Талани Кросс - До и ПОСЛЕ: Исход

«Ты что, стебешься надо мной, мать твою? А под противогазом у тебя тоже сюрприз? Может, там голова призрачного гонщика под соусом барбекю?»

Плюшевая лапа смахнула противогаз. Теперь на Алекса уставились два вполне человеческих дружелюбных, но весьма перепуганных глаза.

— Кто ты? — Алекс решил взять инициативу на себя.

Кролик замешкался.

«Контакт потерян… База, какие будут указания?»

— Как звать-то? Или язык у тебя тоже плюшевый?

Кролик помотал человеческой головой.

«Человеческую речь понимает».

— Я… — раздалось тихое лепетание.

— Ты?

— Я Кулькен, — сказал кролик и дерганным смущенным жестом протянул лапу.

«Вот и ладненько!»

— Я Алекс. Будем знакомы, — переложив кортик в другую руку и сделав пару шагов вперед, Алекс пожал плюшевую лапу и мысленно пообещал себе больше ничему не удивляться. В конце концов, мужик в костюме розового кролика в кабинете профессора факультета психологии и доктора психологических наук не такое уж странное явление. Этот кабинет наверняка видал и не таких психов.

«Раз уж контакт с пришельцами установлен, посмотрим, к чему же он нас выведет!»

Смерть.

На что это похоже? Может, это вечный сон с кошмарами? Или вечный покой? Может, это пустота? Или это ад? Может быть, это Рай? Каждый когда-нибудь узнает. Лини поняла, что она узнает это очень скоро.

Пуля.

Когда Лиа пронзила пуля, она сначала даже не поняла, что произошло. Ее плечо дернулось, словно кто-то с силой хлопнул по нему. Когда она схватилась за него рукой и увидела на пальцах кровь, до нее дошло. Сердце, казалось, перестало биться, зависнув в груди и боясь спровоцировать неизбежное. Но острая, набирающая силу волна боли обрушилась на нее безжалостным потоком.

Кровь.

Кровь, вырывающаяся из ее тела, казалась такой горячей, такой родной, ее так жалко было терять. Ну чего же тебе не сидится внутри, зачем ты выплескиваешься наружу?

Слезы.

Они выступили на глазах, сразу, как только обрушилась боль.

Выстрел. И еще один выстрел. Но она уже не видела, что происходит за пределами машины. Это было снаружи, все это ее уже не касалось.

Страх и паника.

Обычно Лиа им не поддавалась. Даже когда загорелся клуб, в котором выступал Норт со своей группой, она не запаниковала, нет. Но стреляли в нее первый раз в жизни. А когда видишь кровь, особенно свою, здравый смысл может взять в руки чемоданы и сказать «Адьё», и ты останешься один на один со своими страхами, которые в отсутствие здравого смысла превращаются из цыплят в бройлерных куриц.

Боль.

Новая волна боли накинулась на нее словно питбуль, получивший команду. Простреленную руку будто обдало кипятком. Казалось, такую боль выдержать почти невозможно, от такого наверняка умирают. Но тут боль стала перекрываться чем-то другим. Она не отпускала, нет, просто в картине появился новый слой, и он был каким-то мутным и пугающим.

Мерцание.

Это было затягивающее, покрывающее весь мир мерцание. Картинка перед глазами начала плыть с такой внезапной силой, что ей стало казаться, что она Алиса, которая проваливается в кроличью нору. Темный колодцеобразный туннель. Ее засасывает. Лиа пытается цепляться за приборную панель. Она знает, нужно за что-то ухватиться. Просто необходимо. Иначе ее поглотит тьма. Но сил бороться почти нет. Все плывет и… мерцает, мерцает, словно Лиа приняла изрядную дозу галлюциногенов.

«Руль, можно уцепиться за руль», — осеняет ее, но руль ускользает, он так далеко. А она проваливается все глубже. Темные стены колодца зловеще окружают, а это значит, Лини вот-вот исчезнет. Дверная ручка, рука тянется к ней. Хоть какая-то опора, что сможет удержать ее. Темный колодец превращается в черную рыхлую землю. Лиа рвется вперед, словно пытается выбраться из кротовой норы. Но земля комьями летит вниз, не давая возможности вырваться наружу. Руль, вот же он! Ногти лишь царапают пластик. Еще рывок. Нет. Темнота уже слишком глубоко засосала ее. Черная земля заволокла почти все кругом. Она видит лишь солнцеподобный островок света впереди. Протягивает к нему руку.

«Я уцеплюсь за край, я не могу умереть».

И тут Лиа вспоминает про ремень безопасности. Нащупав его, словно спасательный круг, она обретает точку опоры. Ремень удержит от падения. Непонятно как, но он сможет. Ремень — единственное, что спасет ее. Абсурд, но она в это верит. И вдруг, нависшая над ней тьма потихоньку начинает рассеиваться. Нелогично, иррационально, но это работает. Твердая опора, ленточка надежды… Ремень не дает ей провалиться. Вдруг она слышит, как открывается дверь со стороны водителя. Кто там? Но это не так уж и важно. Лини держится за ремень, лишь это имеет значение. И пусть ее окутывает туман, через который ничего не разглядеть, она знает, что тьму уже победила. И пусть та кружит где-то рядом, ей уже не удастся утащить Лини с собой. Но тут происходит непоправимое. Она слышит щелчок. Кто-то отстегнул ремень безопасности!

«Безопасности конец…»

Она пытается прокричать: «Нет! Не тронь! Он мне нужен!», но открывается пассажирская дверь, и сильные руки хватают ее и тянут наружу.

«Нет! — хочет прокричать Лини, но изо рта вырываются только стоны. — Не вытаскивай меня! Я же умру!»

Блики. Вспышки света. Им нет счету. Все мерцает, словно она смотрит в калейдоскоп. Ничего не разобрать, кроме цветных всполохов. Может это ее душа летит к свету? Ведь все в конце видят свет, разве нет? Но самое странное происходит потом. Она видит лица. Чьи они? Кому принадлежат? Не разобрать.

«Разве я вас знаю? Наверное, нет».

Кто они? Неужели среди них она видит Норта? Сердце замирает. Ну а кто же еще мог встретить ее на другом конце жизни? Он улыбается. Безмятежной и спокойной улыбкой.

— Привет! Все будет хорошо… — говорит он.

— Ублюдок, — тихо шепчет Лиа, — как ты мог меня бросить?

Этот крепкий мужик не вызывал у Кулькена панического страха, который сковывал его при общении с менеджерами. Мужик был явно в себе уверен, и это роднило его с «продажниками», но надменности и присущей им заносчивости, Кулькен в нем не увидел.

— Вы пришли к доктору Браламонтсу? — вопрос был задан неуверенным, почти дрожащим голосом. И от этого ему самому стало тошно. Каким же мелким и жалким он, должно быть, выглядит перед этим здоровяком.

— Боже мой, что за вонь? Это от тебя?

Кулькен смутился еще больше.

— Это дезодорант. Он сбивает их с толку. Они не чувствуют моего запаха и поэтому…

— Конечно! Это и меня сшибает с ног. Ужас! — Алекс помахал рукой перед лицом. — Ты одет? — заметив, растерянный взгляд Кулькена, уточнил, — под всем этим ты одет?

— Ну, да. Я просто…