Олег Дивов - Модноверие [Антология]

Ненадолго мне показалось, что я потерял след, но сделал несколько зигзагов и нашел вмятины от протекторов ботинок на влажном грунте.

Воры и бандиты вряд ли думают, что я отправлюсь за ними. Я сам минут десять назад не подумал бы такого.

Я прибавил ходу; чувствую, как нарастает бой сердца и толчки крови наполняют гулом уши. А заодно все становится вязким вокруг, и в вязком пространстве кто-то чужой гонит волну перед собой — можно и направление запеленговать. Когда я посмотрел в нужном направлении, то заметил легкие тени между деревьями, этакую перемену прозрачности у мокрого воздуха. А тени все четче и выпуклее становились. Те тоже приближались к берегу. Я немного изменил курс, спрямив его к реке. Через минуту речная вода втекла мне в ботинки и стала подниматься по штанам вверх, попутно терзая холодом мою разгоряченную кожу.

Все равно постарался зайти поглубже, чтоб не было плеска от моего движения. Хорошо, что поддувает ветерок, колышет прибрежную растительность, вместе с дождем он скрывает шум, идущий от меня. Плохо, что вода леденющая, стискивает пальцами-крючьями мои невеликие мышцы. Пройдя метров десять по течению, стал подтягивать себя к берегу, цепляясь за стебли камыша. Сквозь растительность видел двоих в камуфлированных куртках — они все ближе. Один из них остановился, зашел в воду и принялся мочиться. Разумное в принципе решение; если приспичило, то зачем оставлять следы на бережке? Только несло все это на меня, хотя я уринотерапию не заказывал… Закончив дело, тот стал выбираться из зарослей рогоза и расстояние между нами опять начало увеличиваться.

Я на мгновение представил сценку со своими дальнейшими действиями; обычно на том все и заканчивается, оставаясь в категории «мечты и фантазии на сытый желудок», но сейчас меня подтолкнул тот витязь из раскопа. Бред не бред, но ощутилось, что он пихнул меня и под моей черепной крышкой прозвенели слова: «Тебя ж обоссали!»

Я рванул к берегу. Тот тип обернулся почти сразу — крепкий упитанный мужик-боевик, не чета мне, — однако от удивления малость промедлил, поднимая пистолет с глушителем. Я скорее падал, чем летел, когда левой рукой зафиксировал его запястье, на котором виднелась тату «Волчий крюк», характерная для старых знакомых из украинского полка «Азов», того самого, языческого. Пуля ушла в белый свет, но своей ногой крепыш нацелился мне в лоб. Раскрошил бы как пить дать шейные позвонки в хлам, если б я не заслонился правой рукой — больно было, словно кипятком плеснуло до плеча. Зато я боднул его головой в обширное брюхо и притом услышал, как плеснуло кишками у него внутри. Приподнявшись, еще приложился коленом к пузу неприятеля. И резко его развернул, используя его же руку как рычаг, заодно заставив уронить оружие в воду. Получилось, что заслонился им от второго боевика, который как раз с пары метров бодро выпустил пару пуль. Осталось швырнуть раненого на здорового. Раненый стал цепляться за напарника, упорно хватая его за руки, горестно кхекая и вопрошая: «За що?» А я угостил здорового боевика, пока тот не успел высвободиться из объятий раненого коллеги, горстью речного ила в глаза; хорошо залепил ему зенки, даже в пасть закинул. Оставив этих двух в танцевальной позиции, рванул через камыши и кусты.

Надо было, конечно, огнестрел позаимствовать и эту парочку хлопнуть. Но мне подумалось, зачем в Ленобласти войнушку устраивать? На Донбассе мне приходилось отбиваться от таких вот язычников с волчьими крючьями — хлопцев из украинского полка «Азов», но там некуда было деваться. Пропустишь их — прикончат и твоих товарищей, и мирняк, и тебя. А здесь пусть их полиция приберет — ей за то деньги платят. И мне не надо будет оправдываться перед следователем: зачем я превысил пределы «допустимой самообороны» в тихой Ленинградской области и почто замочил гостей из ближнего зарубежья? Их, может, вообще на ток-шоу пригласили, там таких любят…

Если это группа, организованная по военному принципу, то, помимо той парочки, которая мне встретилась, впереди еще должно быть двое-трое. Так что срочно меняем курс. Однако на обратном пути к «буханке» я услышал чьи-то голоса — похоже, прямой путь по открытой местности мне заказан. Попробую обойти по овражку.

Устье оврага было замаскировано с боков густыми кустами дерезы, а спереди группой кривых березок, проросших на «конусе выноса», где водотоки нанесли песочек.

Струюсь дальше вдоль склона оврага, который почти вертикальный, как стена. Меня прикрывают свисающие сверху пучки разросшейся сныти. Останавливаюсь — наверху, на краю обрыва, кто-то есть; он колеблет вязкий воздух, который движется толчками, как кровь в сосудах. Похоже, некто собирается спуститься или спрыгнуть. Внедряюсь спиной в «стену», чтобы стать незаметнее.

Когда тот прыгает, отжимаю гибкий ствол небольшой ивы, укоренившейся в склон, к середине оврага. При пересечении с деревом прыгающего гражданина разворачивает — кажется, ивушка попала ему аккурат в промежность; он падает теперь не на ноги, а левым боком. И грузно приземляется, выбивая брызги из мокрой почвы. Не нокаут, так нокдаун. Мне — большое облегчение, теперь ясно, что это не случайный грибник дядя Петя, а натуральный боевик, в камуфляже, при оружии, на запястье все тот же знак «волчий крюк». Прежде чем он очухался и навел на меня ствол, бью его пару раз по черепу, очень звонко, первой попавшейся под руку каменюкой. Вроде сработало. Тот отключиться не отключился, точно у него не кость, а доска шириной в дециметр, но глаза в кучку сбежались. Мне пора. Только вот затвор от его карабина надо подальше зашвырнуть.

По ту сторону оврага лесок становится более редким, вижу раскисшую грунтовку. Наверное, лучше мне сейчас добраться до ближайшего телефона и оттуда позвонить в полицию. Если около моей «буханки» и нет сейчас каких-нибудь боевиков, то они, вполне вероятно, успели вывести ее из строя. С таким антиквариатом это раз плюнуть — достаточно пнуть, как следует. В общем, туда лучше не соваться… А там, где грунтовка утыкается в шоссе, имеется придорожный магазинчик, который вроде допоздна работает — если туда податься? Все равно лучших вариантов нет и не предвидится.

Уже смеркается, причем резво. Дождь пока что прекратился, видимо, тучи решили еще сходить попить балтийской водички. В вечернем тумане надо перебежать через комковатое поле, где недавно убрали репу — сократив путь вчетверо. Кажется, пару минут назад видел огонек лабаза, а сейчас нет. Но я запомнил, что мне чесать на «6 часов». Сто шагов бегом, потом остановился, пригляделся и прислушался. Огней не видно нигде, прочих ориентиров тоже, поэтому опасность промахнуться растет. Снова бегом и краткая остановка. Теперь немного различаю пятно в меркнущем воздухе — темное на темном, — надеюсь, тот самый магазин. Машина проехала какая-то; проехавший ни ухом ни рылом, что тут такие страсти творятся. Если бы я сейчас заголосил: «Люди добрые, спасите-помогите, режут меня, убивают», то открыл бы свое местоположение неприятелю, а водитель только бы газанул со страха.