Борис Руденко - Берег Клайда [Наука и жизнь № 10, 2010]

Потом три недели на острове никто не появлялся, что Клайда совершенно не огорчило. Сожалел он разве что о прекратившихся визитах Горо, да и то лишь в те минуты, когда просыпался по ночам по накрепко впаянной в сознание программе, изменить которую никак не удавалось.

Горо приплыл на своей лодке в тот самый день, что и обещал. Кроме обычного набора товаров он привез по просьбе Клайда солидный запас лампового масла, не преминув поинтересоваться, зачем, собственно, оно ему понадобилось: ветряк работал исправно, обеспечивая бесперебойное снабжение жилища Клайда электрическим светом. Клайд ответил что-то неопределенное. Отчего-то он не захотел признаваться старому товарищу, что всю энергию ветра без остатка он уже две недели пускает на подзарядку аккумуляторов маяка, чьи индикаторы едва тлели. Для чего он это делает, Клайд не смог бы объяснить даже самому себе. Наверное, потому, что не желал до конца поверить, что его маяк умер окончательно. Клайд думал о маяке, как о существе, которое просто дремлет, впервые получив возможность немного отдохнуть от работы, которую исправно выполнял столетия. Но когда настанет время пробудиться, маяк должен быть полностью готов трудиться вновь, и Клайд обязан был в том ему всемерно помогать.

Они с Горо снова посидели за бутылочкой вина прошлогоднего урожая. Горо рассказывал о новостях на материке, которые Клайда интересовали все меньше: он слушал из вежливости, а не от любопытства. Среди прочего Горо пожаловался, что туристов этим летом приехало намного меньше, чем обычно. Может быть, в том была повинна та болезнь в северных странах, отгородившихся от остального мира усиленными кордонами? Горо не слишком верил в ужасы, о которых взахлеб рассказывали газеты, поскольку мудро полагал, что весь смысл профессии газетчиков и состоит в том, чтобы посильнее напугать мирного обывателя. Так было всегда. Порой им это действительно удавалось. Но чаще всего уже через несколько дней кошмарные угрозы превращались в ничего не стоящие пустышки, и жизнь продолжала идти своим чередом. Клайд кивал, соглашаясь. Он тоже мало верил в глупости прессы, потому что вовсе ее не читал, к тому же ему было просто наплевать.

Они опять попрощались на причале. Клайд попросил, чтобы в следующий раз Горо привез побольше горючего для лодки Клайда: приближалась зима, сезон ветров и штормов, когда остров надолго оставался отрезанным от Большой суши.

Но сегодня ветра не было вовсе. Даже ветряк на высотке едва пошевеливал длинными крыльями. Суденышко Горо бодро рассекало почти зеркальную поверхность морских вод и скоро слилось с горизонтом, а Клайд поспешил в аккумуляторную. Зарядка шла слабовато. До сих пор батареи были в состоянии выдать не более половины рабочей мощности, и это означало, что маяк сможет работать в полную силу лишь одну ночь. Такое положение весьма огорчило и озаботило Клайда. Горючего во вкопанном в грунт специальном резервуаре оставалось на донышке - всего на две-три заправки баков генератора. Клайд считал его неприкосновенным запасом и ни в коем случае не собирался тратить сейчас на зарядку батарей. Нужно было ждать ветров.

Но всю следующую неделю воздух над океаном оставался зноен и недвижим. Лишь в краткие вечерние и рассветные часы прилетал свежий бриз, ненадолго раскручивая крылья ветряка и побуждая осоловевших чаек воспарить на воздушных струях. В эти дни сразу две козы из стада Клайда принесли приплод. Обе мамаши скрывались от жары под навесом загона, вскармливая свое потомство, а Клайд размышлял над тем, что теперь придется зарезать кого-то из старых самок - иначе корма на зиму не хватит. Ему совсем не хотелось этого делать: запасов вяленого и замороженного мяса в глубоком подвале маяка хватало, но забота о стаде вынуждала принять неизбежное решение.

В размеренной жизни на острове лишь погода не могла надолго оставаться постоянной. Жаркий штиль сменился набирающим силу ветром. Он раскачал волны до метровой высоты, и Клайд подумал, что теперь уже туристы на острове вряд ли появятся. Месяц прошел незаметно, и настал день, когда лодка Горо снова вошла в тихую заводь, ошвартовавшись у причала. Горо привез все, что заказывал Клайд, и сверх того два мешка муки, за которые категорически отказался брать плату. Горо был взволнован и расстроен. Он сообщил Клайду, что приплыл на остров в последний раз.

Та самая северная болезнь все-таки прорвалась через границы и кордоны. Она уже захватила часть страны и стремительно продвигалась к побережью. Город и близлежащие поселки заполнили беженцы.

В округе стало слишком много чужаков, и хотя никто пока еще не испытывал недостатка в пище, беспокойство местных жителей росло. Некоторые семьи уже покидали свои дома, отправляясь к родным или просто наудачу за море, к незатронутому напастью континенту. Горо тоже собирался туда вместе со своими близкими. Он пускался в плавание на своем кораблике, достаточно надежном, чтобы выстоять в крепкий шторм, и сказал, что на нем вполне найдется место и Клайду с собакой.

От предложения Клайд с благодарностью отказался. У него не было родни за морем, и он не собирался бросать свой дом и своих коз. Клайд в ответ пригласил Горо с родственниками переждать беду на его острове, куда никакая болезнь уж точно не доберется. Со вздохом Горо предложение отклонил. Половина его большого семейства уже была в пути, да и убежище Клайда вовсе не казалось ему надежным. В этот раз их встреча оказалась совсем короткой. Горо даже не поднялся в дом. Выгрузив привезенное на причале, он немедленно отправился в обратный путь. Клайд тоже смотрел вслед его лодки недолго: нужно было поскорее перетаскивать припасы в укрытие, потому что на горизонте появилась темно-синяя полоска, предвещающая грозу. Полоска быстро превратилась в огромную тучу, и, едва Клайд успел закончить работу, хлынул ливень.

Ударившая гроза оказалась такой мощной, что козы, напуганные непрерывным изливом молний и оглушительным грохотом грома, примчались в загон и стояли в дальнем углу под навесом, сбившись тесной дрожащей кучкой. Этот первый ранний шторм бушевал всю ночь, а когда ветер утих, море надолго окутала серая влажная мгла, настолько плотная и вязкая, что даже со смотровой площадки маяка невозможно было разглядеть восточную, дальнюю оконечность острова. Такая погода для кораблей всегда считалась намного опасней, чем самый свирепый шторм. Мгла полностью лишала ориентиров, даже яркий луч маяка тонул и растворялся в ней без следа, а звук сигнального ревуна становился едва различим уже в нескольких кабельтовых от острова. Маяк давно не работал, от Клайда уже ничего не зависело, но он, как всегда в подобных обстоятельствах, испытывал сильное беспокойство, с которым невозможно было совладать.