Кристофер Прист - Сближение

– Ага! То есть мое имя вам известно.

– Я многое о вас знаю. Даже больше, чем вы можете себе представить.

– Например?

– Например, вы встречались с Тийсом Ритвельдом.

Тарент не понял, о чем это она, и попросил повторить.

– Тийс Ритвельд. Физик-теоретик. Голландец. По-видимому, вы встречались около двадцати лет назад.

– Если это так, то я не помню. Двадцать лет – долгий срок.

– Так в каком вы номере? – снова спросила она, схватив его за плечо.

Они зашли в корпус через главный вход. Потянулись за пропусками. Тарент нащупал прорезь и вставил карту. Он шагнул первым, но женщина проскользнула за ним раньше, чем дверь успела закрыться. Она снова шла рядом. Коридор был такой узкий, что время от времени они касались друг друга.

В его номере едва хватало места для двоих. Тарент пропустил женщину вперед, и теперь она стояла на узкой полоске ковра, прижавшись коленями к кровати, спиной к нему. В комнате было жарко и душно. Кровать оставалась все в том же состоянии, в каком прежде, – с разбросанной по ней одеждой. Тарент закрыл за собой дверь.

Женщина оглянулась через плечо на маленькую красную лампочку, подтверждавшую, что дверь заперта.

Она расстегнула молнию на пуховике и сбросила его. Затем с плеч соскользнул платок. Женщина встряхнула волосами. Платок легким облаком лег на пол. Тарент смахнул с кровати одежду. Женщина по-прежнему не оборачивалась, демонстрируя ему спину.

Она слегка наклонила подбородок, а потом приподняла волосы, выставив напоказ имплантат. Его лицо было на расстоянии пальца от ее головы. Имплантат поблескивал в свете лампочки, горевшей на потолке. Женщина подалась назад, прижавшись спиной и подставив голую шею. Тарент потянулся к коже, слегка приоткрыв губы. Он мельком увидел логотип компании, вытравленный на металлической пластинке: крошечная стилизованная буква «а» в окружении пятиугольника. И больше ничего. А затем бугорок имплантата оказался у него во рту, он посасывал кожу вокруг него, ощущая грубый зернистый металл на языке. Женщина поддалась, чуть наклонилась в его объятьях, пока губы Тарента жадно шарили по ее шее и уху, дразня, возбуждая. Он ощущал легкое прикосновение ее волос к своему рту, подбородку и глазам. В чувственном порыве Тарент стукнулся передними зубами о твердую поверхность имплантата и отпрянул.

– Ты его не повредишь, – сказала женщина, и голос ее звучал глухо и слегка дрожал.

– А тебя?

– Меня тем более. Вот увидишь.

Прошло полчаса. Обмякнув на теле женщины, скользкий от пота Тарент потянулся и выключил верхнюю лампу, при свете которой они занимались любовью. Один из прожекторов на улице стоял вплотную к окну, и резкий свет проникал поверх жалюзи. Тарент потянулся к натяжному шнуру и умудрился слегка передвинуть их, чтобы преградить дорогу слепящим лучам. От конечностей и тела женщины на него исходили потоки тепла.

Она высвободилась и выпрямилась, отодвинувшись подальше. Сидела лицом к нему, раздвинув ноги. Тарент тоже сел, обвив ее ногами. Свет с улицы все еще пробивался в комнату, ложась диагональной полосой на ее тело и мягко поблескивая. Женщина тоже взмокла от пота, и волосы влажными прядями свисали, обрамляя лицо.

По лбу Тарента, вдоль линии роста волос, по вискам тоже тек пот, скатываясь дальше по щекам. Он поймал одну каплю и прочертил ею тонкую влажную линию на ее левой груди. В крошечной комнатке нечем было дышать.

– Окно не открыть, – сказал он. – Я уже пробовал.

– Все окна заперты наглухо. Все до единого в здании. Это правила Министерства обороны. Откроем дверь?

Они услышали шаги и голоса снаружи.

– Ты в своем уме?

– Я думала, тебе нужен свежий воздух.

Тарент наклонился вперед, обнял ее, и они какое-то время ласкали друг друга. Он сказал:

– Я не ожидал такого. Того, что мы сделали.

– А я ожидала. Я думала, ты понимаешь. Два дня ждала, когда же ты сделаешь первый шаг.

Он покачал головой, вспоминая часы, проведенные в «Мебшере», то, как принял ее отношение за молчаливое и холодное пренебрежение. Он все неверно понял? Что ж, это больше не имело значения.

Сейчас он смотрел прямо на нее и не видел никакого физического сходства с Мелани, даже внешнего. Она была чуть шире, выше, грудь чуть полнее, а талия уже. Тарент догадывался, что она и моложе Мелани, хотя затруднялся определить на сколько.

– Я до сих пор не знаю, как тебя зовут. И кто ты.

– А тебе и не надо знать.

– Почему ты так говоришь?

– Из-за того, кто я такая и почему сейчас с тобой.

– И кто же?

– Просто женщина с физическими потребностями.

– И почему ты здесь?

– По той же причине.

– Нет, не только.

– У женщины, чья работа несовместима с личной жизнью, желания становятся гораздо острее.

– То есть ты пользуешься любым удобным случаем.

– Нет. Почти вся моя жизнь – это работа. Ты представления не имеешь, на что мне пришлось пойти, чтобы все срослось. И как сильно я рискую.

– Пожалуйста, назови мне свое имя.

Женщина дотронулась до каждого пальца своей ладони другой рукой, словно пересчитывала, и улыбнулась:

– Фло. Можешь звать меня Фло.

– Это твое настоящее имя?

– Не исключено.

Она сидела с прямой спиной, кончиками пальцев прикоснулась к его груди, скрестила ноги и смотрела на Тарента, не отрываясь. От нее исходило ощущение какого-то нервирующего спокойствия, которое не имело отношения к внутренней гармонии, а было лишь результатом жесткого самоконтроля. Тарента оно тревожило, он не понимал, что она может выкинуть. Знал лишь, что по какой-то причине эта женщина с ним играет.

– Меня так звали, – произнесла она. – Много лет назад. Сейчас никто меня так не называет, так что можешь ты.

– Это производная от Флоренс?

– Когда-то меня звали и Флоренс. Но я никогда не была такой, какой являюсь на самом деле. Ни тогда, ни сейчас. – Ее явно утомили расспросы об имени, поэтому она с притворным раздражением хлопнула его по голому плечу. – Я все еще хочу получить обратно снимки.

Тарент попытался поддразнить ее:

– Сколько проблем ради пары снимков, Фло!

– Нет. Я хотела тебя трахнуть. Если ты думаешь, что это проблемы, то тебе стоит увидеть, какие проблемы я могу доставить другим, если понадобится.

– Ладно. Тогда еще разок, Фло?

– Чуть позже. – Она сменила позу, слегка откинувшись назад и вытянув ноги вперед, а потом пришпорила его по бокам. – Мне все еще слишком жарко.

Фло приподнялась и потянулась к окну поверх головы Тарента. Ее грудь касалась его щеки, пока Фло сражалась с неподвижной задвижкой. Но усилия оказались тщетны, и она сдалась.

– В некоторых наших зданиях окна все еще иногда открываются, – объяснила она.

– В «наших зданиях»?