Борис Руденко - Берег Клайда [Наука и жизнь № 10, 2010]

На своем острове Клайд не испытывал нужды ни в чем. Крохотный, но никогда не иссякающий источник снабжал пресной водой людей, домашнюю птицу и небольшое стадо коз, которое целыми днями паслось на склонах, поросших жесткой травой и низким, цепким кустарником. Море давало рыбу, моллюсков и даже топливо для очага - плавник, выброшенный на пляж течениями и ветрами. Кроме того, на самой высокой точке острова, там, где ветра не унимались почти никогда, крутился ветряк, круглый год снабжающий дом Клайда светом. Ветряк здесь поставили лет десять назад конечно же не для удобства смотрителя, а как резервный источник энергии для подпитки аккумуляторных батарей на случай, если штормы надолго прервут сообщение с материком и на маяке закончится горючее для генератора. Впрочем, теперь это уже не важно.

Следующий день прошел как обычно - он был таким же, как любой из предыдущих месяц и год назад. За ним последовал еще один и еще… Клайд собирал и складывал в сарай плавник, поливал сад и огород, подкашивал траву на огороженном от коз участке, заготавливая пропитание для стада в холодные зимние месяцы; выходил в море проверить сети и устричные кошельки. Лишь одно происходило в нынешней жизни Клайда иначе: он уже не прикасался к рубильнику маяка с заходом солнца. И всякий раз в эти минуты на границе дня и ночи на него накатывало щемящее чувство беспокойства и одиночества. Дни текли, а острота этого чувства сохранялась неизменной, как и многолетняя привычка просыпаться дважды за ночь в строго определенное время, дабы убедиться в исправности работы маячных механизмов и устройств. Клайд просыпался, механически садился на постели, тут же укладывался, вспоминая, что теперь это уже не нужно, а через несколько часов просыпался вновь…

Однажды прогулочный морской катер привез на остров десятка четыре туристов. В сопровождении собаки Клайда, страшно обрадовавшейся гостям, они немного побродили по тропинкам поблизости от маяка, не рискуя углубляться в колючие заросли, поочередно забрались на башню, поснимались на фоне морских горизонтов, брезгливо заглянули в машинное отделение и аккумуляторный зал и выслушали разъяснения смотрителя. Обычно молчаливый, немногословный Клайд к собственному удивлению обнаружил, что готов рассказывать о маяке очень долго. Он вдохновенно повествовал о мощных, тысячесильных лампах, свет которых корабли могли видеть за десятки миль сквозь штормы и ночной мрак, о могучей конструкции каменной башни, выдержавшей за сотни лет не только самые страшные ураганы, но и землетрясения, которые дважды за историю существования маяка разрушали город и порт.

Клайд говорил, не замечая, что интерес на лицах посетителей постепенно сменяется равнодушием и скукой, и остановился, лишь когда сопровождавший туристов гид тронул его за плечо, давая понять, что господам отдыхающим пора возвращаться на судно. На прощание одна юная парочка пожелала сфотографироваться у маяка вместе со смотрителем. Преодолевая внутреннее сопротивление, он не стал возражать и даже изобразил в кадре нечто вроде улыбки.

Потом они уехали. Клайд смотрел вслед уходящему катеру без сожаления. Все эти ярко одетые, шумные люди были на острове чужими. Только собака была разочарована: гости совсем с ней не играли. Однако в тот день визиты не закончились. Ближе к вечеру у причала ошвартовалась лодка, которая доставляла на остров припасы - муку, соль, сахар, горючее для генератора и прочие незатейливые товары, которые изредка заказывал Клайд. Хозяин лодки - Горо - почти ровесник Клайда, они знали друг друга не один десяток лет. Горо сообщил, что теперь будет приезжать не каждую неделю, как раньше, а только раз в месяц: Морское министерство, оплачивающее рейсы, в целях экономии сократило финансирование.

Клайд лишь печально пожал плечами. Припасы ему можно было завозить хоть раз в полгода. Но к еженедельным визитам Горо он привык, радуясь возможности перекинуться с ним несколькими словами да узнать о новостях большого мира. Видимо, Горо испытывал похожие чувства, потому что сегодня он не торопился отправляться в обратный путь. Они пошли в дом Клайда и за беседой распили пару бутылочек вина из запасов смотрителя. Говорили о том, какую ошибку совершает Морское министерство, закрывая маяки и надеясь только на хваленую новую технику, которая вряд ли сумеет заменить огонь в ночи - последнюю надежду кораблей пройти невредимыми мимо рифов и мелей и достичь суши.

- У них обязательно что-нибудь поломается, - упрямо твердил Горо, - у них все рано или поздно идет не так. Ты слышал, что где-то на севере такие же придурки выпустили из лабораторий на свободу какой-то вирус, с которым никак не могут справиться?

Ничего такого Клайд не слышал: он включал радио лишь для того, чтобы передать положенный отчет инспектору Гливе, получить сводку погоды или какие-то указания по службе.

- Теперь они там все вымрут из-за собственной глупости, - продолжал Горо.

- Но болезнь может добраться и сюда, - предположил Клайд.

- Это невозможно, - махнул Горо рукой. - Слишком далеко. Корабли оттуда никогда не заходили в наши воды, а по суше нас разделяют четыре границы, и на каждой из них конечно же уже установлены карантинные кордоны.

- И все же мне их жаль, - сказал Клайд.

- Мне тоже, - согласился Горо. - Только каждому приходится самостоятельно расплачиваться за собственную глупость.

Разговор их перешел на другие темы, а когда содержимое второй бутылки подошло к концу, Горо поднялся, прощаясь. Он хотел вернуться в порт засветло. Клайд проводил его и постоял на причале, пока лодка Горо не превратилась в темную точку на фоне невысоких волн.

Через неделю на остров пришел еще один катер с туристами. Привез их все тот же гид. В этот раз, представив Клайда публике, экскурсию он вел сам, прибегая к помощи бывшего смотрителя лишь изредка. Гид неплохо подготовился. Он бойко сыпал цифрами и фактами, рассказывал истории кораблекрушений и катастроф, частью почерпнутые в архивах Морского министерства, частью беззастенчиво выдуманные - по крайней мере, так Клайду показалось. Но туристы слушали с интересом, задавали вопросы, на которые гид отвечал хотя и невпопад, но вполне убедительно, и Клайд вынужден был признать, что вся эта болтовня дается гиду - молоденькому, стройному и белозубому парнишке лет двадцати - намного удачней, чем ему самому. Если Клайд просто рассказывал, то гид - развлекал, что туристам было много важнее, чем выслушивать скучную правду о жизни маячного смотрителя.

Перед отбытием гид отвел Клайда в сторону и попросил в следующий раз запирать где-нибудь собаку, чтобы не пугать гостей. Клайд нахмурился и промолчал. Делать этого он не собирался. Лохматый пес был его единственным другом и помощником последние шесть лет, он имел на остров точно такие же права, как и сам Клайд, зато намного больше смотрителя радовался приезду любых гостей и не собирался никого обижать. Впрочем, гиду Клайд этого объяснять не стал.