Кристофер Прист - Сближение

Таллант сделал несколько ее фотографий, установив затвор на беззвучный режим, но она, видимо, как-то поняла, что он делает, или заметила движения, так как раздраженно замахала свободной рукой.

Томак извинился и сунул камеру в чехол. Женщина ничего не ответила.

Они продолжили путешествие в душном и напоенном ароматами воздухе, поверхность тропинки стала более гладкой, идти теперь было легче. Дальше пришлось карабкаться на невысокие холмы. На каждой вершине в душе Талланта росла надежда, что оттуда можно будет увидеть какую-то цель пути, но бледный и слепящий пейзаж тянулся до самого горизонта без видимых изменений. Глупо, но каждый раз Томак искал глазами далекое море. Жаждал ощутить дуновение прохладного морского воздуха, хоть какого-то ветерка.

Солнце начало клониться к горизонту, когда женщина ускорила шаг. Таллант предположил, что она знала об убежище впереди. Несмотря на усталость, он оживился и не отставал. Перспектива провести ночь под открытым небом пугала.

Без особых предупреждений и опознавательных знаков тропа резко свернула направо и теперь шла под уклон, в узкое ущелье. Оказавшись в постоянной тени, Таллант почувствовал, что к нему возвращаются хоть какие-то физические силы. Ноги скользили и шаркали по гальке и глине, пару раз он ударился плечом о булыжники, выпиравшие с обеих сторон. Женщина его обогнала.

Дорога вывела их в глубокий овраг, где росло несколько деревьев и кустов. Кругом густо пробивалась грубая трава. Пруд темнел около стены из белого камня. Несколько искусно сооруженных деревянных домиков располагались полукругом на небольшом расстоянии от него. Женщина уже растянулась на земле, зачерпывала горстями воду, жадно пила и поливала затылок и шею. Плакат предупреждал путников, что пить можно только из колодца, но Таллант присоединился к спутнице, с радостью окунув голову, после чего сел, чувствуя, как холодные ручейки сбегают по груди и спине под одеждой.

Вскоре, после коротких сумерек, совсем стемнело. На деревьях хрипло застрекотали насекомые. Таллант и женщина выбрали себе по домику. Внутри своего Томак обнаружил простенькую раскладушку, полку с пакетированными продуктами и запечатанные бутылки с минеральной водой. Света не было, поэтому он снял одежду и лег голым. За ночь проснулся лишь раз, когда ощутил холод пустыни. Тонкое одеяло едва согревало, но Таллант слишком устал после долгого перехода.

Когда утром он вышел наружу, миссионер уже покинула свой домик. Солнце опалило овраг, воздух нагрелся. Женщина сидела на гладком камне у пруда, подогнув под себя ноги, с прямой спиной и высоко поднятой головой. Она держала книгу перед лицом, которое больше не скрывал капюшон. Таллант уставился на нее, с интересом разглядывая суровое красивое лицо с высокими скулами, острым носом и сильным подбородком. Глаза темно-карие, почти черные. Женщина погрузилась в чтение.

Таллант вежливо выждал несколько минут, но женщина не замечала его присутствия.

– Можно мне вас сфотографировать? – спросил он.

Паломница никак не обозначила, что вообще услышала его, поэтому Таллант повторил вопрос. В этот раз она подняла свободную руку и медленно накрыла ладонью ухо. Сначала Томак подумал, что так она пытается отгородиться от звука его голоса, однако на самом деле ее пальцы легко постукивали по отростку височной кости непосредственно за ухом. Таллант расценил это как символический жест, просьбу помолчать. Женщина медленно опустила руку и снова приняла прежнюю позу.

Томак выбрал самую маленькую и тихую камеру и сделал с десяток снимков с разных расстояний и под разными углами. Она ни разу не отреагировала, не выказав ни удовольствия, ни раздражения его действиями.

– Я профессиональный фотограф, – сообщил он, убирая аппарат. – Если хотите, я с удовольствием отправлю вам напечатанные фотографии. Но мне нужен адрес, по которому можно с вами связаться.

В ответ она лишь снова подняла руку, легонько нажала за ухом и продолжила читать.

Таллант вернулся в домик, перекусил, затем подошел к колодцу и наполнил флягу свежей питьевой водой, после чего отправился к пруду, быстро искупался, накинул одежду, чтобы она свободно свисала, и набросил капюшон. Женщина ждала его, и без дальнейших обсуждений они возобновили путешествие на юг.

После примерно часа ходьбы они добрались до места, где их ждал транспорт, чтобы отвезти к побережью. Это оказался потрепанный пассажирский автобус с выбитыми либо не закрывавшимися окнами. Сиденья из деревянных реек растрескались или вовсе отсутствовали. На некоторых рамах болтались превратившиеся в лохмотья занавески. Пол стал липким от грязи и пролитых жидкостей. Салон, изначально выкрашенный серебряной краской, которая местами еще проглядывала, был исписан пословицами и афоризмами религиозного толка. Водитель сидел в деревянной будочке впереди и периодически вскакивал, не переставая рулить. Порой он размахивал руками в такт громкой музыке из проигрывателя.

Таллант и паломница были единственными пассажирами. Они ехали по широкой дороге в безлюдной местности. Женщина отсаживалась от него в конец салона, если он садился в начале, и перемещалась всякий раз, когда он менял место после очередной остановки. Из пустых окон шел поток воздуха, и после бесконечной жары Таллант был ему несказанно рад. Он пил одну бутылку воды за другой, свободно пользуясь ящиками, загруженными в салон.

Время от времени он, не вставая с места, высовывался в ближайшее окно и фотографировал, хотя пейзаж особо не менялся, иссеченный и суровый в холмах, песчаный и каменистый в долинах. Чем дальше на юг, тем сильнее поднималась температура, но дышалось легче, за окном все чаще мелькали деревья и низкие кустарники, а иногда высокие белые облака на краткий миг закрывали солнце. Порой крупный песок из-под шин автобуса летел прямо в Талланта, приходилось прятаться обратно в салон, но скорее чтобы защитить камеру, чем лицо и руки. Он пересаживался так часто, как только возможно, ему постоянно казалось, что с другой стороны он увидит больше. Он осознавал, что паломница держится на расстоянии – она спокойно сидела по струнке, раскачиваясь вместе с автобусом, глядя перед собой, аккуратно сжимая в руках священную книгу.

Наступил третий день. Переночевали они в том, что с первого взгляда показалось большим деревянным бараком у обочины, но на самом деле было приютом для паломников. Внутри даже был кондиционер. Сотрудники выдали им горячую пищу и холодные напитки. Талант и его спутница были единственными, кто путешествовал сейчас по этой дороге. Он устроился на скамье в главном зале, женщина заняла одну из комнаток в дальнем конце здания. Водитель, похоже, спал прямо в автобусе.