Олег Дивов - Модноверие [Антология]

Или это хитрый обман, чтобы обольстить? Посеять вражду и сомнения?

— Давай вместе помолимся Макоши-родительнице, пусть очистит душу твою, — предложил Огнеяр. — Дарует тебе мудрости, чтобы ты понял, что истинно, а что нет.

Мирко встал на колени, привычные слова сами полились на язык, мысли успокоились. Всем сердцем он воззвал к богине, в руках которой целый мир, и заплакал в третий раз, но теперь от облегчения, поскольку боль ушла из сердца, и стало там тепло и покойно.

Хотя немножко пусто.

Есть свои, родичи, люди истинной веры, кто сделали ему много добра, вырастили и воспитали. И есть чужак, невесть кто, явившийся из леса, говоривший сладко и интересно.

Если выбирать, кому поверить… разве можно выбирать?

— Ну вот и хорошо, — сказал верховный волхв, когда молитва закончилась. — Понял? Уяснил, что с тобой случилось?

Мирко кивнул, в неизвестно какой уже раз шмыгнул носом и нахмурился.

Он мужчина, русич, а распустил нюни… и ради кого… чего?

— Тогда пойдем. Ты должен присутствовать на жертвоприношении вместе со всеми, — Огнеяр потрепал мальчишку по плечу.

— Может быть, не надо? — спросила тетка Светлана. — Он и так настрадался…

— Надо-надо, — в ласковом голосе верховного волхва прозвенела сталь. — Ничего. Обряд необходимо провести сейчас, пока солнце восходит, поднимается, набирает силу… Увидеть же его должны все. Увидеть и запомнить накрепко, что есть добро, а что зло.

Следом за взрослыми Мирко выбрался из погреба и вскоре оказался в капище, где собралась вся деревня, от древней, редко выходившей на улицу бабки Искрении до младенца двух недель от роду. Прибежали и собаки во главе с черным мрачным Бураном.

Вскоре показался дядька Ратобой с ружьем, толкавший перед собой дядьку Рината.

— Опомнитесь! — воскликнул тот, едва завидев толпу. — Что вы творите, люди?

— Замолчи, нелюдь! — рявкнул Здравобор, и русичи поддержали его дружным гулом, а кто-то из мальчишек бросил в чужака тухлым яйцом, так, что то расплылось на щеке грязным бело-желтым потеком.

— Представьте, что волхвы бросили вас! Ушли в Запретное Капище и пропали! — продолжал кричать дядька Ринат. — Вовсе не вознеслись к богам и не провалились в ад! Укатили на той машине, что там спрятана! Что у тебя там, Огнеяр, уазик или джип? Прихватили деньги, на вас зараб…

— Заткните ему рот! — громыхнул верховный волхв, и приказ тут же оказался исполнен.

Мирко стоял, сжав кулаки, и повторял про себя, точно молитву:

Принести чужака в жертву истинным богам — благое дело.

Благое дело.

Благое…

— Вернуть женщин к очагу!

— Какую кочергу? — выметнулась из душа гура Алала — мокрая, предельно женственная. — Не смей трогать, ручка деревянная! Кочережка моя, забей себе как гвоздь! Твое — творило с растворилом, их и юзай, а мое ни-ни.

Гуру Алалей ее красы игнорил, неотрывно торча в ноуте:

— Говорю, епископ пишет в бложике, что женское место — уют, порядок и хозяйство. И омбудсменша ему вторит — мол, убьемте кризис, хлопоча по дому.

— А конкретную программу выдвигают? — прихватив в кабине полотенце с лисами, гура кое-как завернулась и босиком зашлепала по лофту, густо капая с гривы на пол. За ней, принюхиваясь на ходу к влажным следам, бесшумно шел толстый дымчатый кот Нерон.

— Так, вообще — Русь, Третий Рим, шестой технологический уклад.

— Пока они свой форсайт-проект раскрутят, мы сеть на весь федеральный округ развернем.

— Кыш, ты мне на клаву льешь. Сушись, садись за свой и смотри время — скоро тебе вебинар начинать.

Из пещерной темноты прихожей звякнул колоколец — динь-дон! Это лифт миновал предпоследний этаж и готовился причалить к апартаменту.

— Полинка прямо как часы. Оденься, а то вид не гурский.

— Что б ты понимал, башка железная…

Все-таки Алала вняла напарнику и ведической походкой удалилась в раздевальню, выбрать рубаху с юбкой. Повернувшись на офисном кресле, Алалей зычно и величаво возгласил в сторону двери:

— Вступи в храмину с благом, дщерь Полина!

Княжий лофт располагался на вершине дома-башни, пять лет как возведенной в ходе дикой точечной застройки на косогоре, лицом к речной долине. Из необъятных окон-витрин лофта было видно все — радуги, луга, леса и заречный город БМЗ-17, где жили по пропускам, ходили лоси и работал вытрезвитель.

Как любому в области, Поле хотелось туда — там столичное снабжение, вежливая полиция и можно гулять ночью без баллончика. Но кассирше из дискаунтера с подработкой по субботам эти хотелки не по статусу.

Еще меньше ее влекла родная Сысь. Чем возвращаться в райцентр, по которому катаются три ржавые маршрутки, лучше здесь кричать «Пройдите в свободную кассу!». А менеджер по персоналу еще глумился: «Диплом экономиста-математика, мда-а… Ты выручку к сдаче готовь аккуратнее, не ошибись».

На двоих с рыжей Светкой нашли однушку в доме с пенсионерами и гастерами, пять тыр плюс коммунальные. Район элитный — утром вместо петухов алкаши под окнами перекликаются, вечером автохамы лаются за место на газоне, а ночью за стеной то караоке, то ритмичный стук. Там три подружки на двушке.

Под повторы «Большой пакет нужен?» и любезности охранников диплом мало-помалу забывался. Если б не Заяц, Поля точно бы половину ай-кью потеряла.

Но куда с Зайцем? Оба на нулях, на съемных хатах. Зимой в кафе, в кино, летом на пляж и в парк.

И тут на глаза попались «Женские ведические курсы личностного роста».

Ты достойна счастья! Ты будешь счастлива! Женские Веды — путь победы!

Можно месяц растворимые супы поесть, потому что вступительный курс стоит денег. Нет, два месяца — продвинутый курс еще дороже.

Зато лофт, как дворец! В окнах — все небо! Простор, чистота, красота, портрет князя в полстены — грива, борода лопатой, в глазах синь над Гималаями.

Подметая пол макси-юбкой — все по Ведам, чтоб подолом собирать земную силу в чакру-сакру женской тайны, — Поля впорхнула в княжий апартамент. Навстречу ей мягко ступал Нерон.

— Кис-кис, — приветствовала она котищу.

— Мау, — важно ответствовал дымчатый и дружелюбно потерся о ноги.

— Дщерь, счастья тебе в нашем капище-ведище! — гаркнул Алалей, благословляя издали обеими дланями. — Почто одна-одинешенька? Или не уловила во граде заблудших, втайне жаждущих истины?

— Уловила, княжич. — В пояс поклонилась Поля, как следует перед мужчиной, который суть центр уваженья, восхищенья, подчиненья и служенья. — Светка решилась прийти.

— Добро! А ты сказала ей, что брючницы у нас харам?

— Объяснила. И другие есть. Из нашего дома Адиля интересуется тайком, куда я хожу. Но сама идти боится, с ней целый табор родни. Убьют же.