Алина Кут - Купольный город

Время обеденного перерыва приближалось к концу. Пока мы смотрели видеозапись, Михаил, подключив свою планшет к транспортной связи, скачал из глобальной сети программу для просмотра файлов jpg.

— Посмотри фотографии с телефона, пока я расчищаю завал на дороге, — сказал он мне и вышел за дверь.

Я была уверена, что фотографии с телефона являются яркой иллюстрацией маминого рассказа. В них показана вся наша с Михаилом прежняя жизнь. Поэтому я не стала прятаться от наших заложников, решив посмотреть фото на большом экране, попутно комментируя их своими воспоминаниями.

На первом фото была изображена моя мама, еще молодая, с большущим свертком в руках, перевязанным розовой атласной ленточкой. В свертке, по всей видимости, лежала я, только что рожденная. Я помню это здание на заднем плане. Проходя мимо него, мама постоянно напоминала мне: «Столько-то лет назад в этом роддоме ты и родилась».

На втором фото я сижу на небольшом четырехколесном велосипеде, придерживаемым за руль отцом. Я вспомнила, что в прошлой жизни я обожала велосипед, готова была днями напролет колесить по скверу, в котором мы часто гуляли с папой. Но как только отец снял два боковых колеса, я потеряла всякий интерес к этому виду транспорта, так как не хотела учиться держать равновесие на уже двухколесном велосипеде.

На третьем фото я в красивом серо-фиолетовом, в клеточку, сарафане сижу за партой в школьном классе. Помню, как мне нравился этот предмет одежды. Я его примеряла несколько раз в день и не могла дождаться первого сентября, чтобы наконец одеть его в школу. Однако, придя в класс и увидев, что все девочки поголовно пришли в точно таких же сарафанах, я горько расплакалась. Я долго не могла понять, почему школьники должны ходить в одинаковой одежде, пусть даже настолько красивой. Смешно подумать, а ведь и сейчас, через пятьсот тысяч лет, я ненавижу однотипную белоснежную униформу Купольного города. Эта неприязнь к банальности и неоригинальности в одежде у меня, как выяснилось, с самого детства.

На следующем фото я увидела таких же молодых родителей, сидящих у открытого костра: мама держит на коленях маленького Алешку, папа на корточках сидит перед мангалом, рядом с мамой расположились мужчина и женщина, а у их ног в черной земле копается малыш. Увидев это фото, я сразу вспомнила их: это друзья нашей семьи, с которыми мы часто выезжали на природу. Я любила играть с этим мальчонкой. Как же его звали? Имя я так и не вспомнила. Интересно, где они сейчас? Может, живут в одном из районов Купольного города, не подозревая о тесной родственной связи друг с другом, а о нас, своих друзьях, и подавно. Может, до сих пор лежат в спасительных криокамерах в ожидании разморозки. А может, они и вовсе погибли при кислородном взрыве, от удушья, как мой брат, или от рук мародеров — каннибалов, как мой отец.

— Трогаемся! — крикнул Михаил, пересадив одного из наших заложников — механика — в кабину, чтобы у голограммщика и работников автопарка не возникло вопросов.

Только сейчас, очнувшись от нахлынувших детских воспоминаний, вызванных фотогалереей, предусмотрительно скачанной мамой с домашнего компьютера в телефон, я присела на кресло напротив захваченных поисковиков, дав своим натруженным ногам отдохнуть перед последним рывком. Мой взгляд блуждал по салону автомобиля в поисках чего-либо, способного отвлечь меня от горьких мыслей. Внезапно я наткнулась на сострадающий, жалостливый взгляд главного поисковика захваченной группы.

— Вы плачете? — спросил он, глядя в мои глаза.

Я, смахнув слезу с пылающих то ли от духоты, от ли от нахлынувших воспоминаний щек, ответила ему с вызовом:

— Да, я плачу. Я, в отличие от вас, истинных горожан, помню свою жизнь до кислородного взрыва, и знаю, чего я лишилась сейчас, возродившись в Купольном городе. И я уверена, что вы, обретя память, тоже сможете выражать свои эмоции: смеяться, плакать, держать любимого человека за руку.

— Я бы хотел вам помочь, — робко предложил поисковик. — Я бы… хотел увидеть свою мать, услышать её голос, хотя бы так, как вы, на экране.

Я посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь прочитать в них его намерения. Может, он лжет, чтобы обезоружить меня и донести правителю? Но горожане не умеют лгать априори. Ложь — изжитый способ добиваться желаемого в нашем сверхнаучном обществе. Более того, по его выражению лица, по мягкому голосу, едва уловимой нотке сострадания к ближнему я поняла, что он говорит искренне.

— Вы можете нам помочь, — начала я.

— Что мне делать? — с готовностью отозвался поисковик.

— Нам нужно два браслета и транспорт, чтобы добраться до… — я немного помедлила, опасаясь выдавать наш с Михаилом план действий, — до пункта назначения.

— Берите, — пытался протянуть связанные руки поисковик. — В автопарке стоят лыжероллеры. Можете их взять.

— У меня эр-ранец. Возможно, он будет удобнее, — сказал другой поисковик.

— Спасибо, — поблагодарила я их, снимая браслеты с их запястий. Однако освобождать их было неразумно в нашем положении, поэтому я перегнулась через переднее сиденье и прошептала Михаилу:

— Мне снять веревки?

— Потом, в автопарке. Мы подъезжаем к вратам. Садись на свое место, — приказал Михаил напряженным голосом.

Я послушно села, прислушиваясь, как механик докладывает о прибытии их группы и просит открыть врата. Внутри тоннеля мы остановились. Михаил вышел из кабины, расписался в электронном журнале выездов голограммщика и сел обратно за руль. Ни один из захваченных поисковиков даже не попытался подать какой-либо знак о внештатной ситуации (а у механика, сидящего впереди, в рулевой кабине, были все возможности открыть иллюминатор или хотя бы закричать, ведь на него не был направлен мой автомат).

Главный поисковик, чей браслет я зацепила на свое запястье, сказал мне, когда мы уже подъезжали к автопарку района номер 9:

— Я должен быть за рулем. Руководитель автопарка всегда подходит к вернувшемуся из экспедиции транспорту со своим журналом. Если меня не будет на месте, он может что-то заподозрить.

— Он прав, — сказал Михаил, который, конечно же, слышал весь наш разговор от начала до конца. — Валерия, развяжи его. Как вас зовут?

— Матвей0212, — ответил главный поисковик.

— Матвей, перелезь ко мне в кабину. Сможешь на ходу?

— Конечно, — ответил Матвей, выполнив все указания Михаила. Теперь наша с ним судьба и готовящаяся революция зависели от этого горожанина. Нам оставалось только надеяться, что он искренне предложил свою помощь.

— Что нам делать после остановки? — подал голос другой поисковик Павел, чей браслет достался Михаилу.

— Сделаем так, чтобы и мы добрались до своей цели, и вы остались жертвами, и вам бы не приписали пособничество террористам, кем нас сейчас считают все горожане. Матвей сразу по приезду доложит руководителю о поломке ухофонов. Можно сказать, что попали под сильный дождь, с нами такое уже случилось однажды. Всю группу отправят в особый медкорпус для их замены. Мы с Валерией и трое из вас, — Михаил указал на водителя, он же главный поисковик Матвей, механика и на третьего участника экспедиции, предложившего нам свой эр-ранец, — выйдем из автомобиля. Остальные останутся в салоне связанными. Когда вас обнаружат, скажете всё как есть, ну то есть что мы вас захватили и силой заставили делать всё, что мы скажем. Мы же впятером выедем из автопарка и отправимся каждый своей дорогой. Всем понятен такой план? Возражения есть?