явное самоубийство охранника не стоит драгоценного времени. А ваши догадки, господин Филинов, без прямых доказательств есть смятение ума и суета сует.

Глава 29

— Командир, люк заело. Командир!..

Хлопнуло, взвизгнуло рикошетом. Константин, кашляя от гари, забившей горло, пытался докричаться по рации до группы. Сизый дым висел в воздухе, ел лёгкие. Ещё немного, и они поджарятся вместе с машиной. Глухо гремело, хлопало, тошно взвизгнуло над головой, металлом по металлу. Рикошет. Броню нельзя пробить, но экипаж можно поджарить. Он вспомнил берег реки, воду, такую холодную, что ломило ноги. И раков, которых они варили на берегу в котелке. В чёрном, закопчённом от огня котелке. Никогда не буду варить раков живьём, подумал он. Если выживу.

— Командир!..

Палата для особых пациентов напоминала аквариум. Чистая, зелёная от гигиенической краски на стенах, и с пузырями капельниц вместо стеклянных камушков. И пациент, что лежал на больничной кровати, напоминал декоративного сомика. Такой же неподвижный, слабо шевелящийся при дыхании, с длинными усами пластиковых трубок.

Маленькие, одноместные палаты для сложных пациентов размещались в крыле здания, где был отдельный выход. Центральный вход в больницу, недавно отремонтированный и обновлённый до неузнаваемости, нависал над просторным двором как нос броненосца, рассекающего бурные воды. Здесь, на широких каменных ступенях, проводили конференции, сюда водили делегации, и любили давать интервью светила медицины.