Анастасия Баталова - Королевский понт

Соскочив с кровати прямо в ночной рубашке, без тапок Кузьма выскочил в коридор. Он понимал, что Селия скорее заругается, чем обрадуется, когда он встретит её в таком виде. Но его желание убедиться, что она действительно пожаловала домой, было сильнее робости.

Приблизившись к парадной лестнице, Кузьма замедлил шаги.

Что-то было не так.

Несмотря на присутствие в холле людей, свет там не горел, не то что люстра – даже светильники на стенах никто не удосужился зажечь. По стенам двигались лучи фонариков.

Ограбление? Кузьма испугался. Настоящее ограбление? Или продолжение истории?

Страх боролся в нём с любопытством и жаждой приключений. Первым позывом было – бежать обратно, запереться в своей комнате и зарыться в одеяло с головой. Но Кузьма слился со стеной и продолжил наблюдать. По холлу продолжали скользить белесые пятна. Внизу кто-то ходил.

Внезапно юноша услышал знакомый приглушенный голос. Он принадлежал начальнице охраны.

– Опускайте вниз, давайте-давайте, быстрее и без лишнего шума.

Кузьма, затаив дыхание, подкрался к перилам лестницы и посмотрел вниз. То, что он увидел, превзошло самые жуткие догадки.

Пол в одном из углов парадного холла был разобран: над черной бездонной дырой площадью примерно два квадратных метра стояла дворецкая с фонариком. Несколько охранниц спешно передавали друг другу по цепочке, судя по всему, увесистые деревянные ящики. Ещё одна девушка сидела на полу возле дыры, быстро отколупывала верхние дощечки и пересчитывала содержимое каждого ящика. Она светила себе фонариком – в дрожащем голубоватом облачке света, хищно посверкивая полированными боками, появлялись то пистолеты, то автоматы, то гранаты, то длинные тощие снайперские винтовки… Проверенные ящики друг за другом исчезали в черноте провала в полу.

«Отец честной…»

Еле-еле подчинив воле ослабевшие от волнения ноги, Кузьма, не заботясь уже о производимых его шагами шумовых эффектах, почти бегом вернулся в свою комнату.

«Селия…»

Теперь среди всех прочих странных и сложных эмоций, которые вызывала у Кузьмы его нареченная, неуютно сквозило недоверие с тонким гнилостно-сладким запахом страха.

Ритуальный платок висел на двери в комнату юноши уже несколько дней. Он хотел снять его, но чувствовал стыд – что о нём подумают? очередной каприз? семь пятниц на неделе? – наверняка ведь прислуга и охрана успели заметить оставленный знак.

Селия вошла к Кузьме рано утром, сразу как приехала. Он проснулся, но не подал вида, боялся выдать свои опасения. У него перед глазами, стоило их закрыть, и после нескольких часов беспокойного сна назойливо маячил мертвенный блеск оружейного металла. Молодая миллиардерша не стала тормошить «спящего», постояла возле кровати, заботливо, как мать, поправила на нём одеяло и вышла на цыпочках.

Каждый вечер теперь Кузьма проводил, ожидая последствий своего поступка. Древняя традиция предписывала невесте развязать кружевной платок, войти в комнату жениха и переночевать в его постели. Острота ожидания, однако, слегка притупилась – оно уже не будоражило так, как в первый раз.

Селия не приходила. Неделю, другую, третью. Возможно, у неё были причины, чтобы не приходить. Селия – женщина, существо снисходящее, спускающее с небес, как ангел. Она приходит именно тогда, когда сама решит прийти, а не когда мужчина её призывает. Женщина имеет право ничего не объяснять.

Кузьма сначала чувствовал облегчение. Потом ему стало досадно. И, наконец, интересно – с каждым днём образ его невесты становился всё более загадочным: внезапные отлучки из замка, ящики со смертью в подвале, целенаправленное избегание близости с законным женихом – к чему всё это?

За завтраком, за обедом, за ужином, на прогулках – всегда, когда появлялась возможность заглянуть Селии в глаза, Кузьма пытался поймать в них то, к чему никогда прежде не приглядывался – тайну.

Он смотрел на свою условную супругу, ничего не смея спросить вслух, надеясь, что она поймет его немой вопрос и ответит… Но Селия изобретательно ускользала и от долгих пауз в разговорах, и от возможностей остаться с Кузьмой наедине – она вставала из-за стола, ускоряла шаг, подзывала случайно обретающуюся неподалеку прислугу…

Юноша находил отношения, установившиеся между ним и его нареченной, неестественными до смешного, но… никак не мог повлиять на ситуацию.

Была, однако, в свершившихся переменах и некоторая выгода для Кузьмы: Селия перестала его пороть. Теперь в качестве наказания за провинности она предпочитала лишать его десерта или сажать на день на хлеб и воду. Нельзя сказать, чтобы это было намного приятнее порок, но, во всяком случае, не так унизительно. Селия и сама нередко лишала себя пищи: Кузьма замечал, что его невеста иногда делает себе постные дни, причем безо всякого расписания – религиозного смысла она в них, вероятнее всего, не вкладывала.

По утрам Кузьма, ещё не успевший стряхнуть с непослушного обмякшего тела остатки сна, подходя к окну, иногда видел Селию в парке: она совершала пробежку или занималась на турнике.

Молодая миллиардерша приучила себя вставать так рано, что за все семь лет пребывания у неё в доме, Кузьме ни разу не довелось услышать от дворецкой: «спросите позже, госпожа ещё в постели» – до завтрака Селия обычно успевала не только взбодрить своё тело спортом, но и ударно поработать с бумагами. Она предъявляла жесткие требования не только к Кузьме, но и к себе самой: девушка совсем не ела мяса, сладостей, не употребляла алкоголь, и, если верить слухам, ходившим среди охраны, ни разу в свои двадцать четыре года не посетила борделя.

Завтракали на террасе. Небо было затянуто кремовыми, ажурными, как тюль, облаками. Неяркое солнце золотило лужайку перед замком. Осенний день обещал быть нежарким, приятно-тусклым, мягким, точно хлопок. Гуляя по мраморной колоннаде, Кузьма нашел несколько первых, нежно-золотых листьев.

– Осень начинается, – сказал он, вспомнив об этом.

Селия почти незаметно кивнула, отрезая ножиком воздушное суфле с крабовой пастой.

– Сегодня я поеду смотреть новую буровую установку. Она сможет добывать нефть с большей глубины. На поверхности уже почти ничего не осталось. Хорошо, что не предвидится дождя.

– Что же вы будете делать, когда нефть совсем закончится?

Селия удивленно взглянула на Кузьму. Выдержала недлинную паузу. Глотнула ароматного грейпфрутового сока, поставила стакан и пожала плечами:

– Жить.

Дворецкая принесла десерт – две высоких вазочки с фруктовым салатом, украшенным сливками. Селия сразу переставила лакомство подальше от тарелки. Следующие несколько минут над столом раздавались только тихие позвякивания приборов при соприкосновении с посудой.